Это очень хорошо, что пока нам плохо… (сборник) - Вадим Коростылев

Я, кажется, влюбился без оглядки!

Тарталья даже приседает от хохота.

АНДЖЕЛА:

Но статуя хохочет! Я вам лгу!

ДЕРАМО:

Я просто оторваться не могу

от ваших глаз, в которых столько света,

что тьма сомнений тает перед ним…

АНДЖЕЛА:

Но ваш болван… Взгляните… Он хохочет!

Дерамо бережно берёт Анджелу за руку.

ДЕРАМО:

Божественная! Мне досталась в дар ты!

Какое королевское везенье!

А чтобы ты была вне подозренья —

я разобью подарок Дурандарте!

Дерамо наотмашь бьёт скипетром Тарталью по голове. Тарталья падает и кое-как, ползком выбирается из кабинета.

Не в силах оторвать глаз друг от друга, Дерамо и Анджела поют.

Любовь – это то,Любовь – это то,Что ребятам понять не дано.Любовь – это то,Что бывает во взрослом кино.Бывает и в жизниЛюбовь, говорят,Но это,Но это,Но это, конечно,Секрет для ребят!

Конечно, король,Конечно, король —Это очень приметная роль.Но без королевыОн всё-таки полукороль.И вот он влюбилсяТеперь, говорят,Но это,Но это,Но это, конечно,Секрет для ребят!

Была у него,Была у негоХолостяцкая грустная роль.Он весел теперь,Как и всякий женатый король.И счастлив в супружествеОн, говорят,Но это,Но это,Но это, конечно,Секрет для ребят!

В танце Дерамо уводит Анджелу, не спуская с неё влюблённых глаз.

На просцениуме возникает мрачная фигура Тартальи. Он взбешён. Он потрясает кулаками.

ТАРТАЛЬЯ:

Окончен пир и во дворце покой!

Покою во дворцах мы знаем цену!

О, месть моя! Да будешь ты такой,

какой ещё не видывали сцены!..

Дзанни гремят железными листами, изображая гром, вспышки карманных фонариков подобны сверканию молний…

…Комната Дурандарте. За письменным столом, склонившись над раскрытой тетрадью, сидит Дурандарте. Он что-то шепчет, что-то пишет, грызёт гусиное перо. Его слуга, плутоватый Чиголотти, прибирает со стола, явно пытаясь отвлечь хозяина от его занятий.

Обмахнув тряпкой стол под носом Дурандарте, Чиголотти бесцеремонно берёт тетрадь, переносит её на другой конец стола.

Погружённый в свои мысли, Дурандарте слепо следует за тетрадью, не отрывая от неё пера. Опять погружается в работу.

И – как его видение – вокруг него возникает танцующая пантомима: дзанни, одетые охотниками, неудержимо влекут за собой на поводках дзанни в масках собак.

Дзанни в масках собак неудержимо рвутся за дзанни в масках оленей, которые танцуют и в танце убегают.

На мгновение, как далёкая звуковая галлюцинация, возникает собачий лай, топот и ржание коней, глухие выстрелы.

В танце проплывают увлечённые охотой Дерамо и Тарталья.

Видение исчезает. Дурандарте что-то поспешно записывает.

Раздосадованный таким невниманием к своей персоне, Чиголотти стряхивает пыльную тряпку прямо на Дурандарте.

ДУРАНДАРТЕ (вскочив): Ты что?! Не видишь, что я работаю? У меня баллада не клеится.

ЧИГОЛОТТИ (разочаровано): Так вы что же, просто – поэт, сочинитель?

ДУРАНДАРТЕ (несколько смутившись): Волшебник всегда немного поэт, а поэт – всегда чуть-чуть волшебник.

ЧИГОЛОТТИ (успокоившись): А! Тогда, ваша колдовская милось, вам пора.

ДУРАНДАРТЕ: Куда пора?

ЧИГОЛОТТИ: Не «куда», а во «что»! Вам пора превращаться в попугая.

ДУРАНДАРТЕ: Не валяй дурака, мне надо работать. (кивнув на тетрадь) Коварный Тарталья и доверчивый Дерамо уже в Рончислаппском лесу: идёт большая королевская охота!

ЧИГОЛОТТИ: Вот-вот, я как раз про Рончислаппский лес. Помните, что вы мне сказали, когда нанимали в эту сказку? Вы мне сказали: «О, Чиголотти!» (зрителям) Чиголотти – это я…

ДУРАНДАРТЕ: Ладно, ладно, быстрее!

ЧИГОЛОТТИ: Так вот. «О, Чиголотти! – сказали вы – Такого-то числа – а сегодня именно это число! – ты отнесёшь меня в образе попугая в расположенный недалеко отсюда Рончислаппский лес. Возможно, с нашей помощью будет наказано предательство, вызванное самой страшной из тайн, открытых мною королю Серендиппа. В этот же день около шести часов вечера ты будешь иметь заработок – не меньше трёх тысяч!»… Так что уж будьте любезны, ваша колдовская милость, превращайтесь в попугая. (Показывает на часы) Пора!

