Прогулки по допетровской Москве - Мария Беседина

Едва ли не самая знаменитая из этих рек, заключенная «в трубу» первой, — река Неглинная. Она перестала видеть солнечный свет уже к 1823 г. Река Неглинная, или, как ее в просторечии именуют москвичи, Неглинка, и сегодня течет под ногами прохожих, отделенная от них слоем земли и асфальта и, разумеется, надежными сводами современного бетонного коллектора и старинной кирпичной кладкой. А на поверхности — лишь улица, которой досталось имя исчезнувшей реки. Свой след на карте оставили и остальные исчезнувшие под землей или и вовсе засыпанные сестры Неглинки — Даниловка, Золотой Рожок, Елоховец, Пресня, Сивка, Студенец, Филька…

Рождение города

Но вернемся в те времена, когда все это водное великолепие, еще не замутненное потребительским отношением человека, ярко сверкало под лучами солнца. В ту давнюю пору реки были не только естественными источниками водоснабжения, не только «поставщиками» рыбы — они были надежными, самой природой проложенными дорогами, по которым жители древних поселков могли добираться до своих соседей, а порой и пускаться в далекие путешествия. Разветвленная сеть водных дорог, покрывавшая территорию будущей столицы, делала эти места очень выгодными для племен, желавших осуществлять торговые и дипломатические отношения с другими народами. И в XI–XIII вв. вятичи, осваивая новые земли, выстроили здесь ряд укрепленных поселков — их следы найдены в Деревлеве, Зюзине, Конькове, Матвеевском, Тушине, Филях, Царицыне, Черемушках, Чертанове, возле станции Яуза… Жители этих деревень — те самые люди, которые составили первоначальное ядро населения Москвы.

Разумеется, рождение такого великого города не обошлось без исторических загадок и окрашенных народной фантазией и даже мистикой легенд. Например, с середины XIV в на московской карте появилось название «Кучково поле» — так именовалась местность в северной части нынешнего исторического центра города, между современными Лубянской площадью и Сретенскими воротами Белого города. (Впрочем, некоторые современные исследователи склоняются к мысли, что Кучково поле простиралось между Сретенскими воротами и нынешними Чистыми прудами.) С этим местом связано имя полулегендарного боярина Кучки — действительно существовавшего исторического лица, который в середине XII в. владел значительной частью московских земель. Смесь исторической правды и позднейшего вымысла, которым окружено имя Кучки, хорошо передает М. Н. Загоскин, рассказывая об истории основания Москвы; «Не говоря уже о Новгороде и Киеве., есть много городов в России гораздо старее Москвы. Однако ж имя ее встречается в летописях первой половины XII столетия… В 1147 г. Суздальский князь Юрий Владимирович угощал в ней князя Святослава Ольговича Северского. Около того же времени в южной России она была известна под настоящим именем своим и под названием Кучкова. В XIII веке ее причисляли к залесским городам. Есть версия неких летописцев, не очень уважаемая в ученом мире, но в которую я, как истинный москвич, готов от всей души поверить, об основании Москвы еще в 882 году знаменитым Олегом, который, проезжая из Новгорода в Киев, построил городок на речке Неглинной, в том самом месте, где она впадает в Москву-реку. Впоследствии этот городок вместе со своим округом перешел во владение суздальского боярина Степана Ивановича Кучки. Дом этого боярина стоял на берегу Поганого пруда, в начале XVIII столетия неизвестно почему переименованного в Чистый. Вся окружность этого пруда, составляющая нынешнюю Сретенскую часть, называлась Кучковым полем. Насильственная смерть боярина Кучки, убитого князем Суздальским Юрием Владимировичем, женитьба сына его Андрея Боголюбе кого на дочери умерщвленного боярина, и потом, спустя много лет, ужасная месть, совершенная сыном Кучки над этим же самым Андреем Боголюбским, необычайная казнь убийц великокняжеских, которых посадили живыми в деревянные короба и бросили в озеро Плещеево, где, по народному преданию, они и теперь еще плавают, — все это так занимательно и так походит на какой-то романтический вымысел, что, может быть, строгий критик не решится никак назвать эти происшествия историческими фактами. Впрочем, как бы то ни было, но то верно, что о Москве упоминается в летописях XII столетия… Есть еще предание, о котором я не смел бы и заикнуться, говоря с ученым профессором истории. В этой легенде рассказывают о каком-то отшельнике Букале, который в незапамятные годы жил на нынешней кремлевской горе, покрытой тогда непроходимым бором, отчего этот холм и назывался в старину Боровицким. Теперь остались только в Кремле три памятника, напоминающие нам о существовании этого дремучего леса: собор Спаса на Бору, церковь Рождества Иоанна Предтечи на Бору и Боровицкие ворота» («Москва и москвичи»).

