Блондинка за решеткой - Рыбаченко Олег Павлович

  - Нужно закончить обыск!

  Девушка кивнула, и хихикнув произнесла:

  - А теперь тебе будет немного больновато, так что потерпи!

  Надзирательница еще капнула немного на палец вазелина, и резко вошла в анальное отверстие студентки. Лицо у Теодоры стало красным от стыда. А девушка ввела второй палец, от чего буквально стало рвать зад. Учила, охнула, это и в самом деле неприятно. А девушка сунула руку глубже и действовала теперь куда грубее. Видно ей хотелось причинить боль. Надзирательница усмехнулась, и добавила третий палец, и углубилась рукой в прямую кишку.

  Теодора закричала от боли, ее рвало на части. Тру плотные девчонки держали студентку за руки. Другая девушка, что держала ее успокаивая, подчеркнуто ласковым тоном.

  - Мы только посмотрим! Не дергайся, когда сопротивляешься - больнее!

  У Теодоры текли слезы по щекам. Девушка-надзирательница уже засунула целую руку... Выступила кровь...

  Она немного провела пальцами в прямой кишке, и наконец, извлекла свою перчатку, заметив:

  - Ну, похоже, чистая!

  После чего сорвала резину с правой руки и бросила в утилизатор. Теодора с облегчение выдохнула: наконец обыск закончен!

  Но радовалась рано. Девушка извлекла другую перчатку из тонкой резины и снова надела ее. И Теодору едва не стало дурно. Юную студентку затрясло.

  Надзирательница успокоила ее:

  - Не бойся! Сейчас я проверю твои ножки и все!

  Действительно девушка пощупала мышцы тренированных ног, потела под коленками, надавила на икры. Спустилась до подошв. Ощупала каждую ступню. И заглянула между пальцами, проводя и надавливая. Ну, ничего такого болезненного. Но Теодоре все равно противно: стыдно, страшно, неудобно.

  Надзирательница провела по подошвам, от чего стало щекотно, по немного огрубевшей от хождения босиком по пляжам солярия и гимнастических залов ступне. И заметила:

  - У тебя очень красивые ножки, небось парни смотрят!

  Другая девушка отметила:

  - Для девятнадцати лет вы прекрасно выглядите. Очень мускулистая, меньше двадцати пяти не дашь! Оставайтесь здоровой и свободной!

  Наконец обыск закончился. Напоследок с Теодоры сняли отпечатки еще и босых ступней. После чего выдали полотенце, новый кусок казенного мыла и отправили в душ.

   Теодора чувствовала себя расстроенной и униженной. Болела задница, в которой видимо нарочно так повозилась надзирательница, суя целиком руку. Хорошо хоть она у нее сравнительно небольшая. Хуже было бы, если бы обыскивали надзирательницы размерами с горилл. Но вообще на душе тревожно. Вдруг следователь ее обманул, и сейчас поведут в камеру. Обычно в западных фильмах про женские тюрьмы, сначала тебя фотографируют, снимают отпечатки пальцев, тщательно с залезанием в интимные места обыскивают и... моют под душем. А потом в камеру. Хорошо еще если в одиночку. А так могу и в общую, вонючую, с множеством неприятных сокамерниц.

  А там еще и прописку устроят! Теодора мылась, регулируя струю воды, под теплую. И вода успокаивала. Девушка потерла мылом и казенной мочалкой подошвы, чтобы убрать краску. Ну и почему со ступней сняли у нее? Мало кому придет в голову, идти на дело босиком.

  А что будет с Сашкой если его арестуют? Мальчика наверняка тоже подвергнут таким унизительным и неприятным процедурам, как обыск, фотографирование, снятие отпечатков пальцев. Да и еще отправят в камеру к малолетним бандитам. Бедный мальчик, как его жалко. А вдруг Сашку будут пытать. Бить резиновыми дубинками, по босым пяткам мальчишки? Или током, или еще хуже "слоником"? Это когда надевают маску и пускают газ.

  Теодора тяжело вздохнула, и снова стала тереть себя мочалкой. Казенная мочалка, жесткая.

  Мылась студентка слишком долго и на нее прикрикнули, чтобы скорее заканчивала.

  Потом она вытерлась. Полотенце было застиранное, потертое, не очень удобно вытираться. Самое паскудное, что ее одежду принесли не сразу. И видно было, что потеребили, распороли швы. Высокие каблуки отодрали, и приклеили снова. И пахло прожаркой, немного потемнела ткань. В результате чего она теперь похожа на чучело.

  Тедору вывели, и девушку трясло от волнения. Куда ее поведут. К камерам или... А тут еще и решетки.

  Наконец, юная, восхитительная девушка почувствовала облегчение, повернув к воротам. У входя ее, ощупал полицейский в черном. Но так небрежно. Появилась надзирательница, и снова Теодора вздрогнула. Девушка в белом халате передала бумагу, прошипев:

  - Вас пока оставляют под подписку о невыезде! Через два дня явитесь на суд, и судья окончательно определит ваш статус - обвиняемая или свидетельница.

  Теодора взяла в руки бумагу, посмотрела на печать, и увидела подпись зама прокурора Москвы. Спрятала себе в карман. И тяжело вздохнула. Никогда она не забудет такого унижения. Ее обыскали, словно последнюю шалаву.

  Но потом в голову ударила другая мысль. Если ее возьмут под стражу то подобные обыски, или еще хуже будут проводиться каждый день. А может и несколько раз на день.

  Наклонив голову Теодора, пошла из участка. Немного хромала. Все еще болит растянутый задний проход. Так и геморрой можно получить. У уроды, издеваются на интеллигентным человеком, знающим восемь языков. Полицейский беспредел!

  Как раз полицейские ей и преградили дорогу, трое громил с бульдожьими физиономиями.

  А за ними появился Анатолий Павлович, и пара женщин в белых халатах.

  Следователь, ядовито скалясь, прошипел:

  - Извините гражданочка ошибка вышла! Вас отпустят под подписку о невыезде, только если вы подпишите явку с повинной. Анатолий Павлович ядовито усмехнулся.