Четвертый Крестовый поход. Миф и реальность - Павел Парфентьев

Что касается венецианцев, то они оставались отлученными. Это, однако, создавало трудность – ведь без их помощи крестоносцы не могли добраться до Святой Земли. Во втором послании, предназначавшемся руководителям похода, Папа указывает, что венецианцы могут получить отпущение в случае раскаяния. Если же они не раскаются, то отлучение остается в силе – однако крестоносцам позволяется взаимодействовать с ними в практическом отношении до прибытия в Святую Землю (тут проводилась аналогия с членами семей отлученных, которым не возбранялось общаться с ними, живя под одной крышей).[183]

Содержание первого письма, однако, не было объявлено крестоносцам. Бонифацио Монферратский и другие вожди, вместе с вернувшимися посланниками, не сообщили им о том, что венецианцы находятся под отлучением.[184] Простой рыцарь, де Клари уверен, что послы получили грамоту, снимающую отлучение со всех.[185] Бонифацио пишет Папе о том, что сообщение об отлучении венецианцев может внести серьезный разлад в крестоносное войско, и что по этой причине он не сообщил о решении Папы. Он сообщит, если Папа будет настаивать.[186] Отправляя это письмо, Бонифацио вполне мог знать, что ответ Иннокентия III уже не застанет войска, собирающегося отправляться в Константинополь, на месте.

Папа отвечает Бонифацио, приказывая ему огласить решение об отлучении венецианцев, если он не хочет навлечь такое же отлучение на себя самого. В этом же ответе Иннокентий III еще раз прямо запрещает войску идти к Константинополю:

«Итак, никто из вас пусть не обманывает себя опрометчиво, пусть не позволяет себе занимать землю греков или грабить <…> император Константинопольский, свергнув своего брата, и даже ослепив, узурпировал власть. Разумно, какой бы ни был в этом или другом этот император, и как бы не провинились люди, порученные его юрисдикции, но все таки не ваше [дело] судить об их проступках, и не для того вы приняли знак креста, чтобы карать эту несправедливость, но скорее за оскорбления Распятого, послушанием Которому вы особенно обязаны.

<…> Итак, мы напоминаем вашей знати, и ободряем внимательно, и апостольским писанием вам, предписывая, поручаем, чтобы вы не обманывали себя самих и другим не дозволяли обманываться и делать под видом благочестия то, чего да не будет; <…> но лучше, бездействуя по ничтожным поводам и в притворной нужде, переправились на защиту св. Земли и покарали несправедливость, [причиненную] Кресту <…> Иначе же, так как мы не можем и не должны, мы никоим образом не обещаем вам благодать отпущения. Смысл же предписания нашего в том, что мы вам, под угрозой отлучения, запрещаем пытаться вторгаться в земли христиан или оскорблять [их], разве что или они легкомысленно воспрепятствуют вашему пути, или, может быть, случится другая справедливая и неизбежная причина, из-за чего вы можете поступить иначе, посоветовавшись с нашим легатом <…>. Но, чтобы вина дожа и народа венецианского не привела к вашему [собственному] наказанию, мы желаем и предписываем, чтобы письмо наше, которое мы поручили им передать, и которое для этого вами получено, вы огласили им, чтобы они не обрели извинения в грехах».[187]

Этот, последний ответ Папы, однако, уже не застает войска в Задаре. Еще до того, как Папа успевает его отправить, крестоносцы отплывают. Поход на Константинополь начат.[188]

Поход к Константинополю и развитие ситуации в Византии

Войско отплывает из Задара в начале апреля 1203 г. Дандоло и Бонифацио несколько задерживаются, чтобы присоединиться к войску вместе с царевичем Алексеем, в Драче, население которого, по их прибытии, признает власть царевича.[189] Оттуда флот движется в сторону Корфу.[190] Алексей еще раз подтверждает там свои обещания. Там же войско сталкивается с очередной проблемой – бароны, противившиеся походу к Константинополю, отказываются ехать дальше. Вождям похода, вместе с епископами и Алексеем, удается уговорить их остаться с войском до дня св. Михаила (29 сентября), на условии торжественного обещания, что после этого им в любое время дадут транспорт для отправления в Святую Землю.