История об «отшельнике Букале» не имеет исторического подтверждения. Вся полезная информация, которую мы с вами можем вынести из нее — само имя отшельника, явно угро-финское. Это еще одно доказательство того, что некогда московские земли населяли угро-финские племена (представители той самой фатьяновской культуры). Ведь некоторые исследователи само название города, происхождение которого так и не получило однозначного объяснения, выводят от угро-финского слова, означающего «медведица» — бурые «хозяева лесов» обожествлялись и угро-финнами, и впоследствии славянами.

Не находит подтверждения проверенными историческими фактами и рассказ об основании Москвы князем Олегом. А вот человек, давший свое имя урочищу Кучково поле, вполне заслуживает того, чтобы уделить ему немного внимания.

Дом, а точнее, укрепленный замок или форт, принадлежавший Степану Кучке, действительно возвышался на том месте, которое впоследствии было названо Кучковым полем. Правда, остается невыясненным, кем на самом деле был первым упомянутый в летописях владетель земель на берегах Москвы-реки — явился ли Кучка со своей дружиной (некоторые источники именуют его «тысяцким», то есть командиром тысячи воинов) в эти места издалека или же был одним из вождей вятичей, сплотившим вокруг себя воинов и народ. Как бы то ни было, Кучке принадлежало не только укрепление на берегу речушки Рачки — притока Яузы, которая, как мы помним, в свою очередь несет свои воды в Москву-реку. Следует особо отметить, что, пересказывая легенду, Загоскин воспроизводит и приводимую в ней неточность — в XII в. в течении Рачки еще не существовало пруда — искусственно созданного водоема. Кроме форта, Кучке принадлежали и раскинувшиеся по обоим берегам Москвы-реки «красные села». Все это великолепие действительно упоминалось современниками как «Кучков-городок» или «Кучково». Породившие легенду летописные указания повествуют о том, что великий князь Юрий Владимирович, впоследствии получивший прозвище Долгорукого, направлялся со своей дружиной во Владимир, где княжил его сын Андрей Боголюбский (получивший свое прозвище не за какое-то необыкновенное благочестие, а по селу Боголюбову, где располагался его замок). Проезжая через земли Кучки, князь якобы вступил в конфликт с их владельцем — Кучка не только не пожелал оказать знатному гостю соответствующие почести, но и оскорбил его. Возмущенный Долгорукий приказал своим воинам схватить надменного Кучку и предать его казни, однако пощадил детей своего обидчика — двух сыновей и красавицу дочь. Он взял их с собой во Владимир, где юные Кучковичи получили придворные должности, а их прекрасная сестра Улита сумела вызвать любовь князя Андрея и стала его женой. Однако дети убитого боярина не забыли горе, причиненное их роду, и организовали заговор; в результате которого Андреи Боголюбский был зверски убит в собственном дворце. Князь же Юрий построил на отвоеванных у Кучки землях деревянную крепость…

Трудно сказать, какие дипломатические интриги маскирует эта история, скомпилированная в середине XV в., несомненно, для того, чтобы не вносить в летописи сведения о каких-то действительно имевших место событиях политической жизни Древней Руси. Но то, что история гибели Кучки пронизана вымыслом, несомненно. Ведь ни в одной из древнейших исторических хроник нет никакого упоминания о Степане Кучке как о самостоятельной политической фигуре. Кучковичи же, согласно сведениям, которые можно прочитать в Ипатьевской летописи, действительно существовали и на самом деле были участниками заговора, имевшего целью убийство князя Боголюбского. Истинные причины этого заговора являются предметом спора историков и сегодня. Вряд ли гибель сына Юрия Долгорукого — строителя одного из величайших памятников древнерусского зодчества, храма Покрова на Перли — была связана лишь с личной местью. Известно, что Андрей Боголюбский, стремившийся укрепить княжескую власть, совершенно не считался с интересами подчиненных ему мелких феодалов. Несомненно также, что от стремился возвысить Владимирское княжество. Следовательно, тайна гибели Андрея Боголюбского может найти объяснение и в заговоре бояр, и в происках соседних князей. Отсутствие точного ответа окутало это давнее событие множеством легенд. Существует, к примеру, версия, согласно которой Андрей Боголюбский похитил у своего отца Юрия Долгорукова чудотворную икону Владимирской Богоматери. Святыня долгое время приносила Андрею неслыханную удачу, но в конце концов Божья кара за кощунство настигла его…