Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою - Василий Звягинцев

Сильвия обращалась непосредственно к Басманову, Удолин стоял рядом и посмеивался, прикрывая рот согнутой ладонью. У него, кажется, были какие-то собственные соображения на эту тему.

— Вполне доходчиво, — вежливо кивнул полковник, не став обращать внимание дамы на элементы кощунства в её рассуждении.

— Теперь я поняла и знаю, как позволить Арчибальду существовать почти в прежнем качестве и исключить с его стороны всякую самодеятельность. Не зря мы с тобой потрудились…

Басманову, воспитанному в строгих правилах и до сих пор не избавившемуся от некоторых архетипических стереотипов, показалось, что фраза прозвучала несколько двусмысленно. Он машинально поморщился. Сильвия это заметила и в ответ улыбнулась самым невинным образом. Впрочем, кроме них двоих, никто на зацепившую полковника фразу внимания не обратил. Разве что Удолин ощутил небольшое возмущение в контролируемых им сферах.

— Великий теоретик, знаток нечеловеческих логик Скуратов не успел догадаться, как с Замком и его «эффектором» бороться, — продолжила как ни в чём не бывало Сильвия, — а я — придумала. И никакого насилия не требуется, как мы раньше планировали, всё будет тихо и вежливо…

Судя по голосу и мимике леди Си, она сейчас была собой чрезвычайно довольна.

— Да тут, собственно, ничего странного и нет, — подумав, сказал Басманов, — профессора педагогики сотни томов написали насчёт воспитания «гармонической личности», а иной сверхсрочный унтер один раз новобранцу по зубам засветит, в нужный, разумеется, момент, и такой потом солдат получается — любо-дорого смотреть.

— Умеешь ты, Михаил Федорович, комплименты говорить, — она с ещё более милой улыбкой похлопала полковника ладонью по плечу, — а по сути ты прав, конечно. В конце концов, большинство великих открытий сделаны чисто эмпирическим путём, а не по утверждённым планам ТРИЗа[11].

— Причём, что очень интересно, догадались о том, как применить против Арчибальда свой блок-универсал, отчего-то не вы, а эти девушки. Не первый за истекшие сутки раз, прошу отметить, — вмешался Удолин, — из чего следует, что не в вашей вообще технике дело. Просто кому-то потребовалось, чтобы в нашей истории именно эти прелестные создания сыграли главную роль, для чего он и наделил их соответствующими дарованиями. В противном случае…

— Не хочу с вами спорить, Константин, только скажу — у меня на генетическом уровне существуют крайне мощные предохранители — то-то и то-то я не имею права делать ни при каких обстоятельствах, а девчонки этих предохранителей не получили. Дайяна ли тут виновата или Лихарев — не знаю, и разбираться сейчас не имею никакого желания. У нас есть дела практические и неотложные… — ответила Сильвия резче, чем имела обыкновение говорить со старшими рыцарями Братства.

— Не имею никаких возражений, только не упускайте из внимания, что ваши «предохранители» один может поставить, а другой — снять. Вот в чём все дело, а «техника» сама по себе — тьфу! — по привычке оставил за собой последнее слово некромант.

И Сильвии вдруг всё стало понятно. Профессор будто убрал пелену, не с глаз, а с мыслей. «Один — поставить, другой — снять!» Вот в чём дело. Она как-то в своё время совершенно не придала значения словам Наталии Воронцовой о том, что три девушки из семи успели близко пообщаться с Шульгиным, Новиковым и Левашовым. А уж те, точнее — Александр с Андреем, вполне могли наградить «недоделок» подобными способностями. В собственных целях, естественно, и только при условии, что почувствовали в случайных партнёршах эти самые, латентные тогда способности. Крайне опрометчивый, на её взгляд, шаг, но разве можно противиться воле «кандидатов в Держатели Мира»? Она лично один раз попробовала — того урока до сих пор хватило[12].

— Ну а как всё же работать будем? — спросил Басманов, чтобы прекратить не совсем ему понятный и явно неуместный спор между представителями двух противоположных «философских систем».

— Можно, конечно, прямо отсюда нейтрализовать, парализовать и вообще сделать что угодно с экипажем крейсера. Русская эскадра подойдёт и захватит корабль, с командой в семьсот идиотов и двести неизвестно как оказавшихся на нём русскоязычных штатских (тоже в состоянии острой инфекционной деменции[13]). Но выглядеть это будет крайне… неубедительно, — Сильвия вопросительно посмотрела на Михаила, словно действительно была обычной женщиной, ждущей ответа и решения от куда больше понимающего в таких делах военного мужчины.

