Хьюстон, у нас проблема - Катажина Грохоля

Гераклику тогда, как сейчас помню, было три месяца от роду, он умещался на ладони и был вредный, как будто ему было по меньшей мере пятьдесят лет. Песик любимый, мамочкина прелесть, – он сидел в сумке, которую моя экономная мать приобрела специально для него, розовой, с блестками и окошком! Я неудачник. Люди в жизни такого не видели. С окошечком, чтобы собачка могла смотреть на мир.

Как видно из хранящихся в мамочкином альбоме фотографий, у той коляски, в которой меня возили, никакого окошечка не было, меня возили, укутанного в одеяло так, что только нос торчал. А у этого пса есть окошечко, чтобы ему не было скучно. Вот не знаю – все люди на старости лет глупеют или только моя матушка?

Которую я все равно люблю.

Ну вот, Геракл тогда приехал на мой день рождения со своей, то есть моей, матушкой, и матушка заявила:

– Мой Гераклюня должен видеть мир вокруг, чтобы у него не было стресса!

А я вот, мать его, до сих пор в стрессе, когда смотрю на мир!

Ненавижу этого сукина сына. Все бабы, включая Баську, с которой я тогда был, вокруг него раскудахтались.

Мамуля, помимо этой псины в сумочке, привезла мне еще в подарок альбом, который делала специально для меня в большом секрете: маленький Иеремушка на пляже, Иеремушка на папе, Иеремушка в пеленках, какой красивый, посмотрите, Иеремушка в садике, Иеремушка на коленях у Санта-Клауса, взгляд как у перепуганного кролика, Иеремушка на первом причастии, во втором классе, с третьей любовью, с четвертым зубиком, пятым колесом, шестым чуством, седьмым чудом света… и так далее…

И все, разумеется, этот альбом разглядывали и эти идиотские подписи читали.

– Вот Букашке вырвали зубки, посмотрите, ну и выражение лица!

– А тут Букашка боится, что потерялся, ой, ты, кажется, потом даже расплакался.

– А тут была такая жарища, а шапочку с собой не взяли, пришлось тебе трусики на головку надеть, чтобы солнечного удара не случилось у ребенка.

– А это Букашечка испугался верблюда в зоопарке!

– А это Букашка думает.

И я на горшке.

И я заплаканный.

И я яйцами кверху.

Смеху было в тот раз немерено, матушка была на седьмом небе, все друг у друга альбом из рук вырывали, а я мечтал провалиться сквозь землю.

И когда увидел свой снимок в коляске, в которой никакого окошка в помине не было, – я подумал про себя, что этот пес живет лучше, чем я когда-либо.

После забавных воспоминаний о том, чего я не делал, что делал, когда делал, а когда перестал это делать, мы перешли на вопросы мартирологии: а это твой отец, который тебя так любил, тут вы с отцом возитесь, это в зоопарке с папой, тут на авиасалоне, а это папочкины похороны.

Очень по-родственному было. И весело.

Дядюшка ужрался на балконе вместе с Джери, который вообще-то редко напивается, но пожилому человеку, вероятно, не мог отказать, и матушка начала уже переживать по этому поводу, потому что на том же самом вышеупомянутом балконе, куда все выходили покурить, дядюшка начал обхаживать Баську.

Баська была отличная девушка, но у нее был один недостаток – она очень хотела меня захомутать, а я хомут на шею вешать никак не хотел, и в связи с этим возникали у нас всякого рода сложности и недоразумения.

Быть вместе – да, почему бы и нет, но зачем обязательно все усложнять? Декларировать? Я что – Соединенные Штаты? Да и Соединенные Штаты создали Декларацию независимости, а Баська совершенно отчетливо имела в виду как раз таки зависимость.

Как бы то ни было, дядюшка начал там с ней любезничать, велел ей называть его «дядя» – а Баська и рада, ведь он ей сказал, что он ей типа уже почти родня. Меня вызвали на балкон, и дядюшка очень строго вопросил, когда я собираюсь жениться. Баська на седьмом небе от счастья, я – в третьем кругу ада. И ответил честно, что никогда.

Баська расплакалась, дядюшка тут же пообещал, что сам на ней женится, немедленно, мать оттаскивала его от Баськи и требовала объяснить ей, что происходит, потому что за Баськой, которая убежала в ночь, бросился вдогонку почему-то Юрек, а не я, и я даже не мог матушке ничего толком объяснить, а Юрек так замечательно Баську утешил, что она перестала отвечать на мои звонки, а через четыре месяца вышла за него замуж. Правда, через два года она с ним развелась.

Такие уж женщины – предпочитают быть разведенками, но не незамужними.

