Звездная формула жизни. Силы земли - Ирина Эйр

При всём при этом однокурсники к нему относились хорошо, потому что он всегда был со всеми весел и приветлив, любил пошутить. Его даже приглашали в команду КВН, но он отказался, ему это было просто не интересно.

Я заметила ещё одну особенность. Все замолкали, когда Артур начинал говорить. Знаете, такое бывает, что в большой компании не всех слышат, просто потому, что много народа и каждый хочет высказаться. Очень сложно донести свою мысль. У меня такое бывает часто.

У многих такое бывает, но не у Артура. Когда он хотел что-то сказать, ничто, никто и никогда не могло ему помешать. Причём он не повышал голос, не прерывал, говорил не спеша и размеренно. При этом его невозможно было перебить или не дослушать до конца. Сила голоса, жесты и взгляд притягивали мистическим образом. Что-то холодное было в его взгляде – притягательное настолько, что невозможно отвести взгляд или вторгнуться в речь.

«Плутон – повелитель воли. Когда он говорит, все молчат. Когда он ведёт за собой, всё идут – все в его власти».

Несмотря на свою внешнюю общительность, Артур, как я сказала, никого к себе близко не подпускал и ни с кем не говорил по душам, особенно с девушками. Вероятно, свою роль в этом сыграла несчастная судьба отца.

Девушки же Артура очень любили. Я бы даже сказала, что они истекали слюнкой, когда его видели. Ну, понимаете.

Эх, плюшки-матрёшки! Их можно понять, ведь парень был просто красавцем. Его детское милое личико превратилось во в меру брутальное мужское лицо. Умные карие глаза и уверенный взгляд лишали рассудка всех красавиц института. Прибавьте к этому высокий рост, широкие плечи пловца, атлетическое сложение, и получится идеал мужчины для каждой. Прям Ален Делон! Я не раз видела, как девушки перешёптывались и кокетливо прятали глазки, глядя на него.

Мне всё-таки кажется, что он не знал о своей привлекательности. Ну понимаете, такое бывает. Я говорю так, потому что он не уделял внимания своему внешнему виду. Всегда ходил в джинсах, меняя лишь футболки или рубашки, которых у него было всего штуки четыре, не больше. Он даже на экзамен приходил в таком виде.

Преподаватели его сначала ругали, но не наказывали, потому что человек всегда идеально знал предмет и мог свободно поспорить с профессором прямо на экзамене. Через год весь институт уже знал про эту особенность Артура, и никто ничего ему не говорил.

Удивительно то, что Артур разбирался в женской моде и даже давал «стильные» советы. Надо мной он в этом смысле всегда подсмеивался – говорил, что я не уважаю моду и она на меня за это в обиде. Наверное, он прав, просто для меня одежда никогда не имела значения, да и денег в семье не было, чтобы тратить их на такие мелочи.

Однажды я попросила Артура помочь мне по учёбе. Тогда я уже готовилась к выпускным экзаменам и чувствовала, что могу завалить без его помощи. Я пришла к нему, когда он разговаривал с кем-то по телефону на кухне. Таким образом, осталась на некоторое время одна в его комнате.

Мой взгляд привлёк небольшой коричневый блокнот, лежащий на столе. Привлёк, потому что Артур никогда такими не пользовался. Он писал либо в больших толстых тетрадях, либо всё печатал сразу в ноутбуке.

Только я протянула руку к блокноту, как зашёл Артур.

– Никогда не бери мои вещи! – сурово сказал он и забрал блокнот. – Лучше просто попроси, если интересно.

Я, честно признаться, смутилась от того, что чуть не совершила преступление, но потом, заметив, что он не сердится, извинилась и попросила показать.

Артур это сделал с радостью.

– Это мой блокнот с эпиграммами.

– С чем?

– Помнишь, Лермонтов сочинял маленькие ироничные стишки про окружающих? Я тоже их сочиняю.

– Боже, да когда же ты на это берёшь время, ведь ты всё время учишься?

– А что тут писать-то? Это же просто. Вот заметил какое-то интересное качество и написал. Смотри.

Артур открыл блокнот и начал перелистывать странички.

– Вот, помнишь Петьку Дрыныча? Он с нами в поход на первом курсе ходил. Такой рыжий парень, умный, но любил ковыряться в носу.

Я с трудом вспомнила Петьку и тот единственный поход, в который меня взял с собой Артур. Мы ездили на электричке в Ивантеевку, разбивали там палатки и играли в разные смешные игры. Ребята бренчали на гитаре, а Артур пел песни Боба Марли. Причём у него прекрасно получалось.