Басманов принял игру. Он окончательно решил напрочь забыть то, что на шестой год знакомства спонтанно случилось между ним и аггрианкой (пусть и оставило самые яркие и глубокие впечатления) и отныне держать себя с ней не иначе как с женой хорошего друга и старшего товарища.

— Совершенно верно, миледи. Поэтому, если Арчибальд или ты организуешь нам возвращение туда, — он махнул рукой в сторону кабинета с «разрезным макетом крейсера в натуральную величину», — в тот самый момент и тот отсек, где находились наши гости, мы сумеем несколько удивить гордых бриттов…

— Конечно, сделаем. Дальше?

— Дальше я, Уваров, девушки и гости немного там побезобразничаем. Чтобы бритты не вздумали в приступе исторического героизма взорвать крейсер, к примеру, или избавиться от аппаратуры и лишних свидетелей…

— А зачем тебе «гостей» с собой брать?

— В качестве проводников, консультантов и для убедительности, само собой. Пусть как следует постреляют, пропахнут порохом, в нужное боевое настроение придут. Тогда им и врать не придётся, что это они всё сами учинили. Через неделю так в свои подвиги уверуют — хоть на детекторе лжи проверяй. А мы вроде как на подхвате побудем. Опять же — отработка легенды на местности. Когда за них дознаватели возьмутся — не растеряются, сумеют рассказать и показать, где кто стоял и что делал…

— Неплохо бы, для той же убедительности, чтобы у них хоть какие потери были, а то уж слишком театрально выйдет… — вполне серьёзно сказала Сильвия и на негодующий взгляд Басманова, едва не успевшего достойно ответить, что он по поводу таких идей думает, спокойно продолжила: — Ты, может, не в курсе, но в самом начале Второй мировой, когда немцы уже доколачивали французов, маршал Петэн приказал бросить во встречный бой совершенно неподготовленную танковую бригаду. На недоумённый, как у тебя сейчас, вопрос де Голля, тогда комдива, ответил: «Не может же Франция всю войну нести потери только пленными!» Вот и в нашем случае подобная ситуация, хотя и с обратным знаком. Ну кто поверит, что десяток, даже сотня, штатских захватили боевой корабль без единой потери…

— Можешь сама этим и заняться, — скривил губы полковник. — Прикинь, сколько покойников создадут достаточную убедительность — и действуй…

— Не передёргивай, Миша, — жёстко ответила Сильвия, — а то я подумаю, что у тебя нервы не в порядке. Главное, ты сам с девочками под пули не подставляйся, а остальное пусть будет, как будет. Или вообще бросаем эту затею… Тогда уж точно всё будет исключительно по высшей справедливости.

— Ладно, оставим, — махнул рукой Басманов, подумав, что действительно нахватался последнее время всяких либеральных идей вроде тех, что всё чаще звучат в Югоросской прессе: «Права личности выше интересов государства» и в том же духе. А ведь сам шесть лет подряд не стеснялся людей и в разведку боем посылать, и в прикрытиях на верную смерть оставлять, вообще убивал без счёта, и немцев, и австрийцев, и своих, русских, — всё равно ему было, кто «в то время» в поле зрения бинокля попадался, когда он батарею на огневые позиции выводил. И после той войны — тоже. Чего уж теперь? Правда, на настоящей войне всё звучит и выглядит не столь цинично.

— Ладно. Действительно, кому что на роду написано… А ты отсюда наблюдай и в соответствии убедительную для флотских командиров и тамошних контрразведчиков легенду конструируй. Чтобы все подозрительные прорехи в легенде, какие в ответах наших подопечных на допросах непременно выплывут, превентивно заткнуть. Тут всё учесть придётся — кто за кем бежал, кто куда стрелял и из чего. Ладно, я уже кое-что придумал, потом помогу…

Он махнул рукой Уварову, приглашая его к себе, вместе с Марией и допрашиваемым.

— Ну, как у вас отношения складываются? — спросил Басманов Валерия.

— Да нормально складываются, обстановка в общем и целом понятна, рассказанное штабс-капитаном Бекетовым вопросов не вызывает.

— Это хорошо. Но слова словами… Как вы, господин капитан, к делу относитесь? Начатое обычно следует доводить до конца… — обратился он к Бекетову, излишне напряжённому, на его взгляд.