Дети Безымянного - Брендон Сандерсон

Давриел возился с банкой, щёлкая какими-то переключателями и при этом бормоча себе под нос нечто, похожее на заклинание. Когда он закончил, свет, мерцающий в банке, погас — а голова наверху внезапно  вздрогнула. Губы задвигались, глаза вяло распахнулись и посмотрели сперва в одну, а затем в другую сторону.

— Ты что, скаберен? — спросила Тасенда.

— Ты оскорбляешь меня, юная леди, — ответил Давриел.

— Тогда заклинатель упырей? Или… некромант?

Давриел вскочил и повернулся к ней, тыча в неё пальцем. — До сих пор я был к тебе снисходителен. Но не стоит злоупотреблять моим терпением.

Тасенда испуганно вжалась в спинку стула. Удар ледорубом в сердце вызвал у него лишь мимолётное раздражение, но сейчас... сейчас ей, похоже, и вправду удалось задеть его за живое.

— Я — оккультист, — гордо произнёс Давриел. — Демонолог. Учёный. Моё занятие требует мастерства, усердия и остроты ума. Некромантия — удел глупцов, неудавшихся мясников, возомнивших себя гениями. Они, видите ли, заметили, что мертвецы не всегда остаются мёртвыми — вот так сюрприз!

Он пощёлкал пальцами перед носом у головы, привлекая её внимания. Затем, двигая пальцем из стороны в сторону, убедился, что голова следит за ним.

— Ты вообще интересовалась, люди какого сорта обычно практикуют некромантию? — продолжил Давриел. — Это занятие привлекает неуравновешенных, недальновидных и неопрятных. Почти все они чересчур высокого мнения о собственных «коварных замыслах», и всерьёз считают себя независимыми бунтарями лишь потому, что научились смотреть на мёртвые тела и не падать при этом в обморок. Я уж молчу о том, что из мертвецов получаются просто отвратительные слуги. Одно только обучение — уже сущий кошмар, что уж говорить об уходе! А это жуткое зловоние! И всё ради слуги, по сравнению с которым даже Злобогрыз покажется умным.

При этих словах Злобогрыз тихо зарычал. Воспользовавшись моментом, Тасенда высвободила вторую ступню. Давриел ничего не заметил; он достал из мешка шприц и теперь аккуратно впрыскивал в голову некую зеленоватую жидкость.

— Но…, — не удержалась Тасенда, — ты же прямо сейчас работаешь с трупом!

— Это? — усмехнулся Давриел. — Это и колдовством-то не назвать. Всего лишь средство для достижения цели.

Он закончил делать инъекцию, и голова взглянула на него уже более осознанно, а затем приоткрыла рот.

— Ты помнишь своё имя? — спросил её Давриел.

— Ягрет, — ответила голова. Её губы двигались, но голос, казалось, исходил из металлической пластины, соединявшей её с банкой.

— Ягрет из Трабена, — произнесла мисс Хайуотер, зачитывая из книги. — Катар, официальный воин церкви, и самопровозглашённый «истребитель зла». Согласно моим сведениям, прославился недюжинной отвагой.

Мы с ним встречались, поняла Тасенда. Она не видела его лица, но этот человек — когда он ещё был человеком, а не бестелесным духом — заезжал в Ферласен несколько дней назад, прослышав о гибели её родителей. У него был бархатный, уверенный голос; она представляла его высоким, плечистым мужчиной. Виллии он весьма приглянулся — это было ещё до того, как она... она...

— Я пришёл убить тебя, — заявила голова, пристально глядя на Давриела. — Хозяин Имения. Что ты со мной сделал?

— Всего лишь слегка усовершенствовал, — ответил Давриел. — Как ты себя чувствуешь?

— Холодно, — прошептала голова. — Как будто мою душу заморозили в вечных льдах с самой высокой горной вершины, а потом заперли во мраке, столь непроглядном, что он мог бы без следа поглотить само солнце.

— Прекрасно, — заключил Давриел. — Это начал действовать консервирующий раствор. Он потрепал голову по щеке. — Кстати, спасибо за то сковывающие заклинание, которое ты столь любезно позволил высосать из твоего разума. Оно очень пригодилось мне не далее как полчаса назад.

— Ты чудовище, — прошипела голова. — То, что ты сотворил со мной, отвратительно. Столь вопиющей несправедливости нет и не может быть оправдания.

— Формально, — заметил Давриел, — я представляю законную власть в этих землях, а ты пытался  прирезать меня во сне. На мой взгляд, то, что я сделал, вполне справедливо, и любой суд меня оправдает. Но давай заключим сделку. Ответь мне на пару вопросов, и я обещаю отпустить твой дух на волю.

— Я не стану помогать тебе причинять боль и страдания невинным, злодей!

— Ах, но взгляни-ка на эту бедную девочку на стуле, — произнёс Давриел, указывая на Тасенду. — Все жители её деревни были зверски убиты! Ночью их души похитил какой-то таинственный и ужасный монстр.

— Это случилось днём, — прошептала Тасенда. — И ничего таинственного в нём не было. Ты знаешь, что произошло. Ведь это сделал ты.

Голова перевела взгляд на неё, и её лицо приобрело сочувственное выражение. — Ах, дитя, — произнесла она голосом катара Ягрета. — Прости, я пытался, но подвёл тебя. Значит, всё вышло так, как я и боялся? Чудовища, подобные ему, редко удовлетворяются лишь парой убийств. Стоит им почувствовать жажду крови, как они возвращаются снова и снова...

Тасенда поёжилась.

— Порой меня и впрямь мучит жажда, — заметил Давриел. — Обычно я отдаю предпочтение хорошему красному вину, но после тяжёлого дня нет ничего лучше бокальчика тёплой крови невинно убиенных.

Голова вновь посмотрела в его сторону.

— Я даже купаюсь в ней, представляешь, — продолжал Давриел. — Прямо как в тех жутких историях. Не думай о том, насколько это непрактично — свёртывание, сложности с отстирыванием — просто прими это как данность. Но вам, чёрт возьми, всё время становится известно о моих гнусных ночных похождениях. И я хочу понять, каким образом. Как ты меня нашёл?

— О твоих злодеяниях я узнал в приорате, — ответил Ягрет. — Там мне рассказали о душах, что ты похитил.

— Кто рассказал?

— Сама приоресса.

Почему-то эти слова заставили Давриела нахмуриться. Его губы вытянулись в тонкую линию.

— Все знают о том, что ты творишь, — продолжил Ягрет. — Ты оставляешь за собой пустые оболочки, лишая их душ.

— Но почему вы решили, что это был я? — удивился Давриел. — Я, конечно, не из этих мест, но за годы, проведённые здесь, я понял, что у вас и без меня хватает угроз человеческой жизни. Почему вы уверены, что именно  я стоял за всем этим?

— Я уже объяснял тебе…

— Моя сестра тебя видела, — подала