Айлсфордский череп - Блэйлок Джеймс

Вдруг где-то у нее за спиной раздался крик; пронзительный мужской вопль, исполненный боли, прозвучал так, словно человека огрели чем-то тяжелым. Женщина обернулась, однако ничего не разглядела в лесу. Щука меж тем снова резко развернулась и рванула удочку, которая немедленно выскочила из опоры в ремне и завертелась в руках Элис. А через секунду гигантская рыбина, метнувшаяся на глубину с невообразимой силой, и вовсе выдернула у нее из рук орудие ловли, и оно по дуге полетело через омут. Саму же миссис Сент-Ив по инерции толкнуло вперед, прямиком в яму на дне, и вода хлынула ей в сапоги, немедленно наполнив их доверху.

Чертыхаясь, Элис побрела к берегу, выкарабкалась на сушу и, сняв сапоги, вылила из них воду. Потом окинула взглядом омут — отсюда ей удалось разглядеть удочку, вернее, ее пробковую ручку, другой конец удилища хищная тварь утянула в глубину. Речное чудище весило не меньше сорока фунтов!

Щука, по-видимому, скрылась на дне среди водорослей. Вдруг удочка дернулась, вся показалась на поверхности, проплыла чуток вперед и застряла между камней: леска, понятное дело, лопнула, и где-то под водой болтался ее обрывок с металлической катушкой. Элис снова натянула сапоги, спустилась с берега и подцепила удочку острогой. Жаль, что приманка из павлиньего пера, лучшая ее работа, теперь безвозвратно утеряна.

«Что ж, по крайней мере, у меня осталась рыба в корзине», — подумала Элис, в очередной раз стащив сапоги и двинувшись вдоль берега. Конечно, по сравнению с чудовищем из запруды та добыча слишком уж маленькая — такую точно лучше съесть, а не вешать на стенку. Элис склонилась над корзиной, да так и замерла, даже не взявшись за ручку. Какое-то время она озадаченно смотрела вниз, ощущая, как внутри нее вновь начала подниматься волна страха. Да, емкость все так же надежно покоилась на дне отмели, обложенная камнями, да только один из них, ранее придавливавший ручку, оказался сдвинут и теперь находился чуть в стороне от изначального местоположения. Миссис Сент-Ив ни секунды не сомневалась: этот темный угловатый булыжник она положила не сюда! Кто-то взял и отпихнул его. Корзина осталась непотревоженной, и щука никуда из нее не делась, но из-за того, что мох был сначала сдвинут, а затем разложен по-другому, верхняя часть рыбины оказалась неприкрытой и подсохла.

Кто же это сделал? Тот незнакомец, которого она увидела за деревьями на берегу? Интересно, почему он тогда не стащил рыбу, вполне способную послужить ужином даже для большой семьи? Может, просто излишне любознательный тип, который решил оценить на глаз чужой улов?

Элис еще раз внимательно посмотрела на щуку, затем повесила корзину на руку и двинулась вдоль берега, поглядывая на лес с растущим подозрением. На всякий случай она отстегнула висевшую на боку острогу и покрепче взялась за рукоять. С корзиной в одной руке и острогой в другой, естественно, было уже не до сапог, но без них мешать ей ничто не будет. Завидев заточенную острогу, этот тип дважды подумает, прежде чем напасть. Вскоре Элис скрылась за изгибом речушки, а уже через пятнадцать минут благополучно добралась до дома.

Сквозь переплетенные ветви глициниевой аллеи сверкало солнце, покрывая тропинку крапчатым узором. Слева ярко зеленели побеги хмеля, тянувшиеся вдоль подпорок к самому небу. Эдди и малышка Клео играли на просторной веранде в оловянных солдатиков. Клео со смехом сметала ряды брата осадным орудием, которое тащил механический слон — сущее диво с вращающимися шестеренками, различимыми в брюхе через эдакое момусово стекло[9]. Заводной механизм создал для детей Уильям Кибл, потрясающе изобретательный мастер-игрушечник, давний друг Лэнгдона.

