Антихакер - Алексей Сабуров

Врач записал имена и ушел. Марк остался наедине с изнывающим страхом. Тот предстал перед ним в виде черного скорпиона, несущего неминуемую смерть на мелко подрагивающем кончике хвоста. Что он мог сделать, чтобы они были живы? Только смотреть, зажмурившись, на черное жало и загадывать, чтобы оно пронеслось мимо. Что он мог сделать?

Степан Иванович вошел в палату, когда уже стемнело. Это был отец мамы Марка, деда Степа. Он жил в Екатеринбурге, родном городе мамы, и Марк, когда был маленький, часто приезжал в гости, проводя на Урале месяц летних каникул, а то и больше. Он прекрасно помнил, как дедушка читал ему «Дядю Степу» Маршака, все время заменяя дядю на деда. Родители папы умерли до рождения Марка, и поэтому дедушка и бабушка для него всегда были только эти открытые и работящие люди.

Это плохой знак, подумал Марк. Если бы родители могли, они бы непременно пришли к сыну. Да и раз дед успел приехать из Екатеринбурга, то сегодня вряд ли суббота.

– Привет, дедушка. Какой сегодня день? – боясь задать главный вопрос, спросил Марк.

– Привет, Марк. Понедельник, – ответил Степан Иванович и пододвинул стул, чтобы сесть поближе к внуку. Сел, взял руку Марка и мягко сжал.

– Когда ты сидишь, я тебя не вижу.

Дедушке пришлось встать, чтобы их глаза встретились. Марк не мог задать вопрос, у него пересохло горло от волнения. И он только не моргая уставился на деда и приготовился к любой правде.

– Марк, их больше нет, – тихо сказал Степан Иванович. – Твои родители погибли.

Марк только сейчас заметил красные, заплаканные глаза дедушки. В них снова образовались крупные слезинки. В следующее мгновение дедушка и палата смазались потоком уже его слез. Дедушка сел и снова сжал его руку. И так они сидели, не говоря ни слова, какое-то время. Марк пытался, но не мог осознать до конца смысла слов деда. Он не мог принять, что родители, всегда бывшие рядом, всегда составлявшие часть его жизни, просто пропали. Куда? Как это вообще бывает? Как будто после этих слов могло состояться какое-то продолжение. Какой-то новый вариант развития событий, где они остались в живых.

Степан Иванович как будто услышал сопротивление Марка и затушил последние, пусть совсем неоправданные надежды:

– Завтра похороны. – Похороны точно означали конец, даже если после слова «погибли» разум Марка пытался сопротивляться. У похорон не бывает счастливых исключений. – Не волнуйся, мы все сделаем для них. Все, что можем.

Марк услышал такую боль в последнем предложении, что она заслонила его собственное страдание. Ведь они потеряли свою дочь. Где сейчас бабушка Лида, почему она не пришла вместе с ним? В ответ Марк сжал руку своего деда. Что еще мог он сделать для них? Напрочь отказаться ехать в аквапарк? Настоять на своей тренировке? Родиться в другой день? Как он мог это предвидеть, что он мог изменить?

Дед сидел у его кровати, пока не пришла медсестра делать процедуры. После этого он приходил почти каждый день его больничного заключения.

Похороны прошли без участия Марка. Возможно, к лучшему, ведь последний раз он видел родителей с довольными улыбками и навсегда запомнил их, а не мертвые серьезные лица в гробу. На следующий день после дня похорон к Марку заглянул его лечащий врач.

– Как себя чувствуешь, Марк?

– Плохо, Виталий Николаевич, – не стал врать Марк. – Больно и скучно. Поднять руку – больно, повернуть голову – больно, дышать тяжело. А лежать уже просто невмоготу. – Он не стал добавлять, что еще беспрестанно болит его душа, разорванная на части смертью самых дорогих ему людей.

– Но, судя по разговору, ты уже в себя приходишь. Можем с тобой поговорить? Дедушка привез твои документы. Ты уже совершеннолетний, попробуй меня внимательно выслушать. Показатели анализов у тебя улучшаются, и восстановление проходит даже быстрее, чем обычно. Сказывается, видимо, твоя молодость и спортивное здоровье. Я бы даже сказал, что на данный момент положение тяжелое, но стабильное и угрозы твоей жизни нет. Слава богу, на голову ничего не упало. У тебя был страшный удар спереди. Перелом грудины, нескольких ребер справа. Большая гематома по всей грудной клетке. Именно поэтому тебе тяжело дышать и двигаться. Но нам повезло, что легкие не повреждены. Мы все восстановили и туго забинтовали. Через три-четыре недели ребра должны срастись. Большая потеря крови была. Ты был весь в ранах от стекла, где-то куски стекла ушли глубоко под кожу. Про ступни твои помолчу, там живого места не было. Тебе сделали переливание крови, стекла извлекли, раны зашили. Но это еще не все. Самое страшное у тебя было сзади. Осколочный перелом позвоночника в поясничном отделе. Твой позвонок просто развалился. Здесь была самая долгая операция. В отделении неотложной нейрохирургии, где ты сейчас находишься, мы восстановили позвонок и зафиксировали позвоночник жестким корсетом из гипса. Но в нескольких миллиметрах от позвоночного столба проходит спинной мозг, а его суставы густо пронизаны нервными волокнами, поэтому при такой травме очень вероятны неврологические нарушения, потеря чувствительности конечностей, а может, даже их паралич.

Марк внимательно слушал своего доктора, пытаясь переварить жестокий ущерб, который понесло его тело. На словах это звучало не так страшно, как было в действительности. Как он сам чувствовал. И похоже, его действительно спасли. Попади он в менее квалифицированную клинику, уже бы сдох. Но последнее слово врача размозжило его надежду, что худшее осталось позади. Он тут же спохватился, что не помнит, как ведут себя ноги. Он списывал их неподвижность на боль, слабость и гипс. Но теперь тут же попробовал пошевелить пальчиками ног и не смог. На лбу Марка выступила испарина ужаса.

– Ты сейчас не чувствуешь ног, так ведь? Это плохо, но в целом нормально после проведенной операции. Нервные связи должны восстановиться. Сейчас мы тебе даем препараты для восстановления. Потом, когда ты сможешь двигаться, еще будут физиотерапевтические процедуры. Так что заранее не переживай, вероятность полного выздоровления очень высокая. Ты вон какой здоровый кабан! – Врач улыбнулся.

Но Марк смог только услышать его натянутую улыбку в последних словах, он уставился на трещинку на потолке, ему показалось, что со вчерашнего дня она стала больше. Он бы хотел, чтобы потолок сейчас развалился, как в аквапарке, потому что его жизнь становилась все паршивее. Она трещала со всех сторон, и он не знал, возможно ли с этим вообще справиться.

В итоге препараты и процедуры не помогли. Ребра срослись, оставив после переломов впалый след на