Ради тебя - Милана Грозовая

Кевин виновато уставился на Лукаса, а Каин и хотел что-то сказать, но кроме протяжного «ну» ничего не вышло.

– Я не понял, – нахмурился Лукас, – мы что не едем? Блин, ну ладно Кевин потонул в женских чарах, я уже смирился. Каин, ты-то?

– Тут дела организовались, – он впервые отказывался от тусы с парнями и это было крайне непривычно даже для него. – Я должен кое с чем разобраться.

Лукас состроил обиженную мину:

– Ну вы и кретины, оставили меня одного на выходные.

– А если я уговорю Монику сходить с тобой в кино? – хмыкнул Каин, кивая в сторону широкобедрой официантки.

Лукас, сомневаясь, посмотрел сначала на друга, затем на девушку и, наконец, кивнул:

– Уговоришь и вы прощены!

– Отлично! Моника! – Каин направился к стойке, а Кевин проводил его удивленным задумчивым взглядом:

– Это странно, разве нет?

– Ты, о чем? – поинтересовался Лукас, внимательно наблюдая за тем как друг говорит с девушкой.

– Наш Каин. С ним что-то не так.

– А ты об этом. Да, – кивнул парень, не отрывая взгляда от шикарных бедер официантки и тут же пытаясь читать слова по ее губам. – Он что-то решает.

– Что ты имеешь в виду? – Кевин посмотрел на друга, и тот, тяжело вздохнув, обрисовал пальцем в воздухе свое лицо:

– Взгляд блуждающий. Весь в себе. Помнишь, что произошло, когда последний раз он был таким? – и снова уставился на официантку.

– Думаешь что-то серьёзное?

– Да кто ж его знает, – развел руками Лукас, – это же Каин. Человек, который не терпит общепринятых реалий. Творит что хочет. Но я надеюсь, – Лукас очень редко бывал серьезным, но сейчас озабоченно поглядел на друга перед собой, – в его жизни все наладится. Слишком ценные мозги в его башке, да и добрый этот придурок.

– Это верно, – Кевин задумчиво уставился на Каина, что, широко улыбаясь, уже возвращался к ним. – Но ради себя он никогда не станет ничего налаживать.

Эсфер вышла из аудитории и направилось по длинному каменному коридору к выходу из академии, когда до боли ненавистный голос раздался за ее спиной: «А вот и наша собачонка!»

– Отвали от меня, придурок, – огрызнулась она и, сжав покрепче лямку от сумки, что болталась на плече, прибавила шагу.

Этот ненавистный человек, по имени Грегори Мерфи, был сыном федерального судьи и не давал ей покоя с того самого момента, как заявился со своим папашей к ним в гости. После той злосчастной встречи отец забрал ее из любимого института, оторвал от друзей и все ради того, чтобы она пошла на учебу в эту мерзкую академию. С тех пор начался кромешный ад. Этот кретин не давал ей прохода: приставал, хватал, говорил гадости, но отец просил быть терпимее и сдержаннее, нескончаемо повторял, что это ее шанс, что она явно преувеличивает и что сын самого Клауса Мерфи никогда не позволит себе лишнего.

Эсфер искренне старалась, искренне желала не доставлять отцу лишних хлопот, но ничего не вышло. В один из очередных моментов домогательства она прилюдно дала Грегори пощечину. Вот тогда Эсфер впервые и получила ответный удар от мужчины и первую пощечину от отца.  И все стало совсем плохо.

Она жаловалась и директору, и куратору, вновь и вновь пыталась рассказать отцу, но никто ее не слушал. Никто не хотел связываться с федеральной судьей, и Эсфер сдалась.  Она просто стала отживать день за днем в надежде, что отец прозреет и все вернётся на круги своя. Но с каждым новым понедельником ее вера в чудо угасала. Она уже сама не понимала почему до сих пор не повесилась и стала думать, что это не самое плохое решение в ее ситуации. Эсфер искала избавления, но ни в чем не могла его найти. Она была одна. Повсюду одна. И сейчас ей снова никто не поможет.

– Стой, куда это ты намылилась, – положил Мерфи свою тонкую руку на ее плечо и больно сжал. – Разве твой папочка не сказал, что ты должна быть паинькой. Ты знала, – он приблизился и зашептал ей на ухо, – мы скоро поженимся.

Эсфер чуть не стошнило от этой мысли. Она в ужасе уставилась на человека, что превратил ее жизнь в кромешный ад и не могла поверить, что отец мог на такое пойти.

– Врешь, – пробормотала девушка.

– Нет, – расплылся в ехидной улыбке этот тощий беловолосый аристократ. – Отец уже подготовил брачный договор. Скоро и ты узнаешь подробности. Еще немного и я на славу позабавлюсь с тобой. Каждую ночь, – потянулся он поцеловать ее, но Эсфер отвернулась, – каждую ночь, – он высунул язык и противно облизал ее щеку, – я буду заставлять тебя кричать от удовольствия.

Эсфер крепко зажмурилась, чтобы хоть как-то сдержать порыв истерики:

– Не может быть…

– Все, хорош ныть, идем, – потянул он ее за руку. – Мне скучно, поедешь со мной.

– Я никуда с тобой не поеду! – взвизгнула она, выдернув свою руку из его цепких ручонок, и бросилась бежать. Все вокруг знали, что происходит, но никто не вмешивался. А потому Эсфер просто неслась вдоль коридора, пытаясь сбежать от этих шагов позади, пытаясь не слушать громкий противный смех нагоняющего ее подонка.

«Как долго это будет продолжаться!? Как долго она еще сможет убегать!? Она так устала! Она скоро сойдет с ума! Она больше не может так!»

Тонкая ручонка вновь схватила ее за плечо.

– Нет!!! – у нее больше не осталось сил.  Кто-нибудь! Пожалуйста! Спасите ее!

И тут две сильные руки вырвали Эсфер из ада, в который она так быстро неслась, и все вокруг успокоилось.

«Тише, – сквозь шум в ушах пробился знакомый голос. – Тише, – хрипловатые ноты теплого шепота подарили надежду на спасение. – Теперь все хорошо».

Эсфер крепко вцепилась в это сильное тело и спряталась в объятиях Каина.

– А ты кто такой? – Грегори был крайне недоволен и с издевкой во взгляде уставился на неожиданного конкурента.

Они стояли на крыльце, и хоть Каин был на ступень ниже, ростом оказался на голову выше вычурного светловолосого Мерфи.

– Какая разница кто я. А вот почему ты такой мразина действительно любопытно, – Каин осторожно отцепил от себя Эсфер и отодвинул ее за свою спину. – Это ты, выродок, оставляешь на ней синяки? – он сделал шаг вперед.

– Я сын федерального судьи! – пригрозил Мерфи и потянулся схватить Эсфер, но она одернула руку, а Грегори тут же отхватил от Каина удар под дых.

Мужчина склонился над знаменитым судебным отпрыском:

– Еще раз, гаденыш, тронешь ее, я засуну тебя в задницу твоему отцу, и вы навечно сольетесь в едином порыве, как сраная человеческая сороконожка. Ты понял?

– Ты не знаешь с кем связался, – прохрипел Грегори, схватившись за живот и ненавистно смотря на Каина снизу-вверх.

– Это ты не знаешь с кем связался, – прорычал Каин. Сейчас в нем не было ни капли привычного веселья, только холод, гордыня и нестерпимое высокомерие. Каин переменился до неузнаваемости, на лице застыло ледяное выражение брезгливости, а его, обычно,