Контрольная молитва - Михаил Серегин

– Я – не крутой, – признал отец Василий. – Я хочу жить…

– Так что же ты, падла, не колешься?! – заорал старший. – Что же ты, сучара ментовская, битый час целку из себя корчишь?!

«Нет, это не бандит! – еще больше уверился отец Василий. – Покруче будет! Как бы не из бывших наших…»

– Снимите меня, пожалуйста, – смиренно попросил он. – Рук совсем не чую…

– Давно бы так, – хмыкнул старший и скомандовал. – Сними его, Пекарь!

Бугай подошел, стараясь не испачкаться в крови, оторвал тело отца Василия от пола и снова опустил. Омертвевшие кисти безжизненно ударили отца Василия по пояснице.

– Спаси тебя Бог, – искренне пожелал бандиту отец Василий.

– Так что тебе сказал Корявый? – продолжил допрос старший.

– Плохо мне, – пожаловался отец Василий. – На воздух бы…

Старший вдруг развеселился.

– Если кричать надумаешь, вспомни, что вокруг на тридцать километров никого нет, – засмеялся он. – А смерть твоя совсем рядом стоит… Мамай! – резко скомандовал он. – Открой дверь, пусть подышит! Да сам снаружи встань.

Мамай толкнул железную дверь, и внутрь кирпичной коробки мощно пахнуло пряным духом зреющей кукурузы.

Отец Василий, качаясь, подошел к выходу и облокотился на косяк. Это действительно была трансформаторная будка, через поля тянулась долгая череда опор ЛЭП, еще без проводов. Наверное, не достроили.

Отец Василий смотрел на эту красоту и думал. Умирать не хотелось. Наверное, он мог что-нибудь придумать, чтобы выкрутиться, но врать тоже не хотелось. Настолько не хотелось, что ему казалось, будто проще умереть. Михаил Шатунов никогда бы не позволил себе попасть в такую ситуацию, он обязательно что-нибудь придумал бы. Сбил бы плечом этого щуплого Мамая и ломанулся в заросли молодой, по пояс, кукурузы. Священник быстро оглядел железную дверь, попытался вспомнить, каким был раньше, еще в миру, но понял, что пропасть, которая отделяет прежнего Михаила Шатунова от сегодняшнего отца Василия, слишком велика, практически непреодолима.

– Ну что, поп, надумал? – поинтересовался из-за спины старший.

– Врать не хочется, – тихо произнес отец Василий.

– Тогда скажи правду.

– А правда вам не нужна.

Отец Василий развернулся и посмотрел на молча стоящих вдоль стен людей. Это было странно, но до сих пор ни один из них практически не произнес ни слова. Дисциплина, установленная старшим, была весьма жесткой. Не бандитский подход, скорее армейский.

– Я – не мальчик, – сказал отец Василий, всматриваясь в суровые лица людей. – На вашу добродетель не рассчитываю. Все равно ведь убьете. Не в ваших правилах лишних свидетелей оставлять. Я не ошибся? – оглянулся он на Мамая.

Стоящий снаружи Мамай облизнул губы и скосил глаза в сторону, и это был еще один шанс.

– Все. Хватит, – старший подошел к отцу Василию и ткнул его кулаком в грудь.

Тычок был профессионально резким и болезненным.

– Ты меня достал, поп.

– Ты меня тоже, – честно признался отец Василий.

Он нанес ему только два удара. Лбом в лицо и сразу же – ногой в живот. Старший хватанул воздух ртом и отлетел в руки остолбеневших подручных. И тогда отец Василий сделал шаг назад, зацепил ступней рыжую от ржавчины дверь, со скрежетом закрыл ее, привалился плечом и в один прием закрыл задвижку локтем.

– Ну что? – повернулся он к Мамаю. – Сможешь меня убить?

Он мог ломануться в кукурузу, но сделать это – означало проиграть. Потому что, даже если Мамай и не сможет его убить сам, он просто откроет дверь, выпустит остальных, и тогда его загонят в этой кукурузе, как зайца.

– Ну что? – повторил он. – Сможешь?

Единственный оставшийся снаружи бандит остолбенел. Он с ужасом смотрел в глаза священнику и не знал, что делать. Все изменилось слишком быстро. Отец Василий безотрывно смотрел ему в глаза и прекрасно понимал, что происходит. Старший остался внутри, за дверью, и теперь вся ответственность лежала на этом молодом пацане.

– Мамай!!! – страшно заорал изнутри старший.

– Мамай!!! – хором вторили ему остальные.

– Они и тебя в живых не оставят! – наудачу выдохнул отец Василий. Он не знал точно всех бандитских планов, но что-то сказать было необходимо.

– Мамай!!! – орали за дверью. – Замочи его!

Дверь громыхнула, и отец Василий посторонился и прижался к стене. Раздались выстрелы: один, другой, третий – стреляли в дверь. Пули свободно пробивали тонкий листовой металл, и ржавчина повисала в воздухе густыми рыжими облачками.

