Отражение в стекле (СИ) - Черненко Никита

Артём: Ты представь, как это безупречно, когда твой день не зависит от того, с кем ты поговоришь, а кто останется молчать. Как это просто, когда ты можешь сам выбирать, куда пойдёшь, что ты там будешь делать, а самое главное, это то, что никто не может сказать тебе что-то в ответ, потому что некому.

Алиса: Это глупо как-то. Как по мне, у всех должны быть друзья. Даже у тех, кому они не нужны.

Артём: Для чего?

Алиса: Наверное, чтобы не свихнуться от одиночества.

Артём: Мне кажется, что если я имел шанс свихнуться, то я его уже использовал. Иначе вряд ли можно было бы столько прожить, будучи окружённым рутиной со всех сторон.

Алиса: Ты окружен рутиной лишь потому, что сам её пустил к себе, и не хочешь выдворять.

Артём: Просто она оказалась более щадящей по отношению ко мне, вот и всё.

Алиса: Жизнь – это один большой риск. И вряд ли то, как живёшь ты, можно назвать жизнью вовсе.

Артём: И как бы ты назвала мою жизнь в таком случае?

Алиса: Существование.

Он задумался.

Артём: Даже если и так. Я привык к этому всему. Мне просто нравится это, и всё тут. В этом есть свой шарм, во всяком случае.

Алиса: Неужели ты действительно такой бесчувственный?

Артём нахмурил брови.

Артём: Мои чувства мертвы.

Алиса: Скажи, ты любил когда-нибудь?

Артём: Ты не хочешь знать ответа на этот вопрос.

Алиса: Вот как? А может, это ты просто не хочешь рассказывать о неудачном опыте?

Артём: Ты. Не хочешь. Этого. Знать.

Алиса: Возможно, это я решаю, что я хочу знать, а что нет?

Артём: Хорошо. Тогда я не сильно хочу об этом рассказывать.

Алиса: Так бы и сказал сразу.

Артём был зол. Зол на себя за то, что ведёт себя как ребёнок. Зол на Алису за то, что она просто появилась не в то время не в том месте. Зол на весь мир и за то, что он так несправедлив, и что он вечно играет злые шутки с теми, кто пытается этот мир как-то изменить в лучшую сторону. Он просто был зол.

Алиса: Артём?

Артём: Что?

Алиса: Я боюсь грозы.

Артём: Все мы чего-то боимся, как мне кажется.

Алиса: А знаешь, почему я боюсь грозы?

Артём: Ни малейшего понятия.

Алиса долго печатала сообщения, потому Артём успел сходить за второй чашкой кофе.

Алиса: Когда мне было лет восемь, родители отправили меня к бабушке в деревню. Старуха добрая была, но, если честно, то я почему-то не выносила этого затхлого воздуха в доме и кота с облезлым хвостом, поэтому бесконечно была на улице, играла с местными. Там ещё лес был такой классный: не слишком густой, но при этом достаточно для того, чтобы в прятки поиграть, или шалаш построить какой. Но я больше всего поляну любила, называла её островом среди зелёного моря. Там никто никогда не появлялся, вот я и заклеймила это место как своё, лежала там летними вечерами и мечтала о детском, смотря в небеса. Там ещё такой дуб был массивный, хотела на нём колесо повесить, но не нашла в итоге… зато роман там нашла. Так вроде, ничего такого – обычные детские сопли, но тогда это казалось таким важным…

Алиса: В последний день перед моим отъездом дождь полил. Ну, я и решила попрощаться со своей полянкой. Пришла туда, а там прямо в нескольких метрах от меня молния зарядила. Думала, что ослепла, а в итоге – нет. Но с этих пор я ненавижу грозы.

Артём: Печальная история.

Алиса: На самом деле нет. Ну… может и да, конечно, но мне кажется, что она хорошая. В ней светлая грусть, ностальгия прям таки.

Артём: Никогда не испытывал чувства ностальгии… повода не было, наверное.

Алиса: Ещё будет, я уверена.

Алиса: Ладно, я, пожалуй, попробую уснуть. Да и тебе советую спать пойти. Пока.

Артём: Спокойной ночи.

Артём перечитал историю Алисы.

– А может и правда… светлая грусть… хм. – Артём пробежался глазами по всему диалогу, после чего вытащил наушники и, поставив на повтор одну из своих любимых аудиозаписей, продолжил переписывать. Уверенность в том, что он просидит так до самого утра, подкреплял кофе, настроение и шум за окном – атмосфера в самый раз для стука клавиш.

Артём проснулся от проходящего в окно света. Небо было всё ещё затянуто тучами, но сейчас дождь заметно ослабел, и теперь не выглядел как стена воды, а лишь как самый обычный дождь в октябре… правда сейчас конец апреля. Начало пар он проспал, поэтому было решено сделать очередной выходной, посвященный неизвестно чему.

Будучи писателем, Артём не мог себе позволить уснуть за рабочим местом – мало ли что он наворотит, заснув в сидячем положении. Но сегодня сон нагрянул столь неожиданно, что сил на то, чтобы перебраться на кровать, попросту не хватило, и он так и лёг: в одежде, с открытой строкой и светящим ноутбуком. К слову теперь на том месте, где юноша закончил писать, сияло множество букв, по которым Артём прошелся лицом во время сна.

Хотя утро омрачала не только погода на улице и сохранившийся плохой настрой: дом был обесточен. Видимо, энергосеть не выдержала столь сильной грозы, и теперь лишь избранные могли похвастаться электричеством. Но так как плита у Артёма была газовая, а горячая вода спокойно лилась и без света, парень вытащил фонарик и уже через пятнадцать минут пил чай. Он был бодр и свеж ровно настолько, насколько позволял день. Однако мысли наотрез отказывались войти в хоть относительно позитивное русло, так что он плюнул на тщетные попытки придать своему виду хоть каплю весёлости и задумался.

На протяжении вот уже скольких лет его жизнь идёт по единому маршруту. Витки этого цикла накладывались друг на друга, не меняли ни формы, ни цвета, появлялось желание изменить ход событий. Но диалог с Алисой больно задевал по этой рутине словом «существование», которое было позорным, но ужасно правдивым по отношению к стилю жизни одинокого студента. И ведь он не единственный, кто предпочитает такую жизнь: многие в нашем мире ждут момента для того, чтобы перейти от бездействия к действию. Проблема лишь в том, что ждут момента, а не создают его своими силами. Решив закончить свою мысль на свежем воздухе, Артём накинул пальто и поднялся на крышу.

Резкий порывистый ветер так сильно ударил в лицо, что он на несколько секунд утратил способность дышать. И без того пустынный и безжизненный пласт цемента выглядел ещё мрачнее, утопал в мелких лужах и ёжился под порывами воздуха. В прочем, весь город сейчас выглядел именно так, отчего обычно мечтательные эмоции, вызываемые крышей при обычном стечении обстоятельств, теперь вызывали желание больше никогда на неё не подниматься. Артём нащупал в кармане потрёпанную пачку сигарет, рядом с которыми лежала зажигалка, вытащил одну, после чего медленно закурил. Обычно он старался сдерживать себя: всё-таки идея ежедневно приближать свою смерть, вдыхая дым, выглядела всё ещё глупо и бессмысленно. Но порой бывали такие дни, когда к этому предрасполагало практически всё, и этот был как раз таким.