Кофе для идеального мужчины - Евгения Светлакова

— тихо поинтересовалась я, понимая, что ловили меня как-то странно и теперь рука спасителя находилась в аккурат на моей груди.

Не скажу, что неприятно, но почему так? Вчера он ей полюбовался, сегодня облапал. Что завтра будет страшно представить!

— А это ваша грудь? — Юрий наиграно удивился, ставя меня прямо и отступая. — Как неудобно получилось, а я даже не заметил...

Я зло на него посмотрела, за что была удостоена оскала. Он издевается. Точно издевается.

— Рита, милая, а не принесете с балкона мой плед? Что-то ноги замерзли, совсем старая становлюсь, — вмешалась Лиана.

— Да, конечно, — улыбнулась и поспешила выполнить просьбу, пока не врезала по одной самодовольной роже.

* * *

Девушка гордо вышла из кухни, поспешив выполнить просьбу Лианы. Юрий перевел дыхание и нервно сглотнул.

— Ты бы хоть извинился, — с укором покачала головой милая старушка.

— Я вроде ей не дал упасть, за что извиняться? — как можно спокойнее спросил мужчина, возвращаясь за стол.

Неплохо бы оставить эту компанию и съездить в ресторан посмотреть, как там дела. Вновь напомнить агентству, что квартира сама себя не продаст. Да и поработать просто не плохо.

— Юрий, посмотри на меня, — строго обратилась к нему женщина и он невольно подчинился. — Ты знаешь, о чем я. Иди и извинись. И за поведение, и за слова.

— Не такая она и ранимая, переживет, — покривился мужчина.

Еще так не унижался, извиняясь перед какой-то растяпой! Сама виновата. Извинение еще не заслужила.

— Юра, — укоризненно покачала головой Лиана и одарила таким взглядом, что совесть на мгновение подняла голову, но стоило увидеть крысу, вновь в панике спряталась.

Вот уж точно не собирается он извиняться.

Маргарита вернулась и принесла плед, бросив на Юрия такой взгляд, вызвав смех, что пришлось маскировать под кашель. А то Лиана точно заставит его вымаливать прощение у этой барышни.

— Дамы, я вас покидаю. С вами хорошо, но кому-то и работать надо. Маргарита, все указания я вам оставил. Сегодня в три встреча с лечащим врачом, не пропустите и будьте добры запишите все, что он вам скажет. Лиана, не сбегать. Я пришлю машину к двум, будьте готовы.

— Хорошо, — хмыкнула девушка, уже возвращаясь к разбитой посуде.

— Мой номер записали? — Юрий вспомнил, что за всей этой кутерьмой забыл дать этой наглой свой номер на экстренный случай.

— нет, вы же его не давали, — обернулась Маргарита, складывая руки на груди, привлекая его взгляд и возвращая к воспоминанию о том, как выглядит и какова та на ощупь.

Юрий невольно сглотнул и поспешил отвести взгляд, делая вид, будто ищет в кармане визитку.

— Вот, — протянул найденный кусок картона и вышел из кухни, где внезапно стало очень мало воздуха.

* * *

Я еще раз осмотрелась. Да уж, не поликлиника среднестатистического обывателя. Дух, присущий больницам, конечно, витал в воздухе, но если абстрагироваться, возникает чувство, будто сижу не в холле частной клиники, а где-то в гостинице.

Лиана проходила процедуры, мне же оставалось только скучать. Не копаться же в телефоне, пытаясь прочитать хоть что-то умное среди кучи бреда? Книгу, как самая умная, я, естественно, не взяла, а местные журналы явно были за пределами моих интересов. Оставалось изучать пациентов и персонал.

Попадались интересные личности. Пару раз мимо пробежала девушка, что очень мне напомнила Гермиону из старого доброго Поттера. Она шла и разговаривала сама с собой, то ли успокаивала себя, то ли убеждала. Мне было не понять.

Еще пробежал мужичок, иначе этого слегка полноватого лысеющего человека среднего роста назвать язык не поворачивался. Он очень бодренько прошествовал к стойке ресепшена, а вслед бежал врач и, кажется, пытался унять прыть пациента.

Напротив меня сидели женщина с мужчиной. Кажется, никого вокруг не замечали, сильно обеспокоенные у них были лица.

Мне стало совестно, и я уставилась на часы над стойкой ресепшена. От безделья начала считать от тысячи до одного. Все интереснее, и еще мама всегда говорила – мозгам полезно.

Лиана появилась, когда я подбиралась к триста пятнадцати, пока она дошла до меня, я с трудом успела досчитать до трехсот. Вот реально бойкая и прыткая старушка. Мне бы в старости так бегать.

— Вы, как понимаю, Маргарита?

Приятный мужской голос отвлек меня от мыслей о том, как можно дожить до старости с такой подвижностью и здравым умом. В последнем я точно не сомневалась. Врач, пытавшийся привлечь мое внимание, стоял рядом с моей старушкой. Я невольно запрокинула голову.

Лиана на его фоне смотрелась хоббитом – ни больше, ни меньше. Да и я коротышка рядом с ним. Мужчина под два метра ростом, при этом с красивой фигурой атлета, явно не брезговал качалкой. Когда я, наконец, добралась до головы, и остановилась на симпатичном лице – красивым назвать его было сложно, но определенный шарм был – лечащий врач Лианы уже улыбался. Видимо, понимая, какое впечатление производит.

— Да, — опомнившись, я подскочила на ноги.

Лиана тихо хихикнула, но, как я поняла, этой только дай посмеяться, всегда рада.

— Очень приятно, мне и не сказали, что вы настолько прекрасны...

— А ну! — пресекла попытку явного подката Лиана. — Денис, будь любезен, не дури моей девочке голову.

— Лиана, милая, когда я дурил? — обиделся мужчина, но мне подмигнул.

И что еще за обращение по именам? Так разве должен общаться пациент и врач? Ничего не понимаю.

— Всегда дуришь и всем. Было бы иначе, давно бы женился, — покачала головой Лиана.

— Может, я ищу свою единственную, — вздохнул «Денис» или как там его правильно назвать? — Ну, вот, Лиана, мы смутили вашу помощницу. Не пугайтесь, Маргарита. Лиану Алексеевну я давно знаю, а она меня – так и вовсе с пеленок. Мои родители дружили с Борисом.

— Ясно, — пожала плечами, не особо желая вдаваться в подробности, кто есть кому и почему, и как.

Тем более кто такой Борис? Уже слышала имя, но как-то не расспросила. Дело богатых. Мое же – помогать и присматривать. И копить деньги на свой ресторан. Не много и не мало, но, как говорил один знакомый, «не смешивай любовь и работу, сначала сладко и пряно, а потом через месяц или пару лет, это как повезет, наступает тяжелое похмелье».

Он, конечно, это утверждал про служебные романы, но политику разделения личной