Религер. Последний довод - Денис Бурмистров

Крепыш лежал ничком, разбросав руки в стороны. Его голова представляла собой сплошное кровавое месиво. За ним виднелось то, что осталось от Ремезова, но большая часть тела оказалась разбросанной дымящимися ошметками по краю пустыря. Судя по всему, «радио» выплеснула на него всю свою накопившуюся энергию.

Рядом – Ким, добивал ногами корчащуюся на земле женщину. Из его плеча и бока торчали две длинные спицы. Лицо залито кровью, неестественно вывернутая правая рука беспомощно болталась вдоль тела.

В голове всплыли слова Сухнова: «Будьте жестче. Они должны видеть всю решимость мистириан».

Поединки только подросткам видятся романтичными и благородными. Про них красочно показывают в художественных фильмах про религеров, с упоением рассказывают друг другу мечтательные школьники. Но на самом деле, в поножовщине нет романтики. Настоящий бой никогда не бывает красивым и честным. Тем более, если нужно проявить жестокость.

Кореец обернулся, почувствовав взгляд Егора. Лицо Кима как обычно было беспристрастным и спокойным, но в глазах светилось такое животное безумие, от которого по спине Волкова пробежал холодок.

Тогда Егор повернулся к вцепившемуся в шарф противнику, наступил тому на грудь, припечатывая к земле. Щелчком извлек выкидное лезвие ножа, наклонился и, не думая, полоснул того по худой шее.

Пока вельзы булькал в собственной крови, зажимая рану руками, Волкова тошнило в стороне.

Поединок закончился. Судьи сдержанно поздравляли победителей. Ким произнес короткую речь, подготовленную заранее. После чего все участники разъехались, забрав павших.

А перед взглядом Егорова все маячила худая фигура, распахнутые в ужасе и мольбе глаза с длинными ресницами.

Каково же было удивление Егора, когда спустя месяцы он узнал, что худой вельзы выжил. Что, пройдя через клиническую смерть, пришел в сознание.

Удивляясь собственному порыву, Волков узнал адрес больницы, в которой лежал его первый врага. И в, один из дней, возник на пороге бывшего религера ныне не существующей секты вельзы.

Лишившегося Искры после тяжелого ранения.

Так Волков познакомился с Романом Ильиным…

Глава 5

«– Разнообразие путей и средств, ведущих к просвещению, всегда на пользу человеку. Но нельзя утверждать, что абсолютно любая религия ведет к просвещению».

Звонок Иванова застал Егора на полпути домой. Исполняющий обязанности, в свойственной ему безапелляционной манере, приказал Волкову немедленно приехать в резиденцию. Егор досадливо поморщился, но не стал возражать. И уже через несколько минут, расплатившись с очередным таксистом, вошел в гостиную, осеняя себя ритуальным знамением.

В кресле, разложив на коленях ноутбук, сидела Таисия Соловьева, молодая Искра. Двадцать один год, обрела Дар в девятнадцать.

Соломенного цвета прямые волосы, чуть бледная кожа худого лица, не лишенного хрупкой, немного печальной, красоты. Прямой нос, крупные зеленые глаза, немного опущенные вниз уголки рта, что придавало образу вид утонченной грусти. Стройность фигуры подчеркивало приталенное платье цвета горького шоколада. Узкая ладонь поддерживает шелковый палантин, покрывающий острые плечи.

Недавно из Школы, Таисия номинально считалась религером, но обладала даром предвидения и потому не допускалась к Поединкам. Покойный Сухнов наставлял ее, помогал развивать способности. В перспективе, девушке отводилась роль Координатора одной из ячеек, но до тех пор она должна была набраться опыта. Ее Искра была еще очень слаба, способности нестабильны.

Говоря по чести, Соловьеву никто из матерых религеров не воспринимал всерьез. Не был исключением и Егор.

– Привет, Тая, – бросил он девушке, вешая на торчащий из стены крючок куртку.

Девушка, только сейчас заметившая появившегося мужчину, испуганно вздрогнула, поднимая большие глаза от экрана. Спешно отставила ноутбук на журнальный столик в порыве подняться для уважительного полупоклона.

– Здравствовать и тебе, брат…

– Сиди-сиди, – попытался остановить ее жестом Волков.

Но вбитые в Школе порядки и традиции взяли свое. Девушка все же поднялась, опустила в полупоклоне голову. Волосы соскользнули с плеч, легким занавесом закрывая лицо. Волков невольно залюбовался.

– Будь зрячей, – поспешно ответил он.

– Будь зрячим, – ответила девушка, и на этом традиционное приветствие закончилось.

Когда Таисия вновь заняла место в кресле, Егор спросил.