Откуда он знал столько песен этого человека с Ямайки, который к тому же уже давно умер, я никак не могла понять. Для меня они звучали впервые. Тогда молодёжь из моего окружения больше слушала Цоя, «Сплин», Чижа, ну, или попсу. Тут же в лесу, в Ивантеевке, звучал хрипловатый голос Боба Марли, блестяще имитируемый Артуром. Мне казалось, что эти песни из другого мира, с другой планеты.

Я сказала, что вспомнила Дрыныча, и тогда Артур прочитал мне вот что:

Отчего наш Петька умный?Оттого ль, что мозг вскипелИ окрасил красным пепломПетьке голову и тело?А возможно, потому, чтоПетька может очень простоЗнанья пальцами своимивыковыривать из носа?

После того как Артур закончил, он сделал паузу, чтобы посмотреть на мою реакцию.

Я же хлопала в ладоши и смеялась от души. После эпиграммы Артура в мою память тут же вернулся рыжий забавный парень, который очень быстро говорил и постоянно ковырял в носу. При этом Петька обладал энциклопедическими знаниями почти по любому вопросу и постоянно сыпал научными терминами, от чего окружающие быстро начинали скучать.

Мне тут же вспомнилась одна из умных фраз Петьки, которую он многозначительно и совершенно серьёзно произнёс однокурснице Юле.

Он приблизился к ней и сказал что-то типа: «Мы с тобой будто атом. Ты – отрицательно заряженное ядро, а я положительно заряженный электрон».

Я повторила эту фразу, изображая серьёзное лицо Петьки. После этого уже мы оба с Артуром смеялись от души.

Не думаю, что у меня получилось как-то смешно, скорее, неуклюже. Я знаю, что не умею шутить. Думаю, что Артур смеялся именно над этой неуклюжестью – да не важно. Главное, что нам было весело.

Посмеявшись до коликов в животе, я попросила прочитать ещё что-нибудь. Тогда Артур с выражением нараспев прочитал эпиграмму про сокурсницу Таню.

Я видела девушку однажды на студенческой вечеринке, где она пела. Девушка была низенького роста и очень худенькой, но при этом обладала потрясающим высоким и нежным голосом.

Людям маленького ростажить не свете, нет, не просто.Надо им кричать и драться,чтоб заставить уважать.Таню, хоть почти не видно,но поёт она так сильно,Что по голосу заметят и не будут обижать.

Стихотворение опять было в точку. В обычной жизни на Таню никто не обращал внимания. Её, действительно, часто не замечали, но стоило начать петь, как все переставали дышать, наслаждаясь каждым звуком.

В тот вечер Артур прочитал мне ещё несколько стихотворений, и каждое было гениальным. Я хотела слушать его всю ночь, но поборола себя и попросила, чтобы он прекратил, потому что надо было заниматься.

Артур, честно сказать, тоже испытывал наслаждение, делясь своим тайным творчеством, ведь больше слушателей у него не было. Я предложила переименовать «эпиграммы» в «хэппиграммы» от английского слова «happy» – счастливый.

Просто мне показалось, что его стихи не похожи на те, что писал Лермонтов, потому что они не содержали издёвки, а были добрыми. Меня же стихи приводили в состояние восторга – от того и happy.

Он согласился. Потом я предложила ему попробовать опубликовать стихи в каком-нибудь детском журнале, но Артур сказал, что не относится к этому серьёзно, что это «так, баловство от скуки» на лекциях, когда преподаватели повторяли материал, который он уже давно усвоил.

Все бы так талантливо баловались!

Врачи ли лечат болезни?

Как я уже отмечала, у Артура всегда было нестандартное мышление, он видел события как бы с другого ракурса, о котором я не могла даже подумать. По мне, мир достаточно прост: человек рождается, живёт и умирает. Иногда человек болеет, а мы, врачи, помогаем ему профилактическими мерами, лекарствами или хирургическим вмешательством – эта система не нами изобретена, не нам её и менять. На всё воля Божья!

Как-то между мной и Артуром произошёл вот такой диалог.

– Мне кажется, что наших знаний недостаточно, чтобы лечить людей, – сказал Артур во время перерыва между приёмами.

Тогда он уже три года успешно работал в поликлинике терапевтом, и его уважали и пациенты, и коллеги.

– Что ты имеешь в виду? – не поняв вопроса, спросила я. – Ты же защитил кандидатскую и вроде бы планируешь идти на докторскую. Да с твоим отношением к делу будешь претендовать на должность главврача к тридцати пяти годам.

В моих словах не было ни грамма лести, потому что Артур в свои двадцать восемь признанно считался самым лучшим терапевтом поликлиники, его всегда замечали на конференциях и звали преподавать в ВУЗ. Понимаете, что это означает? В общем, я бы на его месте считала себя состоявшимся специалистом. Да, конечно, нужен опыт, но это дело лишь времени.