Ниагара в хрустальном бокале - Элизабет Бартон

– Моя Джоанна не такая колючка, как ты. Она – святая, – однажды похвастал Стив перед Линдой. – Отпускает меня выпить пивка, сама покупает продукты и дает в долг всем моим дружкам.

– Джоанна и вправду святая. Будь она хоть немного похожа на меня, давно бы дала тебе хорошего пинка, – отрезала Линда.

Но открывать Джоанне глаза на проделки ее друга Линда опасалась. Этот удар мог бы навсегда разрушить веру Джоанны в честь и верность. «Счастье есть всюду: и в проступке, и в заблуждении», – так сказала Линде ее мать, когда в пятьдесят лет выбросила из дома все зеркала. Она обрекла себя на добровольное заблуждение, решив, что не постареет, если не будет видеть в отражении своих морщин. И это дало ей немного счастья.

В дверь постучали. Линда, спрыгнув с дивана, пошла открывать. Роджер Деннехи бесцеремонно заглянул в бунгало через плечо Линды и, смотря мимо нее, сказал:

– Не хотел вам мешать, но я только что слышал, как наш управляющий говорил по телефону с больницей. На юге города произошла авария, все силы брошены туда. А у местного врача сегодня жена рожает. Я подумал, не осмотреть ли мне вашу подругу.

– Вам? – Глаза Линды вспыхнули задорным огоньком, и она пропустила гостя в бунгало. – А вы разве врач?

Роджер вздрогнул, словно Линда уличила его в чем-то постыдном, и неуверенно ответил:

– В некотором смысле.

На стеклянном столике у дивана лежала раскрытая сумочка Линды. Роджер заметил, что внутри нее что-то светится.

– Вам звонят, – сказал он.

Маленькая белая трубочка, исторгая звуки ламбады, скрылась в ладони Линды. Но отвечать на настойчивую трель Линда не торопилась. Она взглянула на дисплей, где высветилось имя звонившего, закатила глаза и бросила трубку обратно в сумочку.

– Это мой новый поклонник, – небрежно сообщила Линда.

– Вы уж точно не станете бросаться в пучину за телефоном, – иронично отметил Роджер.

– Я не стану. Но Джо – другое дело. Она очень привязывается к вещам. – Линда разлила по бокалам холодный апельсиновый сок и предложила гостю. – Этот телефон подарил ее друг Стив. Они работают вместе в оркестре, он тоже музыкант. Играет на саксофоне. На мой взгляд, полное ничтожество и бездарь.

Роджер пригубил сок и, устроившись в плетеном кресле, спросил:

– А на чем играет ваша подруга?

– Она пианистка. Это была ее детская мечта. Теперь она получает сущие гроши. – Линда развела руками, как бы признавая несправедливое устройство мира. – В детстве мы еще не знаем, как будем выживать, если наши мечты исполнятся. Не так ли?

Роджер усмехнулся.

– Вы слишком умны, чтобы быть блондинкой.

– Это мой единственный недостаток, – кокетливо улыбнулась Линда. – А вот Джо называет меня безрассудной.

– Из-за ваших отношений с этим пожилым господином? – Роджер щелкнул пальцами, припоминая. – Кажется, его фамилия Салливан?

– Да. Он обладает своеобразным обаянием, вы не находите? – спросила Линда, хотя ее абсолютно не интересовало его мнение.

– Может, и так, но вам-то он зачем?

Линда открыла дверь в комнату, где лежала Джоанна, заглянула туда и снова тихо притворила ее.

– Билл сказочно богат, – понизив голос, сказала она, – а я не хочу растрачивать молодость, сначала корпеть над книгами, потом с утра до вечера задыхаться в душном офисе. Поэтому я не понимаю феминисток, у которых пятки дымятся от желания обставить мужчин. Женщине совсем необязательно делать карьеру, нужно всего лишь найти богатого мужчину, у которого все уже есть. И можно смело гордиться своим достижением.

До этого разговора Роджер видел Линду не более двух раз и особо не заострял внимания на ее персоне. Линда была яркой, привлекательной блондинкой с длинными стройными ногами и плоской грудью. Ему всегда было немного жаль девушек, одаренных от природы болезненной худобой и высоким ростом. А если к тому же девушка имела золотые волосы, судьба фактически не оставляла ей выбора, обрекая на бессодержательную череду развлечений в будущем. О какой бы профессии она ни мечтала в школе, все вокруг будут твердить, что у нее модельная внешность и пренебрегать выпавшим ей шансом бессмысленно. Во всем мире мужчины в один голос умиляются глупости красивых блондинок, трепещут перед их холодностью и восхищаются стервозным нравом. В конце концов женщина становится такой, какой ее хотят видеть мужчины.

Линда подстроилась под общественное мнение и, подключив свой ум и обаяние, превратилась в приспособленку, красивый нарост на кошельке удачливого бизнесмена. Роджер легко уяснил это уже после первых оброненных Линдой фраз, сопоставив ее представления о жизни с поступками. Она была далеко не так проста, как хотела казаться окружающим, и это – Роджер не понимал почему – настораживало его.

– Чем дольше вас слушаю, тем более утверждаюсь в мысли, что был несправедлив к блондинкам. Я мог бы влюбиться в вас, Линда, если бы, конечно, вы были менее придирчивы в выборе, а я не был бы… – Он огорченно замолчал, понурив голову, и сделал несколько глотков из бокала.

– Не были бы? – загорелась любопытством Линда. – Что вы хотели сказать?

– Ну, если бы я имел миллион-другой, как у Салливана, – солгал Роджер и, не выдержав паузу, выдал себя улыбкой.

– А мне кажется, вы хотели сказать совсем другое.

– Мы с вами совсем заболтались. Мне пора проведать вашу подругу.

Он поставил бокал на столик и вошел к Джоанне.

В комнате Джоанны сильно пахло валерианой. Лишь пройдя в комнату, Роджер вспомнил, что забыл постучать. Джоанна сидела на кровати вполоборота и вопросительно смотрела на него замутненными снотворным глазами. Итак, Роджеру удалось вырвать у Джоанны первую улыбку, она согласилась на ужин. Встреча была назначена у входа в ресторан.

– Я забыл постучать, – виновато улыбнулся Роджер. – Можно мне присесть?

– Если хотите.

Роджер устроился на стуле возле кровати.

– Удар был сильным, у вас рана. Я наложил вам повязку на голову. Зачем вы ее сняли?

– Уже не болит. Вы врач?

Он кивнул.

– Со мной столько хлопот, – сказала Джоанна. – Зачем вы бросились спасать меня, ведь я причинила вам столько неприятностей? Нет, что я такое говорю? Мне следует благодарить вас. Я могла бы уже кормить рыб.

– Я думаю, сам Господь обратил на меня свой взор, нарочно послав в ваше купе. – Роджер не отрывал глаз от лица Джоанны, словно пытался зарисовать его в своей памяти.

Джоанна удивилась, наклонившись к нему:

– Вы не злитесь на меня за то, что я выбросила ваши вещи и залила брюки соусом?

– Злился, пока не понял, что… – Он замолчал.

– Что же вы поняли? – Джоанну разбирало любопытство.