Вереница - Элисон Синклер

А что касается ребенка… Я забеременела вовсе не потому, что пыталась привлечь к себе внимание или доказать, что я все-таки женщина. Причина в другом: из-за антибиотиков, которые я глотала, чтобы вылечить ступню, противозачаточное средство не подействовало. Понятно? Нога у меня, конечно, болела, но я не думаю, что это было что-то серьезное. Мы не привыкли бегать по врачам из-за каждого пустякового пореза. Тебе не кажется, что док Сонкаут мог бы предупредить насчет антибиотиков? В конце концов, на Земле далеко не все сохраняют девственность до восемнадцати лет… Ха-ха-ха!

Мне будет так вас всех недоставать, когда родится моя дочурка! Я все пытаюсь придумать ей имя, в котором было бы хоть по буковке от вас от всех – только чтобы это не слишком странно звучало. Хотя, конечно, это не важно. Инопланетянам все наши имена покажутся странными. Она будет первой гражданкой галактики – если только здесь нет какой-нибудь будущей мамочки, которая меня опередит. Но это вряд ли, я уже на шестом месяце. В школе на меня смотрели как на помешанную противницу абортов. Никто не понимал, почему я не хотела сделать маленькую и простую процедуру, пока ничего еще не было заметно. Они действительно считают, что лучше быть мертвым, чем жить в бедности. Если бы ты думала так же, мама, когда папа заболел, а ты носила Джой – или когда он потерял работу, а ты была беременна Дэйвом, – они не родились бы на свет. Я все время думала об этом, когда меня уговаривали быть благоразумной, и вкручивали, как тяжело ребенку расти без отца, и пугали статистикой про матерей-подростков.

В тот день, когда я вернулась из клиники, а потом блевала час подряд и не хотела тебе говорить, что со мной, – именно тогда это и произошло. Они говорили, что я бью братьев и угрожаю физической расправой тому легавому, который надругался над Петой. Они говорили, что их беспокоит моя склонность к насилию. Мне, правда, не сказали, что ребенка у меня отберут; они были слишком осторожны. Но мне дали это понять. Я просто не могла тебе рассказать, потому что он – сама знаешь кто – внушил бы тебе, что я все выдумала, а я не смогла бы этого вынести. Быть может, в его мире такого не бывает, но мы-то с тобой знаем, верно? Я не хочу, чтобы мой ребенок повторил мою судьбу. Я не хочу пережить то, что ты пережила в ту ночь, когда Пету привезли домой изнасилованной. И я не хочу бить своего ребенка, как била братьев, чтобы они не выросли убийцами. Надеюсь, здесь ему будет лучше.

Пета! Обязательно попади на Олимпиаду! У тебя есть все данные – и никому не позволяй внушить тебе, что это безнадежно, потому что ты слишком поздно начала. Не позволяй, чтобы тебя всю оставшуюся жизнь считали “травмированной”. Да, это случилось, тебе было очень хреново, но ты выдержала. Так что живи теперь дальше и делай то, что ты должна делать. Когда тебя будут показывать по телеку, ты на Земле услышишь, как я буду болеть за тебя.

Дэйв! Я знаю, как ты сердишься на меня. Ты уже полюбил моего будущего ребенка. Я оставила тебе ультразвуковое фото, похожее на спаривающихся в метель осьминогов. Найди хорошую женщину и роди десятерых (я имею в виду детей, а не осьминогов). Одну из дочек назови в мою честь (Хэтэуэй, а не Харриет, иначе я вернусь и застрелю тебя из лазерного пистолета). Но сначала чуть-чуть остепенись. Я не хочу, чтобы тебя посадили в тюрягу за то, что ты избил свою жену или убил кого-нибудь – просто потому, что тебя достали. Поскольку сейчас я далеко и ты не сможешь мне двинуть, даю совет: поступи на службу в полицию. Они там, конечно, не святые, но твой опыт поможет тебе стать хорошим полицейским и, не исключено, даже исправить немного нравы полиции. Ты же знаешь, почему дети ненавидят легавых… Я хочу, чтобы ты защищал справедливость. Я хочу, чтобы ты был настоящим рыцарем. Жаль, что ты не поверил в инопланетян. Я очень была бы рада, если бы ты был сейчас со мной.

Джонни! Это хорошо, что ты любишь его… ну, сам знаешь кого – Аллена. Чтоб мне провалиться, если вру! Папа не рассердился бы на тебя – и я тоже не сержусь. Ты нравишься ему больше всех нас. Я думаю, из тебя выйдет замечательный врач, если ты этого захочешь. Но знаешь, я немного беспокоюсь за тебя. Будь собой! Запомни: ты ничем не обязан жертвовать для того, чтобы тебя любили. Те, кто навязывает тебе свою волю, не любят тебя – они жаждут власти. Так что следуй за своей звездой, и все будет хорошо. Не просто хорошо – все будет гр-р-рандиозно! Ты только посмотри на дядю Стэна: с чего он начал – и кем стал!

Джой, моя маленькая принцесса! Порой у нас с мамой опускались руки, и если мы продолжали жить, то лишь потому, что не могли тебя бросить. Сейчас тебе кажется, что ты попала в страну чудес. Надеюсь, это чувство останется с тобой на долгое-долгое время. Только не превращайся, пожалуйста, в одну из этих богатеньких сучек. Я серьезно! Мне кажется, ты станешь актрисой или знаменитым видеопродюсером. Ты у нас та еще штучка… Не пойми меня неправильно, сестренка: мне нравится твоя уверенность в себе, и я надеюсь, что моя дочурка пойдет в тебя. Главное – не заносись и остерегайся звездной болезни. Надеюсь, ты будешь писать мне и держать меня в курсе. А когда твои фильмы выйдут на экран, я тоже буду их смотреть.

Мама! Что бы там ни говорили, тебе не в чем раскаиваться. Ты вырастила нас. Все, что я дам своему ребенку, это от тебя. Моей девочке со мной ничего не угрожает. Я буду замечательной мамой. Такой же, как моя мама.

Я люблю вас всех бесконечно и вечно. Живите счастливо! Я тоже буду жить, хоть и не на Земле…

Ваша падающая звезда Хэт.

6. Софи

Софи почти уже дошла до стены, когда погас свет. Она глядела вверх, на свод, в то время как Мелисанда терлась о ее ноги, пронзительным мяуканьем жалуясь на весь этот бардак.

Тьма была внезапной и почти кромешной. Громадная пещера наполнилась возгласами, всхлипами и воплями. Софи поставила корзинку и присела на корточки, пытаясь нащупать Мелисанду, которая скребла когтями пол где-то рядом. Кошка зашипела у нее под рукой. Зажженная спичка рассыпала кругом искорки и осветила на мгновение три ошеломленных черно-белых лица. По всему залу вспыхивали огоньки быстро гаснувших спичек. “А вдруг покрытие пола загорится?” – испуганно подумала Софи. Похоже, кто-то рядом решил это проверить и бросил на пол спичку. Та зашипела и погасла, оставив лишь тонкую струйку дыма. Софи судорожно вздохнула, с облегчением чувствуя под рукой тепло Мелисанды. Сердце билось как бешеное от инстинктивного страха темноты – и осознанного страха неизвестности.

У противоположной стены пещеры кто-то разжег костер, бросая в него одежду и бумаги. Темные фигуры людей устремились к свету.

Мелисанда повернула голову. Ее глаза слабо мерцали во тьме, которая, как и свет, казалось, исходила от всей поверхности стен.