Увлекательный мир парусов - Володзимеж Гловацкий

Прогулки на яхтах совершала также многочисленная королевская семья. Во время правления Уильяма IV это привело к забавному инциденту. Официальной престолонаследницей короля считалась его племянница Виктория, бывшая в то время еще подростком. Мать Виктории, герцогиня Кентская, плавая вместе с дочерью на своей яхте вдоль южного побережья Англии, требовала, чтобы все встречные военные корабли и береговые форты отдавали ее яхте королевские почести. Это домогательство доводило до бешенства бездетного короля, до глубины души ненавидевшего свою невестку-немку.

Виктория стала английской королевой в 1837 году. Менее чем через три года она вышла замуж за Альберта, выходца из немецкого рода Саксен-Кобург-Гота. Когда настала пора нанести визиты родственным дворам, Виктория и Альберт, к вящему удовольствию молодой королевы, отправились в вояж на своей яхте. Как вспоминают свидетели, Виктория, взойдя на борт, восторженно воскликнула: «Обожаю суда!» Она с большой ловкостью взбиралась по веревочным трапам и спускалась с них, обмениваясь шутками с экипажем яхты. Позже Виктория и Альберт приобрели имение Осборн на острове Уайт, находящееся у самого берега моря, неподалеку от замка Генриха VIII в Каусе. Они построили там новый большой дворец, в котором в 1901 году, после 64 лет своего правления, скончалась самая долговечная королева мира.

Близкое соседство имения Осборн с местонахождением Королевской яхтенной эскадры и главным центром британского парусного спорта оказало, естественно, значительное влияние на развитие яхтинга. Королева Виктория, находясь непосредственно на острове Уайт, весьма интересовалась всеми событиями, происходившими среди яхтсменов. Особенно она следила за соблюдением этикета и благопристойности. В эпоху правления ее дядей Англию можно было считать страной, высшие сферы которой образовали сборище пьяниц, обжор и развратников. Гувернанткой Виктории была дочь немецкого пастора, которая, в частности, внушила своей воспитаннице отвращение к алкоголю — королева поэтому терпеть не могла пьянства.

Легко себе представить, что джентльмены из Кауса отнюдь не были в восторге от того, что королева вникала в подробности пирушек, которым они предавались после парусных состязаний. Однако Виктория была требовательной, неуступчивой и вместе с тем изобретательной. Хитрая Виктория велела ювелирам, изготовлявшим кубки — призы за победы — делать их без дна, так что из этих кубков нельзя было выпить даже за здоровье самой королевы. В результате джентльмены из Кауса давали волю своим дурным страстям и привычкам лишь во время более дальних плаваний на яхтах.

Бурные события, разыгравшиеся на Европейском континенте в эпоху буржуазно-демократических революций в ряде стран в 1848 году, серьезно обеспокоили деспотичную Викторию. Однако, когда миновала наиболее грозная волна этих социальных потрясений, Виктория увлеченно занялась претворением в жизнь замысла ее супруга Альберта, предложившего устроить в Лондоне всемирную промышленную выставку.

Смелый проект предусматривал сооружение импозантного выставочного павильона в лондонском Гайд-парке, а также проведение во время работы выставки ряда научных, художественных и спортивных мероприятий. Одним из таких крупных мероприятий, долженствующих увенчать выставку и прославить британский яхтинг, стала регата в Каусе, на которую были приглашены спортсмены-парусники всего мира.

Лондонская выставка вызвала вполне понятный интерес и стремление в американских деловых кругах показать Соединенные Штаты в Англии с самой лучшей стороны. Переговоры об участии в выставке вели прежде всего коммерческие и промышленные круги. Осенью 1850 года некий английский журналист обратил внимание на то, что на выставке можно показать одно из прославленных нью-йоркских лоцманских судов. Эта идея подействовала, словно искра на пороховую бочку. Известие переслали Джону Коксу Стивенсу, командору Нью-йоркского яхт-клуба.

Поначалу американцы собирались отправить на выставку лоцманскую шхуну «Мэри Тэйлор». Однако ее создатель Джордж Стирс воспротивился этому, заверив, что он в состоянии построить новую яхту, которая победит в состязании любую, даже самую скоростную яхту в мире.

Джордж был сыном Генри Стирса, одного из ведущих американских судостроителей. Он мечтал о том, чтобы строить самые скоростные суда в мире. В свои И лет Джордж соорудил открытую парусную лодку-плоскодонку; старший брат сломал ее, опасаясь несчастного случая. Шестнадцатилетним парнишкой Джордж построил шлюп «Мартин фон Борен», который в регате победил яхту «Гладиатор», считавшуюся самой быстроходной в этом классе. Победа привлекла к Стирсу внимание командора Стивенса. Три года спустя Стирс соорудил 37-тонную яхту «Манхаттан».