С Корфу войско отплыло в сторону Константинополя в канун Пятидесятницы (24 мая 1203 г.).[191] Увидев город, западные рыцари с восхищением и удивлением разглядывали его, побаиваясь в сердцах его военной мощи: «Так вот, вы можете узнать, что они долго разглядывали Константинополь, те, кто его никогда не видел, ибо они не могли и представить себе, что на свете может существовать такой богатый город, когда увидели эти высокие стены, и эти могучие башни, которыми он весь кругом был огражден, и эти богатые дворцы, и эти высокие церкви, которых там было столько, что никто не мог бы поверить, если бы не видел своими глазами, и длину, и ширину города, который превосходил все другие города. И знайте, что не было такого храбреца, который не содрогнулся бы, да это и вовсе не было удивительно; ибо с тех пор, как сотворен мир, никогда столь великое дело не предпринималось таким числом людей».[192]

Когда о приближении войска стало известно узурпатору Алексею III, он, как рассказывают участники, направил к ним своих посланников, пытаясь откупиться – об этом, со свойственной ему милой непосредственностью, рассказывает де Клари: «Когда император Константинопольский узнал об этом, он направил к ним добрых послов спросить, чего они здесь ищут и зачем они сюда прибыли, и предложил им, что если они хотят получить сколько-то из его золота или серебра, то весьма охотно пошлет его. Когда знатные люди услышали это, они ответили послам, что они не хотят ничего из его золота и серебра, но хотят, чтобы император отрекся от своей власти, потому что он владеет империей не по праву и незаконным образом; и они поручили передать ему, что с ними находится законный наследник Алексей, сын императора <…>. И послы ответили тогда и сказали, что император и не подумает ничего подобного делать; с тем они и ушли».[193]

Расчет, что в столице у юного Алексея и его отца есть сторонники, которые помогут восстановить его на престоле, не оправдался.[194] Исполняя свою часть договора с царевичем, крестоносцы взяли город силой:[195] «Казалось, что укрепленная столица могла с успехом противостоять не особенно многочисленным крестоносцам. Однако, последние, высадившись на европейском берегу и овладев предместьем Галатой, на левом берегу Золотого Рога, перерезали защищавшую вход в него железную цепь, проникли в гавань и сожгли много византийских судов. В это же время рыцари пошли на приступ самого города. Несмотря на отчаянное сопротивление, особенно со стороны наемных варяжских отрядов, крестоносцы в июле овладели городом. Безвольный и вялый Алексей III бежал из столицы, успев захватить с собой государственную казну и драгоценности. На престоле восстановлен был освобожденный из заключения Исаак II, а его соправителем был объявлен сын его царевич Алексей, приехавший, как известно, с крестоносцами (Алексей IV). Это была первая осада и первое взятие крестоносцами Константинополя в целях восстановления Исаака II на престоле».[196]

Обещание вождей крестоносцев Алексею IV было, таким образом, исполнено. Послы крестоносцев потребовали от императора подтверждения обязательств, данных его сыном по его поручению. Эти обязательства, хоть и не без колебаний, были подтверждены: «„Разумеется, – сказал император, – обязательства очень велики, и я не вижу, как они могут быть исполнены. И, тем не менее, вы так послужили ему, и ему и мне, что, если даже вам отдать всю империю, вы этого вполне заслужили бы“. И много было говорено и повторено всяких слов в этом роде. Но конец был таков, что отец подтвердил обязательства в том виде, как их принял сын, скрепив клятвой и висячей грамотой с золотой буллой. Грамота была вручена послам».[197] После этого крестоносное войско, по просьбе императора, покинуло город и расположилось в его предместье, ожидая исполнения обещанного.[198]

Папе Иннокентию III были направлены послания. Вожди похода сообщали ему о том, что необходимость побудила их отклониться от назначенной цели, а на Египет они выступят не ранее весны. Это было первое письмо крестоносцев Папе с момента, когда они оставили Задар. Алексей IV также писал Папе о том, что он восстановлен на престоле, выражает ему сыновнюю почтительность и намерен привести греческую Церковь к единству с Римом. Папа ответил крестоносцам с упреками за нарушение его распоряжений, и велел им незамедлительно направить войско на спасение Святой Земли. Алексею IV он написал в том духе, что надо поскорее исполнять обещание насчет унии. Он также направил послание французскому духовенству, указывая на необходимость позаботиться о том, чтобы вожди крестоносцев совершили покаяние за свои недолжные поступки и исполнили свои прежние благие намерения.[199] Крестоносцы, уступая просьбам императора, согласились задержаться еще на один год, – эта отсрочка была нужна Исааку для того, чтобы укрепить свою власть и собрать средства для выплаты обещанного вознаграждения.[200] Это породило очередное разногласие с теми, кто хотел немедленно двинуться теперь к Святой Земле – их оппоненты, впрочем, с практической точки зрения были правы, указывая на то, что при немедленном отплытии войска прибудут в Сирию во время, крайне неудобное для ведения военных действий, и, к тому же, без средств к существованию.[201]