Кухня - Максим Курочкин

Плотный (испуганно). Упаси Бог! (Опускает пистолет.) Так, вот…

Повар Г.Ц. спрашивает – можно ли сервировать и, получив разрешение, дает знак людям кухни готовить свадебный стол.

Плотный. Меня сбили.

Гюнтер . Вы хотели меня поймать на противоречии.

Плотный . Точно! Следите за моей мыслью. То есть, я хочу сказать, следите за вашей собственной мыслью. (Собирается с мыслями Гюнтера.) Если следовать вашей логике, человек по природе своей – фашист.

Гюнтер . Нельзя исключать такую опасность.

Плотный . Хорошо, очень хорошо. Следовательно, вы тоже фашист?

Гюнтер . Нет, я не фашист.

Плотный . Как так? По вашей же логике, вы – типичный фашист. Или сочувствующий. Ведь вы же – человек.

Гюнтер . Нет, я не человек.

Татьяна Рудольфовна . Он не человек.

Плотный . Ах, простите, вы – сверхчеловек. Проходили, проходили… Только эти игры обычно плохо заканчиваются.

Гюнтер . Вот, что я вам скажу на вашего «сверхчеловека». Приставка «сверх» подразумевает умножение либо усиление свойств того предмета, к которому она относится. «Сверхкомпьютер», «сверхпроводник» и так далее. Я же сказал «не человек». То есть, я не «более, чем человек», а напротив – «менее, чем человек». Это свидетельствует, что стремлением моим было подавить в себе некоторые качества, человеку свойственные.

Плотный . Например?

Гюнтер . Умение забывать.

Плотный . Хм. Любопытно. То есть, вы хотите сказать, что прогресс должен заключаться не в умножении свойств, а в их умалении. То есть, человек будущего, это «человек современный, минус что-то». Так?

Гюнтер . Можно и так сказать. Нет, безусловно, и «плюс что-то». Но в первую очередь прогресс требует, чтобы мы отказались от некоторых наших умений. Если, конечно, понимать прогресс, как способ выживания общества.

Плотный . Ой, вам есть дело до выживания общества?

Гюнтер . Представьте себе, да.

Плотный . Простите, верится с трудом. Насколько я понял, вы – хозяин всего этого великолепия.

Гюнтер . Вы правильно поняли.

Плотный . Ну, и что получается? Вы воткнули посреди славянских лесостепей бутафорский замок, устроили в нем дешевый ресторан, зазвали туристов и, что… Пшик? Сами же чувствуете – ваша затея пустая, ваш замок – замок на песке. Кстати, в буквальном смысле. Где тут «выживание»? Что изменилось после того, как вы испортили пейзаж своей бетонной кляксой, кому стало легче? Ему? Ему? Ей?

Медянкина (Повару Г.Ц., тихо). Мне. У меня метаболизм наладился.

Повар Х.Ц . А мне по барабану.

Плотный . Стены вашего замка лишены тайны. А без этого вы – голый король…

Новенький (Гюнтеру). Вы король?

Плотный . В рыцарей играете? Плюньте. Вы же умный человек. Америкосы – да! Те могут себе позволить снимать кино про тинэйджеров, которые встречают в оклахомском лесопарке рыцаря Роланда. Но это же бред – согласитесь! В оклахомских лесопарках Роланды не водятся! И не водились, что самое странное. Но америкосам, тем да – пофиг! А вам?

Гюнтер . Мне – нет.

Плотный . Вот! Правильно. Должно же быть чутье. Эстетический стыд. Нельзя лепить к телеге реактивный движок… (Адресуясь Медянкиной.) Нельзя воображать себя вещей девой русалкой, имея фамилию Потолкайчикова…

Медянкина . Я не Потолкайчикова.

Плотный (махнув рукой на Медянкину). Я – убежден, вы же, когда все это, с позволения сказать, возводили… Вы не родовое гнездо плели, не про оборону пеклись, а прикидывали, у кого заказать гипсокартон, и какой сантехнике отдать предпочтение – отечественной или отечественной, но подороже. Вы думали об унитазах, уважаемый! Как вы после этого смеете рассуждать о романтизме!

Гюнтер . Вы правы – гипсокартон комичный материал. Вы лучше задайтесь вопросом – что двигало человеком, который в наше время (вы понимаете, о чем я), в нашем климате (вы понимаете, о чем я) построил средневековый замок. Заметьте, я не сказал «копия средневекового замка», я не сказал «муляж», я не сказал «реконструкция». Я сказал – замок. Ибо… (Потерял нить.) Ибо – это – замок. (Собравшись с мыслями.) Ну да, мы пускаем туристов. Да… Мы кормим гостей.

Медянкина (чему-то своему). Да уж.

Гюнтер . Как мы их кормим – это уже другой вопрос. Кормим, как можем. Правильно? Мы же никого к нам насильно не тащим. Я правильно говорю?

Люди кухни одобряют его своеобразное видение ресторанного бизнеса.

Гюнтер. Я построил этот замок потому, что я… мог его построить.

Восторг публики.

Гюнтер. Я построил этот замок потому, что… Здесь никогда не было замков. (Самовоспламеняясь.) Я построил его потому, что… (Без перехода.) Вы правы – я думал о сантехнике. Но это не значит, что я не думал про оборону.

Плотный . Смешно. Оборона! От кого?

Гюнтер . Не знаю. Клянусь, не знаю.

Уборщица (вбегая стремительно, но все же чуть отставая от собственного героического пафоса). Едут!

Медянкина . Кто?

Уборщица . Эти… структуры!

Хаген . Какие структуры?

Уборщица . Ну эти… силовые!

Хаген . Ты ходила к телефону?

Уборщица (горда собой). Я пробралась к телефону.

Хаген . Че-ерт!

Плотный . Что случилось?

Хаген . Ничего хорошего. Вы продолжайте.

Плотный . Лично я стрелять не хочу. Но это – я! Я – адвокат. Я провожу консультации с клиентом, перед моим носом закрывают дверь… безобразие. Другой бы на моем месте…

Хаген . Хватит. (Берет пистолет у Плотного.)

Уборщица . Ой, а зачем же я вызвала?

Татьяна Рудольфовна . Зачем – зачем… (Гюнтеру.) Зачем ты эту, как ее… подобрал?

Уборщица . Что значит – подобрал? Кто – подобрал?

Гюнтер . Как ты можешь.

Татьяна Рудольфовна . Что она здесь делает?

Гюнтер . Тебя это не должно беспокоить. Я же не вмешиваюсь в твои дела.

Татьяна Рудольфовна . Нет, ты как раз вмешиваешься. Мне нужно в город, к любовнику, а ты меня не выпускаешь.

Гюнтер . Это просто совпадение. Тебе каждый вечер нужно к любовнику.

Татьяна Рудольфовна . Но сегодня у меня особый вечер.