С Баськой я виделся перед Рождеством, она меня даже на кофе приглашала, но я договорился с Мартой идти за подарками, поэтому вежливо отказался, к сожалению. Она дала мне свой телефон, но я не взял, потому что на кой черт мне нужен был тогда ее телефон?

А теперь вот я бы мог.

Потому что не сидеть же мне и не плакать по Марте!

Не по ком плакать. Тоже мне, важная персона – Марта.

Человеку нужно прозреть, чтобы увидеть, что вокруг него происходит. А я был слеп, как крот.

Я взял телефон.

Семь сообщений, шесть смсок, от Марты – ни одного. Даже формальных поздравлений не прислала, вот ведь стерва.

– Иеремиаш, мы сегодня не можем быть у тебя, – слышу я радостный голос Бартека, голос у него прямо звенит. – Потому что Ася беременна! Беременна! Мы сегодня узнали! Ты понимаешь?! Мы сейчас едем к ее родителям! Старик! Нужно это обмыть!

Вот такие поздравления я получил от друзей.

На день рождения.

Который у меня бывает раз в четыре года.

– Сто лет, сто лет, сто баб, сто баб, желаю тебе длинную жизнь и длинный конец.

Очередное чудесное поздравление, от Маврикия.

– Милый, это я, твоя мама. Почему ты трубку не берешь? Я хотела тебя поздравить.

– Иеремиаш, мы постараемся к тебе успеть после родителей Аськи, но если вдруг у нас не получится – то, разумеется, тебе желаем всего самого наилучшего, старик, от меня, от Аси и от малыша, который тоже поздравляет своего любимого дядюшку! – это снова Бартек.

Вспомнил, что у меня день рождения.

Подождите, подождите… Какого дядюшку?!! Какой малыш?!! Мне какая-то зигота чего-то там желает?!! Такого еще не было.

– Иеремиаш, всего тебе самого лучшего, всего, о чем ты мечтаешь, – голос Алины такой милый. И она понимает меня с полуслова, как мужчина. – Пусть у тебя все складывается так, как для тебя лучше всего. Может, выпьем вместе, если ты хочешь и можешь? Целую.

Алина и правда мне друг.

Когда-то что-то такое между нами было, не вышло, но я знаю, что могу на нее всегда положиться, а она на меня. Я ее считаю настоящим хорошим другом и не раз имел возможность убедиться, что она не такая, как все остальные девушки. Она просто точно знает, чего хочет, не воображает, я всегда могу обратиться к ней за помощью – и она никогда не откажет.

Я ее знаю уже добрых пару лет, даже был как-то у нее в деревне под Жешувом, она попросила, чтобы я с ней съездил, еще училась когда.

Она и правда многого достигла. А ведь ей было нелегко, я это понял только после этого визита в ее родной дом. Отец резкий и властный, мать у плиты, забитая, аж пищит – и оба гордятся дочерью.

Я с ней познакомился на съемках фильма, она подрабатывала гримером, и мы с ней оказались в одной постели на «экваторе».

Когда половина фильма снята и половина съемочных дней уже позади – порядочный продюсер устраивает прием. Фильм не претендовал на высокое звание произведения искусства, хотя его неплохо смотрели, я на нем особо не напрягался, но продюсер был щедрый, мы снимали около Щитно, лето было в тот год отличное, продюсер арендовал кафе прямо у озера, все прекрасно развлекались на лоне природы, ну и как-то оно с Алиной само вышло.

К сожалению, совершенно неожиданно для меня она оказалась девственницей, что, надо сказать, для меня стало серьезным потрясением, потому что, во-первых, я с этим раньше не сталкивался и даже не подозревал об этом, а во-вторых – ведь всем было понятно, что речь идет только о сексе. Так бывает. И что мы не думаем ни о каких других отношениях.

Я даже потом с ней об этом разговаривал, потому что как-то неловко было, но Алина – она супер на самом деле, сказала, что ничего страшного, что для нее это тоже был случайный эпизод и хорошо, что мы можем дружить.

Потом Алина очень быстро и легко установила контакт с Баськой, и это тоже было странно и непривычно, потому что обычно бабы не слишком охотно делятся мужчинами. Но Алина – она как мужик, ни капли зависти или ревности, она друг, товарищ и брат.

И кроме того, надо быть честным – Алина мне говорила, что Баська мечтает о свадьбе и ей намекала, что я типа близок к тому, чтобы сделать предложение, и это мне был знак, что надо быть очень осторожным.

Насчет осторожности – точно так считает и мой лучший друг Джери, который весьма скептически относится к мужско-женской дружбе и вообще очень подозрителен во всем, что касается женщин.