На первых порах Стирс придерживался традиционных конструкций: подводная часть корпуса его кораблей напоминала своей формой сочетание головы трески и хвоста скумбрии. По этому принципу суда строились уже в XVII веке. Пузатый, полный нос рассекал воду, которая обтекала борта, сходившиеся на корме в форме рыбьего хвоста. Но вскоре Стирс изменил освященные традицией пропорции. Он заострил носовую часть и придал ей большую обтекаемость, сделал более вдавленным переход борта от носа к середине и от середины к корме. Надводную часть корпуса Стирс удлинил впереди и у кормы и пристроил длинный бушприт, что позволило увеличить парусность на мачтах. Сконструированная по этому типу лоцманская шхуна «Мэри Тэйлор» прославила имя Стирса. Она оказалась необычайно быстроходной, маневренной и обладала чрезвычайно высокими мореходными качествами. С тех пор она стала образцом для лоцманских судов.

Еще больших успехов Стирс достиг в сооружении яхт. «Сайрин», «Уна», «Рэй», «Джулия», «Сигнит», «Корнелия», «Хэйз» — вот названия яхт, построенных Стирсом. В течение многих лет все они достигали отличных результатов в регатах и прославили Стирса как выдающегося конструктора. Однако судьба не оказалась к нему благосклонной. В 1856 году он погиб в расцвете сил в результате несчастного случая на улице.

В ту пору, когда из Англии поступило приглашение на регату в Каус, Стирс работал на большой верфи в Иот-Ривер, принадлежавшей Уильяму Г. Брауну. Предприниматель согласился взять на себя постройку яхты конструкции Стирса. Оставалось найти группу меценатов, которая согласилась бы финансировать сооружение самой быстроходной яхты в мире и ее отправку через Атлантический океан.

Трудным оказался также вопрос о сроках. Они были очень сжатыми. Выставка должна была открыться 1 мая 1851 года, а регата в Каусе разыгрывалась обычно в августе. В середине ноября 1850 года, когда решалось, принимать ли участие в гонках, до их начала оставалось всего девять месяцев. За это время, помимо самой постройки яхты, нужно было успеть подготовиться к рейсу через Атлантику, осуществить этот рейс и подготовить яхту и ее экипаж к регате. Таким образом, на конструирование и постройку яхты оставалось не больше четырех с половиной месяцев. Что и говорить, срок для столь серьезного предприятия необычайно короткий.

Нью-йоркскому синдикату, созданному для финансирования строительства яхты, предстояло трудное решение. В случае неудачи, помимо риска крупных финансовых потерь, возникала стократ более серьезная угроза потери престижа. Причем не только для самих инициаторов этого всемирного соревнования яхтсменов, но и для страны, исполненной гордости за свои политические и экономические достижения, но пока лишь закладывающей основы могущества и влияния. Сколь же глубокой в этих условиях оказалась вера в талант Стирса, в производственный потенциал верфи Брауна и прежде всего в собственные силы членов синдиката, если, несмотря на все сомнения, дело завершилось заключением договора в форме обмена двумя весьма характерными письмами.

«Милостивый государь! — писал 15 ноября 1850 года владелец верфи Браун Дж. Л. Шуйлеру, уполномоченному синдиката, возглавляемого Дж. К. Стивенсом, командором Нью-йоркского яхт-клуба. — Предлагаю построить для Вас яхту грузоподъемностью не менее 140 тонн по таможенным мерам на следующих условиях. Яхта будет изготовлена самым добротным по возможности образом, обшита медными листами, снабжена оснасткой и оборудована внутри каютами, кухней, столовой утварью, санитарной техникой и т. п. и будет полностью готова к мореплаванию. Выбор внутреннего оборудования яхты и меблировки предоставляется Вам. Выбор формы и конструкции корпуса яхты, ее мачтовое и парусное вооружение предоставляется целиком мне, причем само собой разумеется, что яхта должна быть мореходным судном дальнего плавания, пригодным для навигации в океане. За готовое к плаванию и полностью оснащенное судно Вы уплатите мне 30 тысяч долларов на следующих условиях:

Готовое судно будет передано в распоряжение арбитра, господина Гамильтона Уилкеса, который по проведении в течение двадцати дней испытаний, какие он сочтет нужными, решит, является ли яхта более быстроходной, чем любое другое судно в Соединенных Штатах, которое будет состязаться с ним, или же не является таковой. Издержки, связанные с этими испытаниями, ложатся на Вас.