– Чего такая хмурая?

Девушка поправила паланкин, ее глаза влажно блеснули.

– Кирилл умер, вот я и…

– Тая…

– Я знаю, что смерть это лишь переход в иной мир, – поспешно закивала Соловьева, опережая слова Волкова. – И я знаю, что не должна впадать в скорбь и уныние. Но мне все равно тяжело, мне не хватает его доброго слова и мудрого совета.

Одноглазый вздохнул. Он давно уже забыл, как нужно успокаивать и сопереживать. Забыл и, говоря по чести, не очень хотел вспоминать. Поэтому он присел перед девушкой на корточки, накрыл своей, кажущейся огромной, ладонью ладоши девушки. Глядя в глаза, сказал:

– Тая, послушай. Кирилл был хорошим наставником и человеком, его уход огромная утрата для всех нас. Но он был религером, а значит, каждый миг был готов к подобному исходу. Как и каждый из нас. Когда-нибудь тебе предстоит стать Координатором, отправлять на Поединки своих братьев и сестер. И слабости человеческой души не должны одержать верх над задачами служения нашей вере. Это твоя плата за Дар, это твой тернистый путь к Истине. Поэтому отпусти тяжелые мысли, соберись и с новым упорством продолжай развивать и укреплять Искру. Мертвых не вернуть, а от силы твоего Дара будут зависеть живые.

Девушка поджала губы, но кивнула, соглашаясь со словами Волкова.

– Просто мне показалось, что все слишком быстро забыли его, – произнесла она полушепотом.

– Жизнь продолжается, – Егор поднялся. – Мой тебе совет – не привязывайся ни к кому. Будет легче терять. А терять придется, для всех нас смерть лишь дело времени.

– Егор! – раздался сверху голос Иванова. Он вышел из рабочего кабинета и стоял у перил второго этажа. – Я тебя жду.

– Иду, – откликнулся Волков. Повернулся к Таисии, сказал. – Если что – обращайся. Я всегда помогу, подскажу.

Девушка вновь кивнула, быстрым движением вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Спасибо.

Волков ободряюще улыбнулся ей, пересек зал и стал подниматься по лестнице, скользя рукой по перилам.

Николай терпеливо выждал, пока Волков окажется рядом, жестом пригласив следовать за собой.

Рабочий кабинет Координатора был просторен и светел. Скошенный в одну сторону потолок мансарды, бледно-зеленые обои, насыщенно-темный дубовый паркет. При входе в глаза бросалась небольшая картина, висящая над письменным столом – одинокий человек, бесстрашно шагающий навстречу поднимающейся над горизонтом волне цунами. Серые, черные и темно-зеленые тона разгневанной стихии резко контрастировали с золотистой фигурой человека, он ярким пятном выделялся на темном фоне.

Картину нарисовал Сухнов, на ней он изобразил известный сюжет из Книги Истин, главной книги мистириан.

Два больших смотровых окна, небольшой телескоп. Изящные книжные полки, под завязку забитые книгами, из большинства торчат разноцветные закладки. Камин из красного кирпича, пара глубоких кресел, столик с курительной трубкой в бронзовом держателе. Банкетка со спинкой, резными ножками и бархатным покрытием.

Сухнов умел создавать вокруг себя уют и спокойствие. Впрочем, в последние дни он заметно хандрил. Даже забросил свое любимое рисование.

Иванов выглядел чужеродным в этом кабинете, как чертополох среди ромашек.

Исполняющий обязанности Координатора жестом отослал сухую и деловитую женщину в платке, которая расставляла на столе чайник и чашки. В резиденции служило несколько человек из числа доверенный прихожан, они почитали такую работу за честь, наводили чистоту, готовили, выполняли мелкие поручения. Незаметные, тихие, бессловесные.

Когда за служкой закрылась дверь, Иванов сел за стол, привычно поправляя полы своего серого пиджака.

– Присаживайся, Егор, – сухой, без интонации голос. Насколько нужно быть спокойным и самоуверенным, чтобы иметь такой голос?

Волков прошел к банкетке, опустился на мягкие подушки. Пытливо уставился единственным глазом на собеседника, постукивая пальцем по теплому дереву подлокотника.

– Егор, – Иванов словно пытался поймать Волкова в фокус, но его взгляд то и дело соскальзывал в сторону, будто прятался. Этот взгляд невозможно было поймать, в глаза этого серого человека нельзя было заглянуть, прочитать. – Как твои дела… с проблемой?

– С какой? – нахмурил брови Егор.

– С твоей, которая мешала служить Истине. Знаю, ты поборол своего внутреннего врага, но насколько долго?