Сингапурские этюды - Юрий Савенков

Дороги Сингапура — зрелище красочное, особенно когда до заката совсем недолго и рабочий день у многих кончается. На самых «пиковых» перекрестках появляются регулировщики в белых перчатках и берут контроль над потоком в свои руки. А поток бесконечен. Гремящие автобусы, машины всех мастей — респектабельные «мерседесы», юркие «фольксвагены», «тойоты», «опели», «мазды», большие грузовики, из кузовов которых выглядывают корзины с орхидеями, клейменые поросята в плетеных сетках; и совсем крохотные грузовички — лори, в которых сидят согбенные женщины в голубых блузах, широких шароварах и с красными повязками на головах. Их предки прибыли сюда из уезда Саньшуй провинции Гуандун почти сто пятьдесят лет назад, покинув Китай в знак протеста против древнего феодального обычая бинтования ног у девочек. Они дали обет безбрачия (правда, следовали ему далеко не все) и основали династию строительных рабочих, потомки которой и поныне живут в кварталах старого города. Этих женщин можно увидеть в разных концах Сингапура на строительстве домов. С ловкостью акробаток, с корзинами, полными цемента, на плечах идут они по бамбуковым лесам. Средневековая красная (реже голубая) повязка предохраняет голову от цементной пыли, хотя главное назначение повязок иное: женщины из уезда Саньшуй боятся солнечных лучей. Профессиональные качества их столь высоки, а зарплата столь низка, что среди подрядчиков идет борьба за право нанять их на работу.

Крутятся пестрые барабаны бетономешалок — не теряют времени и в дороге, чтобы не застывал состав. А строят в Сингапуре нередко и ночью — пронзают синюю тропическую тьму вспышки электросварки. Проносятся мотоциклисты в белых касках и рубашках, надетых задом-наперед — от ветра в грудь, совершая свой опасный слалом между машинами и автобусами. Мелькнет порой красный тюрбан сикха — выходца из Пенджаба; они единственные, кому разрешено садиться на мотоцикл без шлема: религия предписывает им носить тюрбан всегда, и власти идут навстречу. В таком потоке оказался и наш «форд». Мы передвигались медленно, впереди был Ньютон-серкус — круговая дорожная развязка. Чтобы попасть на основную магистраль Букит-тимах (в переводе с малайского — «оловянный холм»), надо было пропустить изрядное число машин. Совсем близко от Ньютон-серкуса находился парк уличных ресторанчиков, который открывался около семи вечера, и поэтому торопились на свое рабочее место платформы под тентами на трех колесах с встроенными жаровнями, тележки поменьше с нарезанными стеблями сахарного тростника (его на месте прогонят два-три раза через барабаны специальной машины, добавят в зеленую жидкость чуть-чуть сиропа, и напиток готов). В чанах с желтой апельсиновой водой плавали глыбы льда, звонко ударяясь друг о друга. Ветерок доносил аромат кунжутного и соевого масла, смешанный с запахом бензина и опавших плюмерий. Рядом с нами нажимал на педали жизнерадостный малаец. Он катил перед собой кухню. Все уже было готово для сатэ: кусочки говядины и куриного мяса, вымоченные в маринаде с добавлением тмина и кориандра, красный арахисовый соус со специями, прожилки пальмовых листьев — шампуры, на них он будет нанизывать кусочки мяса и жарить, помахивая веером; нарезанные кружочки лука и огурцов, рисовые клейкие лепешки — кетупат, завернутые в пальмовые листья, брикеты древесного угля, бутыль с кокосовым маслом (малаец будет время от времени брызгать его на мясо, чтобы не подгорело), старые складные стульчики и, конечно, целлофановые пакетики, коричневая оберточная бумага и нейлоновый шпагат на случай, если посетитель торопится и захочет взять сатэ домой.

Зажегся зеленый свет, и весь этот пестрый поток рванулся было вперед, но… на перекрестке в тени ажурного пламенеющего дерева фламбойянт появилась фигура. Словно из сказки. Женщина в оливковой тоге и огромной форменной фуражке. В руках у нее жезл. Мгновение! Жезл взлетает вверх, и словно заколдованный шумный дорожный поток замирает. На жезле надпись: «Осторожно! Дети переходят дорогу!»

Только что кончились уроки, и на дорогу высыпала звонкая толпа школьниц в малиновых юбках и белых блузах. В эти предзакатные минуты в любом районе Сингапура вы увидите детей в разных формах (у каждой школы своя) — зеленых, синих, бордовых шортах и юбках и почти всегда белых блузах и рубашках.

Вот-вот ночь сменит день, и в наступающих сумерках белые майки ребят — словно блики уходящего дня…

В каждом городе своя транспортная проблема. В Сингапуре она усугубляется крошечными размерами острова. Уже сейчас 20 процентов территории отдано дорогам. А завтра? Около миллиона двигающихся транспортных средств — с моторами и без моторов. Автомашины, автобусы, мотоциклы, мотороллеры, велосипеды, тележки, коляски, автолавки, автокухни (наподобие тех, что мы видели в дорожном потоке). Среди безмоторных средств не последнее место занимают коляски велорикш — нечто среднее между мотоциклом с коляской и трехколесным велосипедом, кабина для пассажира — слева от водителя. Велорикш в Сингапуре не так уж много — около трех тысяч, и сосредоточены они главным образом в узких кварталах чайнатауна. Ездят на них чаще старушки, которые плохо ориентируются в номерах автобусов и их маршрутах, да туристы. Старушки, правда, постепенно переселяются в современные дома и потихоньку обретают городские привычки, а вот туристов становится все больше, так что работы у велорикш не убывает. Но, конечно, не они причина столпотворений на дорогах. В Сингапуре популярна такая присказка: «Мечта сингапурца (некоторые говорят — долг!) — одна жена, двое детей, три комнаты, четыре колеса». 250 тысяч легковых машин, из них 140 тысяч частные — вот главная беда. Даже по крайне скромным подсчетам, к 1992 году их может оказаться 400 тысяч!

В свете росы, рассыпавшейся миллионами жемчужин по длинным седым лезвиям трав лаланга, навстречу заунывным звукам муэдзина, звавшего верующих к первой утренней молитве, в мечеть тянулись малайцы в длинных белых одеждах и черных вельветовых сонгкоках на голове. И вдруг возникла другая группа людей. Они двигались навстречу, со стороны университета. На майках у студентов наклеены картннки: красная машина, перечеркнутая черной линией. В руках — плакаты: «Не будем рабами машин!» Студенты шли но направлению к Ботаническому саду, куда только что удалились первые посланцы нового дня — энтузиасты дорассветного бега. Там группы соединились и начали свой марш-протест по дорогам просыпающегося Сингапура: «Не будем рабами машин!»

Заколдованный круг