52 причины моей ненависти к отцу (ЛП) - Джессика Броди

Мой отец внезапно замирает и оборачивается ко мне, на его лице замирает очень неприятное выражение.

Окей, возможно, замечание о сексизме было лишним.

— Думаешь, это из-за пола? — рычит он тем низким, злобным тоном, что возвращает меня в кошмары детства. — Думаешь, я делаю это из-за того, что ты девушка? Во всяком случае, я дал тебе больше свободы, больше преимуществ, больше снисхождения, чем любому из твоих братьев. И теперь я могу увидеть, что это было колоссальной ошибкой, потому что ты не воспользовалась ничем из этого, проведя жизнь с ненасытностью и неблагодарностью. И вплоть до последних нескольких дней я понятия не имел, как это прекратить. Это моя последняя надежда на тебя, Лексингтон. Моя последняя возможность привести тебя в чувство. Внушить тебе немного чувства ценности. Немного человечности.

Я чувствую слезы, набирающиеся в моих глазах, но, несколько раз быстро моргнув, загоняю их обратно. Как делала всегда. Я не позволяю отцу видеть меня плачущей с восьми лет, когда он сказал мне, что на Рождество он улетает в Гонконг и его не будет. И я определенно не собираюсь начинать сейчас.

— Я не буду этого делать, — клянусь я, но мой голос надламывается.

— Это не вопрос выбора, Лексингтон.

— Ты не можешь заставить меня! — заявляю я, чувствуя себя много увереннее. — Я уеду. Сбегу. У меня с друзьями есть планы, понимаешь? Мне есть куда уйти. Я не обязана оставаться здесь и играть в лагерь бедности с кучей низких зарплат, имея законченное среднее образование.

Лицо моего отца напоминает чистый лист, но он наклоняется ко мне — достаточно близко, что я могу почувствовать его дыхание на своем лбу. От этой близости мои внутренности переворачиваются, так что я инстинктивно делаю шаг назад.

— Ты сделаешь это, — зловеще обещает он. — В противном случае ты потеряешь все.

И после этого мой отец разворачивается и продолжает свой путь по коридору, исчезая в конференц-зале, и двери закрываются за ним.

Глава 9

Приземленная

Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно бежать. Мне не вынести всего этого давления! Мой рейс на Вегас в шесть вечера, но я не могу ждать так долго. Мне нужно уехать прямо сейчас. Мне нужно отвлечься. Мне нужно быть в окружении моих друзей, и шума, и суматохи. А лучше места для этого, кроме Лас-Вегаса, не придумать.

Кроме того, я абсолютно уверена, что если он хорошенько подумает и взвесит все произошедшее, мой отец неизбежно изменить свое решение и все это закончится. Это определенно было поспешное, опрометчивое решение. Чрезмерная реакция на события прошлой недели. Все, что ему нужно, так это немного времени и пространства, чтобы переварить реальность его решения и понять, каким нелепым и необоснованным оно было. Я знаю своего отца. Никто не может отговорить его, кроме него самого. Так что я должна дать ему шанс на это. Возможно, увидеть ошибочность своего решения займет у него несколько часов — может, даже день. И потом мне позвонит Брюс, который, скорее всего, будет валяться в поражении, бурча о том, что все это отменено, извиняясь за то, каким грубым он был в своем офисе, не упоминая уже о физическом насилии (что вышло за все рамки, между прочим), и как насчет прекрасного повода для вечеринки в твоем круизе в качестве раскаяния? И конечно я соглашусь. Потому что вот так я прощаю.

Я делаю глубокий вдох и веду Бентли моего отца на Шоссе 10. Видите, я уже чувствую себя лучше. Как глупо было с моей стороны вот так вспылить. Все будет просто отлично. Это все уладится. Нет никакой необходимости делать что-то радикальное... например, въезжать на машине отца в бетонную стену.

Я решаю не возвращаться домой. Вместо этого я направляюсь прямо в аэропорт Санта-Моники, где стоят реактивные самолеты семьи Ларраби. Не могу сейчас иметь что-то общеее с этим домом. Или с Горацио, или с кем-то еще, кто там находится. Я просто пораньше уеду в Лас-Вегас, куплю там каких-нибудь новых вещей и попытаюсь расслабиться, пока все не поутихнет.

Я поворачиваюсь к Холли, которая тревожно глядит на меня с пассажирского сиденья, и быстро чешу ее за ухом.

— Не волнуйся, малышка, — говорю я ей колыбельным голосом, предназначенным только для нее.

