Канатоходцы - Сергей Абрамов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— С чего начнем?
И я бухнул с размаху:
— Со слама?
А Линнет даже бровью не повела, улыбнулась, сказала:
— Советую золотой — бодрит. А потом остальные — вечер долгий…
Она пошарила рукой под столом, щелкнула чем-то, скривилась болезненно — палец прищемила? — кинула в черную сумочку какой-то кубик и уж совсем по-детски сунула палец в рот.
— Больно? — спросил я сочувственно.
И получил ответ:
— Вы кретин, розовый, довольный, ничем не прикрытый. Думаете, что вы еще на Луне, а вокруг скалы и кратеры? Напрасно. Здесь все кишмя кишит микрофонами — от нашего столика до лысины официанта, а вы преспокойно задаете вопросы, от которых у «слухачей» волосы дыбом становятся. Словом, я выключила микрофон.
— Но не хватятся ли его наши друзья?
— Не хватятся. У них на схеме этот столик пуст — не обслуживается или посетителей нет. А будем уходить, вернем игрушку на место.
Я счел объяснения исчерпывающими и попробовал золотой напиток: по вкусу он походил на мед. Но у этого золотого пойла была и своя особенность: оно не пьянило, а скорее бодрило, как стимулятор, поощряя к светской беседе.
Но светской беседы не получилось.
— Отвечу сразу на все предполагающиеся вопросы, — сказала Линнет. — Я и Мак-Брайт связываем вас со сламом, ориентируем и поддерживаем вас. Кроме Мак-Брайта, вас знает еще Первый, единственный из Большой Десятки, поставленный в известность о пилоте Лайке. Если вас не проинструктировали, поясню: Большая Десятка — это руководство слама, а Первый — глава Десятки.
— Вы знакомы с ним?
— Что вы! — Она возмутилась. — Ни с кем из Десятки. Я связана только с Мак-Брайтом и со своими агентами.
— У вас они есть?
— Конечно. Их десять.
Так я и думал. А у этих десяти свои десятки. Старая и верная система — щупальца с единым мозгом-руководством.
— Посмотрите внимательно, — вдруг сказала Линнет, — кто вошел в зал.
Я посмотрел внимательно, потом очень внимательно и все равно ничего особенного не заметил. Вошла, вернее, ввалилась, компания — человек десять — пьяная, орущая, молодая, лохматая, пестрая и еще сто эпитетов, и все подойдут.
— Кто они?
— Высокий в синем свитере, видите, рукой кому-то машет, — Факетти-младший. Вам это имя ничего не говорит?
Мне это имя кое-что говорило. Я бы даже сказал, что оно кричало: внимание, Лайк, действие начинается, скоро твой выход!
И сразу же компания у стойки бара распалась для меня на составные части, как детская пирамида, — цветные кольца на стержне. А стержнем был Факетти-младший — парень-гвоздь, душа общества, рост под два метра, глаза серые, двадцать шесть лет от роду, занимается плаванием, кончил Тринити-колледж, не работает, много пьет, репутация странноватая: кому нравится, кому нет. Откуда сведения? Откуда сведения. Я принес их в клюве и приберегал на всякий случай. Вот он, случай.
— Позвольте вас пригласить…
К столику подходит парень из компании Факетти: медно-красная морда, честно говоря, не урод, волосы длинные, прямые, как пишут в книгах, «цвета воронова крыла», перехвачены черной лентой, нос с горбинкой, черно-белое пончо на широких плечах.
— Спасибо, я не танцую.
— Что так?
— Устала.
— Так идемте к нам — у нас весело, усталость пройдет.
Как будто меня не существует: даже не взглянул в мою сторону. А Линнет волнуется, ждет моей реакции. Пора?
— Послушайте, приятель, как у вас со зрением?
— Что-что? — Полное недоумение.
— Разве вы не заметили, что дама не одна?
Ах, какая улыбка: тридцать два снежных зуба, и все свои!
— Кажется, вы меня прогоняете, так я понял?
— Вы сообразительны…
Наверное, я что-то еще хотел сказать, но не успел: он рванулся вперед, схватил меня за ворот, резко поднял с кресла — ну и силища! — прошипел, не разжимая губ:
— Сейчас ты пожалеешь о сказанном…
— Уймись, силач, — бросил я равнодушно.
Но он не внял голосу разума. Коротко размахнулся, ребром ладони — отработанный жест — ударил меня по шее. То есть ему хотелось по шее, но я увернулся, и удар пришелся в плечо. Мне стало больно, и я озверел. Я всегда зверею, когда мне больно. Он по-прежнему держал меня за пиджак, и я снизу ударил его по руке — под локоть. Он охнул и разжал руку. Я тут же схватил ее, рванул на себя, коленом — в живот, ладонью с размаху — как хотел он сам, он шлепнулся пыльным мешком у стола — отдохни, дружок.
— Что случилось? В чем дело?
Два вопроса прозвучали одновременно. Первый задал Факетти, второй — его приятель. А позади стоял гангстер-метрдотель, но вопросов не задавал: то ли стеснялся Линнет, то ли хотел посмотреть, что будет дальше.
Я вежливо поклонился любознательным молодым людям и столь же вежливо объяснил ситуацию:
— Ваш друг, к моему великому сожалению, сначала оскорбил даму, а потом и меня. Я не люблю, когда меня хватают за пиджак и дергают из-за стола, а он почему-то не захотел поступить иначе.
— Похоже на Дикого, — засмеялся Факетти, и я подумал, что он, вероятно, симпатичный и неглупый парень. — Не обижайтесь на моего друга: он слишком горяч. Давайте согласимся, что инцидент исчерпан.
Что ж, если не считать еще не пришедшего в сознание Дикого, то инцидент был действительно исчерпан: ни у Линнет, ни у меня претензий к Факетти не было. А Дикого, по-видимому, никто не жалел: его взяли под руки и поволокли к выходу.
— Вы этого хотели? — спросила Линнет. Видимо, она не любила драк.
Не знаю, хотел ли я именно этого, но дело, как говорится, сделано: Факетти меня запомнил. Теперь остается еще один шаг — напомнить ему о себе. Только вот как напомнить?
— Слушайте, Линнет, — сказал я. — Пусть ваши ребята последят за сынком: куда он ходит, как передвигается, какая у него программа на каждый день. И второе: я не хочу подвергать вас излишнему риску. Короче говоря, мне еще нужен связной, шустрый и понятливый парнишка.
Линнет ответила не задумываясь:
— Везет вам, Лайк. Есть такой парнишка. И понятливый и шустрый. Зовут его Ли.
— Пусть придет ко мне послезавтра в девять утра. Успеет?
— Успеет.
— Я назову ему место встречи, а вы приготовите сведения о Факетти. Договорились?.. Тогда продолжим веселье.
И весь остаток вечера я доказывал ей словом и делом, что она не зря пошла со мной в этот «семифутовый» кабак.
Глава 5,
в которой действие происходит двумя месяцами раньше, когда Лайка в Городе не было
Утро было пасмурным и тоскливым — низкое серое небо, дождь не дождь, а так, моросня какая-то. Мак-Брайт брился в ванной, разглядывал в зеркале осунувшееся от бессонных ночей лицо — мешки под глазами, впалые щеки, а виски-то совсем седые! — и думал: сдает моторчик, на больших оборотах уже не тянет, скоро на отдых, купить домик где-нибудь на море и забыть обо всем… О ежедневной, ежечасной опасности, о слежке, о конспирации, о делах. Да разве забудешь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});