Мамай вытаращил глаза, кинулся в сторону и тоже прижался к стене. Попасть под шальную пулю он не хотел.

– Мамай!!! Сука!!! – орали изнутри. – Открой, падла! – и продолжали стрелять в дверь.

«Их совсем заклинило!» – усмехнулся отец Василий, продолжая безотрывно смотреть в глаза Мамая. Тот совершенно растерялся.

– Убьешь меня? – спросил отец Василий и пошевелил пальцами заведенных за спину рук – он их уже чувствовал.

Парень затравленно смотрел на голого по пояс, окровавленного, со всклокоченной бородой священника и молчал.

– Правильно, – кивнул головой отец Василий. – Лучше не надо. Ваше дело безнадежное.

Глаза парня заметались из стороны в сторону. Он не знал, что известно этому попу. Он не знал, что известно об их деле ментам. Он слишком многого не знал.

В будке орали его подельники, но до тех пор, пока они стреляли в дверь, он не решался ее открыть, а там, внутри, этого еще не понимали. В отличие от них отец Василий соображал намного быстрее и уже видел, что Мамая надо подчинить себе, и подчинить немедленно.

– Уходим! – жестко распорядился он и увидел в глазах парня отчаяние. – На счет «три» бежим к машине! – еще жестче потребовал он.

Мамай раскрыл рот, да так и застыл.

– Р-раз!

Мамай проглотил слюну.

– Два-а!

Парень задумался.

– Три!!! – заорал отец Василий, метнулся к парню и мощно толкнул его плечом.

Такие вещи действовали всегда. Отец Василий помнил, как эффективно действует грубая физическая сила, когда человек не может принять решение сам. Именно поэтому, а не по какой-то иной причине инструкторы-парашютисты и вышибали курсантов из самолета пинком под зад, если те не могли преодолеть страх.

Мамай упал и растянулся на земле.

– Вперед!!! – страшным голосом заорал отец Василий. – Не застревать!

Парень вскочил и побежал в поле, совершенно очумевший от крика отца Василия и собственного страха.

– Куда тебя понесло?! – еще страшнее заорал отец Василий. – В машину! Быстро, я сказал! Быстрее!!! Еще быстрее!!! – Он понимал, что главное – не давать мальчишке опомниться.

У джипа парень споткнулся и кубарем покатился по примятой кукурузе.

– Сидел?! – навис над ним окровавленным торсом отец Василий.

– Н-нет…

– Мокруха на тебе есть?!

– Н-нет…

– Тогда отмазать можно! – подытожил допрос отец Василий. – В машину! За руль сядешь.

Парень торопливо поднялся и запрыгнул в открытую дверцу джипа. Отец Василий ввалился следом.

Мамай повернул беспечно оставленный в замке ключ зажигания, и джип бодро рванул с места. Они помчались по грунтовой дороге вдоль кукурузного поля, а отец Василий судорожно пытался осмыслить ситуацию.

«Сначала заеду в храм… нет! Сначала в УВД, лично к Павлу Александровичу Ковалеву, никаких заместителей! Или в храм?… В таком виде? – он оглядел свой окровавленный живот. – Нет, сначала домой, умыться и переодеться… Или лучше в милицию?! Хоть эти долбаные наручники снимут!»

– Пассатижи здесь есть? – спросил он у Мамая.

– А?! Что?!

Парень казался невменяемым.

– Пассатижи, спрашиваю, есть?!

– Не знаю! – замотал головой Мамай.

– Открой бардачок!

– Что?!

– Бардачок, говорю, открой!

Мамай открыл бардачок и вывалил все, что там было. Под ноги отцу Василию полетели колода карт, финка в кожаном чехле, несколько упаковок презервативов, еще одна колода карт, очки, несколько помятых мелких купюр, еще презервативы, техпаспорт, пачка товарных накладных… и никакого инструмента.

Только через четверть часа, когда они выскочили на ведущую к Усть-Кудеяру трассу, отец Василий потребовал-таки остановить машину. До парня долго доходило, но потом все-таки дошло, и он прижал машину к обочине.

– Пошли, багажник откроешь, – деловито распорядился отец Василий.

Они быстро вышли. Открыв заднюю дверцу и подняв покрывающую багажник крышку, Мамай принялся ковыряться в хламе. Чего здесь только не было! Покрытый бурыми пятнами, гнусно воняющий тухлятиной мешок, моток капроновой веревки, две монтировки… и только в самом углу валялось то, что нужно, – здоровенные кусачки.

– Перекусывай! – решительно повернулся к Мамаю спиной отец Василий.

Мамай начал возиться, но крепкая цепочка только сминалась, а перекусываться не желала.

– Мне в ментовке скидка будет? – дрогнувшим голосом спросил парень.

– Почем я знаю? – раздраженно отозвался отец Василий. – Ты кусай, не отвлекайся!