Магуари - Сергей Калашников

К моменту, когда стемнело, дистанция сократилась до полукилометра. Дик продолжал держать темп хода, рассчитанный на длительное движение, а солдаты просто были неспособны бежать быстрее. Слишком спешили вначале. А тут визуальный контакт пропал, и ребята продолжили движение, как ни в чём не бывало. Они ведь тоже немало сегодня прошли.

Игры ветра со снегом на ровной ледяной поверхности, из которой местами торчит то кочка, то вичка, создали причудливый рельеф из перемётов, валов, языков и участков голого льда. Света сквозь тучи пробивалось мало, но на белой поверхности кое-что разглядеть было всё-таки можно. Выйдя очередной раз на чистую от снега поверхность, Дик приказал Клёпе идти вправо, а сам пробежал вперёд ещё через пару заснеженных участков, после чего вернулся, и отправился следом за ней. На голом льду следов не остаётся, по крайней мере, видимых при таком освещении. Преследователи должны проскочить место их поворота, ведь, даже если он не слишком точно попал в лыжню, то всё равно осталось два следа. И приведут они совсем к другому месту, от которого придётся гадать, в какую сторону отправились беглецы.

А полоса голого льда вела сначала на восток, а потом плавно загнулась к югу. Дик старался двигаться так, чтобы не потревожить зализанную ветром поверхность снега. А силы его спутницы таяли, да и сам он бодрости не ощущал. И ведь в отношении погони никакой ясности нет. Бегут за ними, или отстали, или свернули не туда?

Рассвет они встретили посреди снежно-ледяной равнины. Укрылись за невысоким валом с торчащими из него ветвями голых кустов. По просьбе Дика Клёпа извлекла из своего короба несколько тряпиц белого или почти белого цвета, узнавались две ночных рубашки и платье. Частично укрыв ими, частично присыпав снегом, замаскировали лыжи, поклажу и спальник, в который опять забрались вдвоём. Преследователей видно не было. И вообще нигде и никого. Если бы не компас, можно было и не сориентироваться, гор уже не разглядеть, а пейзаж вокруг уныл и однообразен.

Вечер принёс им неприятное открытие. Нет, погони они не обнаружили, но заметили с полуночной стороны, откуда пришли, несколько дымов. Преследователи явно растянулись цепью вдоль кромки болот, намереваясь прочёсывать их до тех пор, пока,… а вот этого не хотелось бы. Выбор оставался невелик: или выходить, чтобы попасть в лапы рыцаря Мануила, или уходить в места, где в тёплые времена людям лучше не бывать.

Обсудили это, пока дожидались наступления полной темноты, заодно перекусили всухомятку, оттаивая во рту замёрзшие лепёшки и кусочки колбасы. Старались, насколько возможно, не нарушать маскировки.

— Слушай, Клёпа, не может быть, чтобы за сыном гончара так упорно охотились!

— Да, это, конечно, из-за меня.

— Такое богатое приданное?

Девочка помотала головой.

— Титул?

Снова жест отрицания.

— Он так сильно в тебя влюблён?

— В себя он влюблён.

— Так почему этот рыцарь так упорно тебя добивается? — недоумевает юноша.

— Ты только не обижайся, я не буду тебе этого говорить, — девочка выглядит смущенной. — Просто нужно, чтобы ты стал старше, а сейчас можешь поднять меня на смех. Или не поверить. Я этого не хочу.

Место днёвки прибрали, как смогли, чтобы взрытый снег не бросался в глаза издалека, его в меру сил разровняли, и двинулись своей дорогой. Темп движения сразу взяли умеренный. Их ведь скорость передвижения не спасёт. Преследователям достаточно провести на болото лантов с саночками, и никакой лыжник не убежит. Надежда только на расстояние и на то, что их не заметят, а, стало быть, тоже на расстояние. Поэтому их задача — просто отойти как можно дальше, пока темнота укрывает землю.

Утомление, однако, сказывается. Лямки натрудили плечи, ноги тоже побаливают, так что остановки для передышки приходится делать часто, через каждые две тысячи шагов. Снег в качестве питья — не совсем то, чего хочется, а разводить огонь боязно, он может их выдать. И нелишнее дело прислушаться к тому, что происходит вокруг, всмотреться в ночную тьму. Хорошо, что каждая пара шагов, это метра три — скольжение неплохое. На днёвку устроились после одиннадцати таких переходов. Ещё не светало, но силы иссякли.

После третьей ночи, проведённой в движении на полдень, усталость сменилась отупением. Ели, спали, шли, маскировались, прислушивались, всматривались, ели… и болото кончилось. Местность пошла на подъём, появились деревья. Дик, конечно, залез на одно такое после рассвета и хорошенько посмотрел в ту сторону, откуда они пришли. Погони видно не было.

Шалаш он построил быстро, причём просторный. Горизонтальная палка сквозь развилки двух деревьев, скаты из срезанных молодых деревьев, лапник толстым слоем, и снежком закидал, чтобы не поддувало сквозь щели. Внутри костёрчик, булькающий котелок — вот оно, настоящее счастье. Всё-таки несколько зимних суток на свежем воздухе при интенсивном движении наводят на мысли о необходимости смены обстановки.

А потом выпал снежок, ветерок замёл следы, которые остались за ними на болоте, и стало спокойней. Ребята неплохо отдохнули, отъелись немного, слегка отошли от своего бегства. Ночевать в одном спальнике они уже привыкли, причём, без разных глупых мыслей. И почему-то очень мало разговаривали — только по делу.

— Дик, дымком повеяло! — Клёпа выходила за дровами, пока юноша трудился над приготовлением ужина. Она стряпать не умеет почти совсем, а он, детдомовский, нередко пробирался ночами на кухню, когда в животе бурчало. За это, кстати, не наказывали, если не набедокуришь, и приберёшься за собой. Старшие дети научили его тому, что сами умели, он потом передавал опыт младшим. Хотя драться тоже нередко приходилось… о чём это он?

— Надо засечь, откуда ветер дует. Ночью уйдём в противоположную сторону, — протягивает ей компас. — Справишься, азимут засечь, как я тебе показывал?

— Запросто.

Неторопливо поужинали, спокойно собрались, жаль отсюда уходить, но, пока метёт надо менять место. Если здесь неподалеку кто-то жжёт костёр, то, кроме преследователей, делать это некому. Хорошо, что пламя их костра укрыто, а ветер не от них, а то могли бы глупо попасться.

Выбрались во вьюгу, встали на лыжи и через пару шагов потеряли направление. А ветер сегодня то оттуда зайдёт, то отсюда, без компаса враз начнёшь ходить кругами. Дик быстренько взял курс, и они двинулись. С километр всё шло нормально, а потом прямо в лицо отчетливо пахнуло дымом. Оба-на! Это, что, девчонка засекла не откуда дуло, а куда? Этак они бы сами в руки ловцам пришли. И ветер ослаб, выглянуло ночное светило. Замерли. Впереди темнел невысокий обрыв, в котором неожиданно открылась дверь и, подсвеченная сзади неярким пламенем, появилась замотанная в кучу одёжек неуклюжая фигура.