— Я в порядке. Но все же спасибо за беспокойство. Приятно знать, что хоть кто-то приглядывает за мной.

Она выглядит довольной этим, и ее тельце наконец расслабляется. Она сворачивается на сиденье и закрывает глаза.

Двадцать минут спустя я подъезжаю к ангару Ларраби, подбираю Холли и перекидываю свою сумку через плечо. Из ангара вылетает мужчина в синей униформе, выглядящий очень нервозно, его глаза бегают взад-вперед по взлетной полосе.

— Мисс Ларраби, — с опаской приветствует он, словно не имея ни малейшего понятия, что же я здесь делаю.

Великолепно, очередной новичок, которого мне придется подбадривать.

— Привет, — говорю я, пытаясь звучать весело и дружелюбно. Я расплываюсь в широкой улыбке. — Я здесь, чтобы улететь в Вегас.

Он заламывает руки и смотрит на Бентли позади меня, которую я оставила работающей.

— Ключи в зажигании, — сухо сообщаю я ему. — Заполните бак к моему возвращению?

— Но... — начинает он, его лицо искажается в какой-то болезненной гримасе.

— Да, я знаю, что не предполагалось взлетать раньше шести, но планы изменились, и я хочу улететь.

Он быстро качает головой. Если честно, это больше похожу на нервный тик, чем на отрицание.

— Н-н-но... вы не можете, — заикается он. — Я... Это...

Я закатываю глаза и нетерпеливо поправляю сумку на плече. Что с этим парнем? Чего он так беспокоится? Это всего лишь глупое изменение расписания. Такое постоянно происходит. Я же не прошу его отменить войну и все в таком роде.

Он все еще чего-то бормочет, как идиот, так что я решаю взять контроль над ситуацией.

— Слушай, — отрывисто говорю я, — самолет здесь?

Он торопливо кивает.

— Хорошо. В баке есть топливо?

— Д-д-да.

— Пилот на месте?

— Да, но...

Я неискренне улыбаюсь ему и хлопаю по плечу.

— Ну, тогда ты можешь идти. Проблема решена.

Я обхожу его и вхожу с ангар. Мгновением позже я слышу позади беспокойные шаги, и мужчина возникает сбоку от меня. Я подавляю стон.

— Господи. Что еще?

— Это просто... — он снова начинает мямлить, и у меня отнимает все силы не ударить его по затылку, чтобы он стал говорить более плавно. — В-в-ваш отец, — едва удается ему вымолвить.

Сердце начинает колотиться в груди, тогда как глаза сужаются на этого человека-белку передо мной.

— Что мой отец? — шиплю я.

Он тяжело сглатывает. Я могу реально видеть кусок тревоги, спускающийся по его горлу.

— Он сказал нам, что вам запрещено лететь куда-либо.

Глава 10

Ограничить передвижение

Я так зла, что готова кричать. И я кричала. Последние три часа. Кричала на безмозглого работника в ангаре Ларраби, который не позволял мне попасть на самолет и имел наглость удерживать меня, когда я порывалась мимо него. Кричала на агента по продаже билетов в Международном аэропорту Лос-Анджелеса, потому что та отказывалась продать мне место на следующий рейс до Вегаса, утверждая, что все мои кредитки отклоняют запросы. И это после того, как я проглотила свою гордость и снизошла до полета коммерческим рейсом, чего я не делала с... ну, никогда. Потом я кричала на банкомат, когда тот выплюнул бумажку с надписью, что мой счет заморожен. Я даже кричала на юриста, чье изображение было на задней части автобуса, которому случилось остановиться передо мной на красный свет светофора. Объявление клялось, что может помочь со всеми проблемами с законом, но когда я позвонила, он целых пять минут втолковывал мне, что ни в коем случае он не пойдет против Ричарда Ларраби, особенно если нет никакого шанса на победу. Не говоря уже о том, как бы я платила юристу, если все мои источники дохода идут от отца? Или я действительно ожидала, что мой папочка выложит денежки, которые я использую, подав на него иск?

Потом он засмеялся, и я закричала еще сильнее.

Уже хрипло я кричу на подъездной дорожке, бросив Бентли наполовину на газоне, наполовину на дороге, и влетаю в дом. Я вслепую бросаю ключи на столик в холле. Упав на полированную каменную поверхность, они громко звенят. Отлично. Больше шума — я чувствую себя лучше.

— Кингстон! — зову я во всю мощь своих легких. Мой голос эхом отражается от мраморных полов и поднимается вверх по винтовой лестнице.

Кингстон появляется мгновением спустя.