Записки сахалинского таёжника (сборник) - Валерий Маслов

Без пищи протянет – не неделю же будет идти до Чехова! А вот без курева тяжело станет. Вспомнил одну вещь, – ему плохо стало. Потому и стал думать об экономии.

Слышал от людей, что на западном побережье юга острова весна приходит немного раньше, чем, допустим, в Сусунайскую долину. Если бы не открытый ручей, об этом бы и не вспомнил. – Когда собирались на маршрут, об этом даже не думали! Хотя, Гоше следовало бы знать, что на западном побережье весна немного раньше: больше десяти лет прожил на западном побережье! В Чехове частый гость.

Тимоха всё пытается во всех своих бедах обвинить Гошу. Старший товарищ здесь ни при чём! – Голову лечить надо. Пил чай при свете потухающего костра. Залез в спальник. Под далекое, тихое журчанье ручья сон сморил быстро, да почти мгновенно…

Спал как убитый! – Это нездоровый сон. Что сделаешь, кому сейчас легко? Когда очнулся, было уже светло. Сколько, интересно, времени? Такое чувство, что проснулся довольно поздно: небо плотно затянуто белой пеленой, солнышка не видно, также как и в предыдущие дни. С остатков дров завел костерок, вскипятил воды на кружку чая. Попил вприкуску с двумя сухариками. – Завтрак дистрофика! Всё-таки, по мере возможности, надо продукты экономить. Кто знает, сколько суток придется пилить до Чехова?

Настроился на худшие, настроился конкретно! – Этот настрой здорово поможет в пути. Настрой на худшее не давал расслабиться, раскиснуть. Одел сухие «дутыши». Сапожки просохли, правда, голенища местами оплавились. Собрал пожитки. Пошёл верхом на юг, – решил верхом обойти открытую воду. Вовремя вспомнил склон левого берега ручья, ближе к водопаду: обрыв, из снега торчат гольцы. Слетел вниз, на ручей, – чуть не убился: на скорости лыжи совершено не проваливаются. Открытую воду по вчерашним следам обошёл быстро. Вчера здесь потерял около получаса.

Первый перекур устроил на старом месте, над водопадом. Дальше пошёл по тому самому маленькому распадку, откуда выехал после двухчасового барахтанья в снегу. Метров триста прошёл в южном направлении, с западным уклоном. Крутой поворот – сразу начался серьёзный подъём.

Полез по распадку на запад. Шагает, с силой опуская лыжи на снег, чтоб не стреляли. Два выстрела проворонил, – оба попали в цель, наповал! Ругаясь, поднимается на ноги и дальше лезет. Забрался на самый верх. Ничего понять не может: куда взобрался – основной хребет или отрог? Для полного счастья осталось только крутануться и снова в Найбу упасть, как в том году.

На западе множество коротких отрогов. Чёрт ногу сломит прежде, чем разберется в этом хаосе хребтов и сопок. На севере всё ясно-понятно: возвышается большой каменный холм. Шпанберг, наверное. – Тимоха стал во всём сомневается: не был на Шпанберге, боится крутануться. Если упадёт опять в Найбу, будет убит морально, опозорится перед самим собой. Нельзя повторять ошибки! Как известно, на ошибках учатся, и если ты повторяешь туже ошибку, то ты – полный дурак!..

Прошёл пару километров по хребту на юг, пока точно не убедился: да, это основной хребет, Камышовый. Нужно подать на западную сторону. Больно круто, склон похлеще, чем на Шренка. Камышовый хребет приходилось махать в разных точках юга острова. Везде одно и то же: с восточной стороны на сам хребет заходишь почти играючи, с западной стороны – чуть ли не обрывы, наикрутейшие склоны, поросшие бамбуком. На этот раз хоть бамбука нет!

Снял лыжи. А вот здесь снег прессованный, вообще не проваливаешься. Спускался осторожно, давая сильную нагрузку на пятки. Сегодня плюсовая температура, снег, попавший на лыжи, быстро превращается в воду. Хотя солнышка не видно. Пора таять снегу, – пошёл второй месяц весны. А в тайге зима.

Спустился до начала распадка, ещё с километр прошёлся пешком. Затем минут пятнадцать напряженной, скоростной езды с падениями на трассе. Одно успокаивает: один он здесь. Упал – можно минутку полежать, снять напряжение в коленях, не боясь, что кто-то сзади наскочит на тебя. Как, допустим, на горнолыжной трассе: упал и быстрей поднимайся, иначе быть беде в образе гипса. Тимоха знает не понаслышке: его не давили, самому приходилось давить! Позавчера, когда со Шренка падали, тоже долго не полежишь, – напарник сзади. Лыжи фактически неуправляемы, ремешки – что тряпки. Падения – это стабильный, проверенный экстренный тормоз.

