Американский герой - Ларри Бейнхарт

К концу обхода я весь покрыт потом и грязью. Я поднимаюсь в свою комнату и переодеваюсь в футболку и шорты. Когда я возвращаюсь в гостиную, Мэгги уже опять висит на телефоне и лишь рассеянно кивает мне. Я выхожу на террасу; спускаюсь по лестнице и направляюсь к пляжу.

Дома мне пришлось бы садиться в машину и ехать куда-нибудь в парк или на Малхолланд, а потом, заливаясь потом, возвращаться обратно, то и дело попадая в дорожные заторы, так что в конечном счете в машине я провел бы намного больше времени, чем на свежем воздухе. Или можно было бегать по улицам, вдыхая выхлопные газы. Я пробегаю около шести миль по каньонам, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз. Поэтому здесь, по ровному берегу, думаю, надо пробежать миль восемь-десять. Я могу и больше и уже не раз это делал.

Я оглядываюсь назад и вижу Мэгги, которая вышла на террасу. Она по-прежнему говорит по телефону, но взгляд ее устремлен на меня.

Я беру с места в карьер, чтобы побыстрее избавиться от ее образа. Однако она продолжает то появляться, то исчезать на моем внутреннем киноэкране, и мы разыгрываем с ней какие-то сцены. То сексуальные, то более насыщенные и психологически сложные. Но наконец мне удается изгнать ее из своих мыслей, и экран меркнет. И тогда я снова начинаю думать о войне, как всякий раз во время бега. Ничего страшного: это просто картинки — ни звуков, ни запахов. Они совсем не похожи на ночной кошмар, когда просыпаешься с воплем в холодном поту, ощущая вонь и крики. Когда видишь трупы с вывалившимися внутренностями. Нет, это просто картинки — череда образов. Как в игре. А если погрузиться в это состояние глубже, то все начинает представляться компьютерной игрушкой, и различаешь тот единственный путь, благодаря которому останешься в живых. Тот самый, который я и выбрал. Вокруг мины-ловушки, в сторону, за дерево и стрелять. Я хотел проложить путь для других, но мне это не удалось. Спасение своей шкуры — дело личное.

Когда я возвращаюсь обратно, пот льет с меня ручьями, и никаких картинок уже нет. Я вижу перед собой лишь пляж и ряд богатых домов. Мэгги стоит на террасе и смотрит на меня.

Но когда я добираюсь до дома, ее уже нет. Так что я могу расслабиться. Тем не менее я до конца выполняю свою программу — двести приседаний и сто отжиманий. Я могу и больше, только зачем? Вообще непонятно, зачем я этим занимаюсь. Зачем мне надо быть в форме. Вряд ли меня призовут в десантные войска на следующую войну.

Когда я заканчиваю, она уже снова стоит на террасе и улыбается.

— Мне надо принять душ, — говорю я.

Ванная комната размером с детскую. И это еще гостевая ванная, а не хозяйская. Я встаю под горячий душ и включаю его на полную мощность. Все помещение заполняется паром. Вода лупит меня по спине. Я моюсь и жду, что откроется дверь и в тумане появится Мэгги. Однако мои ожидания тщетны.

К приходу Рэя Матусова я успеваю вытереться и одеться. Он должен проверить дом на наличие жучков. Я бы и сам мог это сделать, но появление Рэя производит большее впечатление. К тому же он умеет это делать лучше меня. Он один из лучших в этом деле. Я не стал предупреждать Мэгги о его приходе: если кто-то подслушивает, зачем ставить его в известность. Хотя я думаю, что никаких жучков здесь нет. Однако некоторые приборы можно отключить, и тогда определить их наличие невозможно. Собственно, существует два метода поиска прослушивающих устройств. Первый — это тест на сопротивление: нет ли на линии большего сопротивления, чем положено. Другой метод — это трансляционный тест. Издайте какой-нибудь шум и воспользуйтесь приемником, одновременно быстро проверьте все соответствующие частоты и посмотрите, не транслируется ли ваш шум.

Рэй работает очень тщательно и проверяет все телефоны. Особое внимание он уделяет электрическим розеткам, светильникам, стереопроигрывателям и другой электронике. Он осматривает машины. И тратит на все про все более четырех часов.

— Все чисто, — наконец изрекает он.

— Отличная работа. Спасибо, Рэй, — говорю я. На одну проблему меньше. К тому же если между нами что-нибудь произойдет, об этом никто не узнает.

Мэгги переодевается, накладывает макияж и делает себе прическу.

— Ты хочешь на кого-то произвести впечатление? — спрашиваю я.

— На всех. Мы все следим друг за другом и смотрим, кто как выглядит.

— Эффектно, — замечаю я.

— Спасибо, Джо.

В гараже у нее три машины: «порше», «севилья» и мой старый «форд». Мы берем «порше». И у ресторана она снова начинает извиняться за то, что мне придется ее ждать.

— Все нормально, — отвечаю я.

— Было бы лучше, если бы ты пошел со мной, — говорит она, вылезая из машины.

