Тепло твоих губ - Алина Феоктистова

На следующий день он не пошел в институт, валялся на диване и смотрел в потолок, чувствуя какую-то непреодолимую патологическую усталость. Ему очень хотелось, чтобы все было как раньше — Ира, ее дом, ее мама. Юбилей, которого он ждал с нетерпением, как праздника, представлялся ему тяжелым ярмом. Он не брал трубку телефона, который настойчиво трезвонил, но, чтобы отключить его, нужно было встать, а ему было невмоготу пошевелиться. Но звон ему надоел, и он, преодолевая себя, протянул руку.

— Извините, могу я поговорить с Андреем? — услышал он знакомый голос Тамары Леонидовны.

— Это я, — удрученно сказал Андрей, готовясь к суровой и горькой отповеди.

— Андрей, — в трубке раздался голос Иры — по ее интонации он понял, как она волнуется. — Поздравляю тебя с днем рождения. Прости меня, вчера я наговорила лишнего. До свидания, — он услышал короткие гудки.

Ее голос звучал чуть натянуто и официально, и раньше она никогда не называла его Андреем, всегда Андрюшей, но он понимал ее. Он даже понял, почему она повесила трубку. Она давала ему возможность самому решить их дальнейшие отношения. Они поссорились, она признала свою неправоту и не навязывалась, если он к ней охладел или на самом деле относился несерьезно. Всю его усталость как рукой сняло. Он вскочил с дивана, мигом оделся и, поймав такси, поехал к ней. Тамары Леонидовны дома уже не было. Ирина была одна. Он позвонил. Ира открыла дверь, и они минуту молча стояли, глядя друг на друга, не в силах сказать ни слова, а потом бросились другу другу в объятия, словно не виделись несколько лет.

— Я вчера пришла домой, проревела до вечера, все никак не могла понять: зачем ты так сделал, за что ты так со мной? Я столько всего передумала. Мама пришла, я все еще реву, я ей рассказала все. А она мне говорит, что я дурочка и глупышка. Андрюш, она мне все объяснила и сказала, чтобы я не сердилась на тебя. Это ведь очень тяжело, быть сыном таких родителей. Но тебе нечего комплексовать. Ты ведь самый лучший, лучше всех, и какая разница, кто они. Ведь ты — сам по себе. А я была такая глупая, что могла подумать и сказать так, я ведь знала тебя. — Ирина, как всегда, откровенно выкладывала ему все. — Она мне сказала, чтобы я перед лекциями извинилась перед тобой, а ты не пришел. Я не знала, что делать. Позвонила ей на работу. Она отпросилась, приехала. Оказалось, что все так просто — нужно только разыскать твой номер телефона в телефонной книге и позвонить. Но сама я, когда расстраиваюсь, ни до чего додуматься не могу. Но ты простил меня, да?

Он слушал, как она сумбурно говорит, и, глядя на ее взволнованное разгоряченное личико, которое стало еще красивее, был опять тихо счастлив.

— И ты меня прости, — сказал он и обнял ее. — И больше не бросай меня, ладно?

— Ладно, — сказала она и счастливо засмеялась.

Они успели на последнюю лекцию в мединститут, а вечером он, как и мечтал, впервые привел ее домой.

— Ну наконец-то! — Виктор Гордеев пожал девушке руку, когда Андрей представил ее ему. — А мы уже с Надеждой Павловной думали, что вы никогда к нам не придете.

Надежда Павловна, мать Андрея, высокая статная светская женщина, приветливо улыбалась. Так как сын часто ночью отсутствовал, они поняли, что у него наконец-то появилась девушка. Но они и не представляли, что она окажется такой: скромной, красивой, с минимумом косметики. Они знали, что у юношей, которые все время отдают учебе — таким был и их сын, — первой женщиной обычно бывает активная, прошедшая огонь, воду и медные трубы девица. Они в очередной раз поразились тому, как умен их сын, и в очередной раз поняли, что не знают и недооценивают его.

Впервые день рождения у себя дома — даже несмотря на то, что было много гостей, — показался Андрею милым и естественным. Раньше он старался улизнуть, считая такие застолья неофициальными светско-деловыми приемами, а сейчас думал, что был не прав. Может быть, люди, которые приходили к его родителям, были действительно настоящими друзьями, а не просто деловыми партнерами, как ему всегда казалось? Тамара Леонидовна разгадала его правильно — у него просто комплекс, который грозит перейти в манию. Рядом сидела Ирина, и все было так хорошо! И даже то, что напротив сидела Аллочка, которая так досаждала ему после поступления в институт, то стараясь его соблазнить, то говоря ему гадости. Именно она была причиной их ссоры с Ириной, и ему было приятно видеть бешенство в ее глазах. На руке Андрея тикали очень дорогие швейцарские часы, которые она ему подарила, а для него во сто крат дороже был подарок Ирины — шариковая ручка. Он знал, что все в мире относительно. И Ирин подарок относительно ее возможностей обошелся ей дороже, чем Аллочке часы. Ирина потратила на подарок стипендию, а Аллочка в очередной раз ограбила родителей.

— Позвольте представить вам мою невесту Ирину, — сказал, торжественно поднявшись со стула, Андрей, когда отзвучали первые тосты в его честь и в честь его родителей. — Мы поженимся в конце мая, когда ей исполнится восемнадцать. Приглашаем всех на свадьбу. — Гости оживленно зашумели, а Ирина сжала его руку горячими пальчиками.

— Ты знаешь, что делаешь, Андрей, — сказал ему отец, когда все гости разошлись и Андрей вернулся, проводив Ирину домой и впервые осмелившись при ней поймать такси. — Ты умный и взрослый парень, мы с матерью никогда не ограничивали тебя, потому что верили тебе. Нам очень понравилась Ира. Если ты решил жениться, лучшей девушки тебе не найти. Но послушай меня не как сын отца, а как мужчина мужчину. Не рано ли тебе жениться? Знаешь, существует такое понятие «нагуляться». Ты еще слишком молод, она у тебя, видимо, первая. Потом ты можешь пожалеть о таком скором браке, и, женившись, начнешь наверстывать упущенное. Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю, пап, — поморщившись, сказал Андрей. — Если бы меня привлекали размалеванные шлюхи, они бы мне уже успели надоесть, но они меня никогда не привлекали. Только Ирина нужна мне как жена, и никто другой. Если мечтаешь о спокойной семейной жизни, об уюте, то лучше ее не найти. Она добрая, нежная, умная, она любит меня и ценит. Я ее люблю и всегда любить буду.

Виктор Гордеев чуть оторопел от таких зрелых рассуждений восемнадцатилетнего сына.

— Я помогу тебе со свадьбой, со свадебным путешествием, — сказал отец. — И нужно подумать, где вы будете жить.

— Спасибо, пап, я все сделаю сам, — отклонил предложение сын.

— Фамилия Гордеев от слова «гордость», а не от деревенского предка по имени Гордей, — с улыбкой констатировала мама, которая вошла в кабинет отца и слышала последние слова.

Оставшиеся до свадьбы полгода Андрей работал на «скорой помощи», подрабатывал, делая массажи, уколы — копил деньги. Все экзамены в зимнюю сессию он сдал на «отлично».