Выскочил на верховую пойму. Перекурил это дело. Пошёл на юг, слегка забирая к западу. Всё правильно: с южной стороны обходит подножье Шпанберга. С поймы хорошо видно вершину тысячника. Лыжи отказываются идти, бастуют. Топора, наверное, просят! Чего нет – того нет! Снег мокрый, у парниши не только топор отсутствует, но и смолки нет. Смолка – водоотталкивающая жидкая мазь на основе берёзового дёгтя. Смолка уходит в прошлое, пластик вытесняет деревянные лыжи.

Нашёл другой способ заставить лыжи идти. Лыжник-то он со стажем, а иначе неизвестно, что бы с ним было на этом маршруте. Да ничего бы не было, – просто не пошёл бы на серьезный маршрут.

Развел маленький огонь. Вскипятил чаю прямо в кружке. Прогрел, немного подсушил лыжи. По тёплой, почти горячей рабочей поверхности лыж прошёлся обыкновенной свечкой. Парафина наложил густо, по-хозяйски. Попил чая, опять же, с парой сухариков. Это – обед: как работаем, так и едим! Кстати, первый обед на данном маршруте. Да, хороший, однако, обед! И главное – полноценный!..

Вперёд! Снова тишина, давящая на уши. Часто хочется тишины, время от времени всем нужна тишина, но не гробовая тишина!

По мокрому снегу лыжи идут фактически бесшумно, сзади остаются две мокрые полосы. Лыжня не режется. Снег плотный для широких лыж…

Хоть бы ворона каркнула! Никто здесь не живёт в это время года. – Что здесь вороне делать? Жрать нечего. Если идущий по пойме турист окочурится, сразу появится стая ворон. Не дождётесь!

Длинная верховая пойма закончилась. Наверное, километров пять прошёл по пойме. Узкий распадок пошёл круто вниз. Снова вышел на горнолыжную трассу, идущую строго на запад. Минут десять пытался завоевать кубок, раз пять уходил в минутный нокдаун. Итого чистого спуска – пять минут. Хорошо, что снег успел съесть с лыж парафин, иначе бы ушёл в вечный нокаут!..

Приз всё-таки получил: выскочил на большую реку. Ну и дела! Не ожидал такого поворота событий! Два часа от перевала – и уже на большой реке. Скорей всего, это Чеховка. Хочется, чтоб эта река была Чеховкой. Река идёт на юг. По карте Чеховка в верхах делает большой полукруг. Все-таки это Чеховка!

Завел костерок, с лыжами проделал ту же операцию, что делал наверху. Чай только не пил. Сколько можно жрать?! По два раза на день обеды устраивать? При такой калорийной пище и сидячей работе недолго и жирком заплыть!

Вперёд, по большой реке! Сегодня автопилот не включается, – видно, что-то сгорело от вчерашней перегрузки или время не подошло. На автопилоте легче идти, а также и лететь. Летчики об этом знают. Распадок извилистый, что змейка, кривун на кривуне. Поворот на юг – поворот на запад, снова поворот на юг – поворот на запад. Высоченные голые каменные осыпи и скалы.

Следующий перекур делал в пойме. Река сменила характер, пошла ровней на запад, по берегам начались приличные поймы. Срезал путь по большой пойме, – место приглянулось: много ивового сухостоя, кругом стоят столбики высотой метров по шесть, толщиной в десяток сантиметров. Кроны и какие-либо ветки отсутствуют. Ближе к сопке растёт берёза, пихта. Всё есть, что нужно для бивуака!..

Пора, наверное, становиться на ночь. Здесь пешком не походишь, проваливаешься по колено и выше. А чего Тимоха боится? Всё равно все шмотки сушить. На лыжах замучаешься крушить на чурки ивовый сухостой.

Сделал громадный костер, – пионерский костёр отдыхает. Даже комсомольский костёр отдыхает! Пламя – метра на четыре, всё кругом тает. Костёр в течение часа опустился на землю. Сушняка под боком масса! – Подходит к ивовому столбику, резкий толчок, сушина полетела на снег. Цепляя, ломает верхушки сухостоин, стоящих поблизости, и сама ломается. Длинные чурки ломал друг о дружку.

Есть выражение: «рубить дрова», в этом случае – «крушить дрова». Быстро с дровами разобрался, накрушил гору дров. Лопаткой подработал костровую яму. Здесь снега больше, чем на Пожарской, – около двух метров. С восточной стороны яму выровнял на двух метровую длину, убрал с метр целинного снега. Возле костра получился топчан. Обустроил лежанку, положил матрас, на нём расстелил палатку, спальник рядом пристроил, не стал рубить лапник. Опробовал свое ложе. – Суперкласс! Здорово, не тепло, а жарко даже без спальника!..

Переоделся в сухую одежду. Ходовые шмотки – на просушку, лыжи пристроил возле костра. Сварил остатки вермишели, заправил банкой тушенки. Получился полный полутора литровый котелок. Хорошо, на утро останется. Воду под чай решил кипятить в кружке, всё равно уже кружку закоптил. На ночь стал рано, – в самый раз стал! За ужином ночь подкралась. В яме жара, – сидит в футболке, вермишель уплетает.