— Еще бы, — замечаю я, когда она удаляется на достаточное расстояние.

Из ресторана она выходит подавленной, и всю дорогу назад мы молчим. Она даже не улыбается. Она включает радио, нам везет — передают Пэтси Клайн.

Мэри Маллиган не видно. И это тоже хорошо. Кажется, что мы одни в этом огромном пустом доме. В небе стоит луна, отбрасывающая на воду ломаную дорожку серебряного света.

Если бы я был сценаристом этого фильма, то изобразил бы себя высоким, худым и элегантным. Я был бы Фрэдом Астером, я бы увлек ее на террасу и закружил в вальсе, и мы бы танцевали под луной друг для друга.

Но я крепыш невысокого роста, плотный, как кирпичная стена. Она награждает меня легким поцелуем. Это поцелуй-извинение. Поцелуй, говорящий: «Ты очень милый, но трахаться с тобой я не буду». Очень быстро учишься различать такие вещи. Не могу сказать, чтобы мне очень нравились такие поцелуи. Но я в состоянии отличить их от других.

Она поднимается наверх, и я провожаю ее взглядом.

Потом тоже иду наверх. Несмотря на бег, приседания и отжимания, я, будто старик, ощущаю груз всех своих лет, который свинцом придавливает меня к полу, так что, поднявшись наверх, я вынужден остановиться и отдышаться. Дойдя до своей комнаты, я раздеваюсь и думаю, что же я за идиот.

Я не могу уснуть и снова и снова прокручиваю в голове все события дня, начиная со сборов и мыслей, поднимавшихся откуда-то из нижней части живота и омывавших мое сознание, поездки через Лос-Анджелес и появления у нее дома. Горничная. Машины. Свежевыжатый сок. Беседа с Мэгги. Пробежка. Рэй. Мэгги Крэбс переодевается к обеду и превращается в кинозвезду Магдалину Лазло. И снова Рэй. Что-то меня останавливает в том, как он проводил осмотр. Я еще не могу понять, что именно. И я снова откручиваю пленку назад.

Уже почти четыре утра. Простыни сбиты, я скидываю одеяло и пытаюсь заснуть в позах, которые для этого совершенно не годятся. К тому же мысль о том, что Мэгги находится от меня всего в нескольких шагах, захлестывает мое сознание, как волны океана. Поэтому я посылаю все к черту, достаю свой кейс номер два и вынимаю CMS-3. Я собираюсь проделать все то же самое, что и Рэй, и, восстановив события, попытаться понять, что же меня тревожит. "Уж не говоря о том, что, может быть, таким способом мне удастся избавиться от мыслей о Мэгги. Я натягиваю на себя джинсы, футболку и босиком спускаюсь вниз.

Начинаю с телефонов: это самое простое.

И мой прибор сразу показывает, что на телефоне стоит прослушивающее устройство.

Глава 6

В президентских апартаментах авиалайнера, номер один расположены, две кровати. И когда Барбара Буш не путешествует, со своим, мужем, ее занимает Джим Бейкер.[6]

— Бушик,[7] — замечает Джим, доставая туфли и откидываясь на подушки, — я тут был в Хьюстоне…

Обоим нравится говорить на техасском, диалекте: он объединял двух мачо, и это играло существенную роль в их сотрудничестве.

— …И ко мне подходит один старик и говорит… — это было классическое начало скабрезной истории Они оба их любят. Однако боже ж мой, какую надо было проявлять осмотрительность, рассказывая их! Если какая-нибудь кликуша от журналистики услышала бы, как Джордж Герберт Уолкер Буш говорит: «Вопрос: зачем. Господь Бог дал женщинам пизду? Ответ: чтобы с ними разговаривали мужчины», все подняли бы такой вой о политически некорректных высказываниях, пренебрежительном отношении к женщинам, сексизме, Сандре Дэй О'Коннор и еще бог знает о чем, что он не знал бы, куда ему деваться.

— Знаешь что, — говорит Буш, — все дело в дальновидности. Скажи мне по-честному… ты был… с ним, а теперь ты… — он хочет сказать «со мной», но не договаривает. Бейкер и так все понимает. Буш. часто не договаривает предложения до конца, умолкая на полуслове, так что получаются какие-то бессвязные обрывки. «С ним» — это с Рональдом Рейганом.

Бейкер вошел в политику вместе с Джорджем Бушем. В 1980-м он возглавлял кампанию Буша против Рональда Рейгана, когда оба боролись за то, чтобы стать кандидатом от республиканской партии. Бейкер, почувствовав, куда дует ветер, и стремясь сделать своего подопечного вице-президентом отговорил Буша от ведения энергичных действий против его противника, а потом и вовсе заставил его отозвать свою кандидатуру. На команду Рейгана это произвело столь сильное впечатление, что Бейкера пригласили стать главой президентской администрации, И он принял это предложение. Точно так же как Буш, принял предложение стать вице-президентом, И в те времена Бейкер был гораздо более влиятельной фигурой в Белом доме, нежели Буш.