ДУРАНДАРТЕ (про себя): Действительно! Старые заготовки… (Чиголотти) Ну, что ж! Сейчас выйдешь за дверь. Вернёшься, когда услышишь крик «Тарталья!».

ЧИГОЛОТТИ: А посмотреть нельзя?

ДУРАНДАРТЕ (грозно): Не вздумай подсматривать! Иначе я превращу тебя…

ЧИГОЛОТТИ: Не надо!

Чиголотти поспешно выходит. Из небольшой задрапированной ниши Дурандарте извлёк спрятанную там клетку с попугаем.

ДУРАНДАРТЕ: Нуте-с, любезнейший, очень кстати я приобрёл вас сегодня утром у шарманщика. Слава Богу, Чиголотти ничего не знает об этой покупке! Итак, кроме привычного для вас слова «дурак», извольте запомнить ещё одно… (склонившись к клетке, шепчет) Тарталья! Тарталья! Тарталья!..

Дурандарте снял с себя галстук, приоткрыв клетку, повязал его попугаю и, продолжая шептать «Тарталья, Тарталья…», поставил вновь запертую клетку на своё кресло. Сам же укрылся за какой-то занавеской.

ПОПУГАЙ: Тар-р-рталья!..

ЧИГОЛОТТИ (входит, озираясь): Ваша колдовская милость…

ПОПУГАЙ: Тар-р-рталья!..

ЧИГОЛОТТИ (увидев клетку, умилённо): Да вы здесь, на своём прежнем месте… и галстучек при вас остался… Ах, ваша колдовская милость! Не успели превратиться и уже – гм! – изволили намусорить в клеточке.

ПОПУГАЙ: Дур-р-рак!..

ЧИГОЛОТТИ (подскочив): Извините-с! Приберём по дороге!

Почтительно подхватив клетку, удаляется. Дурандарте выходит из своего укрытия.

ДУРАНДАРТЕ: Ну, хоть мешать не будет! А, впрочем… это может дать новый ход всему!

Склонившись над тетрадью, что-то записывает.

И одновременно на другом конце сцены возникает Тарталья.

ТАРТАЛЬЯ (оглядывается): Кажется, на этой поляне король мне назначил свидание. Да-да, именно на этой! Ну, что ж… сам напросился: убью, брошу в реку, захвачу Анджелу и королевство… (Ходит, явно успокаивая себя) Ничего особенного, ничего особенного, ничего особенного: убью, брошу в реку, захвачу Анджелу и королевство… (Вдруг срывает с себя маску) Мне надоело быть злодеем! Надоело! Я не хочу больше подслушивать, наушничать, убивать! В конце концов, я в этой сказке первый министр, что мне ещё надо? У меня очаровательная дочь Клариче, которая любит не менее очаровательного Леандра, так в чём дело? Почему я не могу стать счастливым дедушкой и не делать никому зла? И персонаж – человек! Можно же было во мне найти какие-нибудь симпатичные черты, дать мне исправиться, наконец. Так нет! Злодействуй, завидуй, убивай! (Поёт)

Кто такой в этой сказке Тарталья?Он злодей, негодяй и каналья.Как такой уродился в Италии —Не глупец, но подлец и так далее?

Мне обидно, что имя ТартальиНарицательным стало в Италии:Раз каналья, то значит Тарталья!Плачь, Тарталья, рыдай и так далее…

Но не я же, а маска – Тарталья,Я хороший, а маска – каналья,Это маска моя – аномалияЧеловеческих чувств и так далее…

К чёрту сказку! Я решил стать хорошим.

На другом конце сцены Дурандарте отложил перо, перечитал написанное и задумался.

ДУРАНДАРТЕ: Нет, это не ваша роль!

Тарталья оглядывается со своего конца сцены.

ТАРТАЛЬЯ (решительно): От своей роли можно и сбежать. Я сейчас во всём откроюсь Дерамо, и мы сбежим вместе. Мало ли на свете сказок! А нет, так и в жизни устроимся. Неужели двум хорошим персонажам не найдётся места под солнцем?

Дурандарте задумался, потом печально покачал головой. (Поёт)

Куда нам деться от своих ролей —Злодеев, царедворцев, королей?Не только автор и не только в сказке,Нам чаще жизнь подсовывает маски!

Куда тебе от этой маски деться,Когда злодея выучена роль?Тарталья в маске – человек без сердца…

ТАРТАЛЬЯ (снова надевает на себя маску):

Так берегись, Дерамо, мой король!

Появляется Дерамо. Дурандарте и его стол не без помощи дзанни исчезает. Теперь вся сцена – поляна в Рончислаппском лесу.