Юный Финн Конрад, ученик садовника, возился в клумбе неподалеку, выпалывая взошедшие сорняки из куртинок анютиных глазок, наперстянок и бархатцев. Финн вошел в их жизнь примерно с год назад. Одиннадцатилетний мальчишка после многомесячных странствий по Северному тракту добрался из Эдинбурга в Лондон и хлебнул немало горя на столичных улицах. Вырос он в цирке Хэппи и обладал множеством талантов, о части которых предпочитал не распространяться: скажем, о приобретенных навыках выживания на улицах и пристанях Лондона и опытах бродяжничества рассказывал менее охотно, нежели об усвоенных начатках циркового мастерства, хотя, без всякого сомнения, обе школы жизни отличались интригующей колоритностью. Наездником он был от бога, а как акробат поражал своим бесстрашием, то и дело заставляя Элис бледнеть от испуга. И она очень и очень надеялась, что сие искусство не увлечет ее первенца далее пределов разумной практичности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Финн, на минутку оторвавшись от мотыги и снабдив Эдди полководческим советом, заметил Элис и радостно помахал ей рукой. Для нее не было секретом, что паренек влюблен в нее, и она находила это очаровательным. Впрочем, Финн и без того являл собой сущий кладезь подкупающих черт, а его прямота и открытость порой заставляли более искушенных людей заливаться краской. Летний денек был таким спокойным, а сцена такой идиллической, что Элис вдруг почувствовала себя ужасно глупо с острогой наизготовку и пожалела, что оставила на речке сапоги, которые теперь запросто может утащить какой-нибудь бродяга.

— Как, поймали? — осведомился Финн.

— Увы, нет, — развела руками женщина. — Щука утащила мою новенькую приманку и чуть не превратила удочку в хлам. Зато теперь я знаю, где она живет. Больше ей от меня не спрятаться.

Элис поприветствовала детей, и рыбина в корзине привела их в неописуемый восторг, в особенности огромная пасть и зубы твари. Эдди немедленно разглядел ее военный потенциал против неприятельского слона, однако его мать придерживалась другого мнения и, закрыв корзину, сообщила детям о кулинарном предназначении щуки. Тех подобная перспектива не воодушевила вовсе.

— Мам, а я сделал парашют, чтобы сбрасывать солдатиков с дирижабля, как вот у папы будет, — в подтверждение своих слов Эдди продемонстрировал грязный носовой платок, число углов которого посредством нехитрой операции возросло до восьми. Привязанные к ним веревочки сходились на шее оловянного матроса.

— А он не действует, — разоблачила брата Клео. — У него семь солдатиков погибло во время испытаний.

— Да врет она! Один сломал ногу, и все. Я наложил ему шину…

Мальчик вынужден был прервать свое драматичное повествование, поскольку Клео втихаря опять запустила слона. Поставив удочку в угол веранды, Элис с корзиной в руках вошла в дом и направилась к кухне, но обнаружив по пути, а точнее, в гостиной мужа, задержалась. Сент-Ив сидел на солнышке в большом мягком кресле возле окна, с закинутыми на оттоманку ногами. На коленях у него, как всегда, уютно расположился кот Ходж.

Оба упомянутых предмета — кресло являлось одной из новомодных штучек со спиральными пружинами и богатой набивкой — Элис купила в Лондоне благодаря наследству. Вообще же большая часть расставленной по дому мебели различной степени древности досталась Сент-Ивам от тетушки Агаты, равно как и развешанные на стенах акварели с изображением полевых цветов и рыб. Гостиная, с ее турецкими коврами и панелями из полированного дерева, нынешней моде не отвечала, что Элис как раз и нравилось. Образы прошлого она находила успокаивающими и прекрасными.

Сент-Ив оторвался от томика «Воздушные корабли ВМС Великобритании» Бенсона и поднял глаза на вошедшую жену. Облачен он был в стоптанные тапочки и непотребного вида жилет, расшитый орхидеями и их нераскрывшимися бутонами, сохранившийся у него, очевидно, еще с университетских времен, когда Лэнгдон причислял себя к богеме. За многие годы жилет основательно истрепался, особенно на воротнике, но Сент-Ив часто надевал его по случаю особенно радужного настроения. Ковер вокруг кресла усеивали эскизы, книги и каталоги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Одна неделя! — сообщил он радостно.

— До чего?

— До готовности дирижабля к полету! Во всяком случае, так обещает Кибл, — Сент-Ив схватил со столика письмо и возбужденно помахал им. — Пришло с сегодняшней почтой! Кибл приложил подробный отчет — миниатюризация, тяговая мощность. Корабль просто ошеломительный, Элис! Пожалуй, первый в своем роде — жесткий каркас, понимаешь, сделан из гнутого бамбука, и на него натянута оболочка, и в результате форма сохраняется, даже когда корабль не используется. Сначала водородом наполняется его нос, поэтому подниматься он будет почти вертикально, но горизонтальное положение гондолы остается неизменным, поскольку она подвешена на маятниковом механизме. Будем держать его в амбаре. Я как раз разрабатываю способ оперативного смещения крыши, чтобы в случае необходимости быстро взлететь. Я еще не рассказывал об этом?