Собрание сочинений. Том третий. Рассказы и эссе - Сергий Чернец

Типичная структура классической новеллы: завязка, кульминация, развязка. Экспозиция факультативна. Ещё романтики начала XIX века ценили в новелле неожиданный «соколиный» поворот (т. н. пуант), который соответствует в поэтике Аристотеля моменту узнавания, или перипетии. В связи с этим Виктор Шкловский отмечал, что описание счастливой взаимной любви не создаёт новеллу, для новеллы необходима любовь с препятствиями: «А любит Б, Б не любит А; когда же Б полюбила А, то А уже не любит Б».

Примерно так выглядит то, что сегодня пишут писатели, с точки зрения энциклопедии. Пишутся и «рассказы» – так громко названные и пишутся «байки». И всё это не имеет никакого близкого отношения к действительно Художественной литературе.

Почему? Вот тут и требуется пояснение.

Описать любое событие, современное автору, человек может и в протокольной манере, что мы часто и видим. Но даже, – если автор расцветит свое «произведение» прилагательными и причастиями и деепричастиями, реального Художественного произведения не получается. А по простой причине: констатация факта – это документ, что тоже важно для истории. Но, изучая кучу документов про войну 1812 года, писатель Лев Толстой создал роман-эпопею, поистине Художественное произведение. В нем нет цифр и исчислений, которые были в документах, в романе много прилагательных и тех же причастий, которые не причастны к документам.

Все герои романа «война и мир» изображены «образно», типично, иили типизировано. Хотя может быть реально, персонаж имел прообраз в жизни, но он показан, описан так, что мы можем встретить похожих Болконских и после, и даже в наше время, и таких, как Наташа Ростова девушек, похожих, можно встретить и в 19 веке и в 20-ом и даже в 21-ом. Все герои типизированы – тот же герой-партизан был не один такой, их было много и они все похожи на того партизана, которого описал Лев Толстой.

Даже в использовании фантастического вымысла Писатель проявляет Художественность: использует фантастику, как средство реалистической обрисовки действительности. Например, «Нос» Гоголя – подлинный шедевр фантастико-реалистического повествования. А также с большим мастерством фантастика использована в «Шинели». Гоголь проявил освоение «невероятного», фантастического в целях освещения реальных черт, свойств действительности, характеров людей.

Для истинного художника (художника слова, каким и должен быть Писатель), как утверждал Гоголь, – нет «низкого предмета в природе». Самые несхожие явления окружающего мира, все то, что составляет содержание жизни человека, все то, что интересует его, может и должно быть объектом искусства. «В ничтожном художник-создатель так же велик, как и в великом, – писал он в „Портрете“, – в презренном у него нет уже презренного, ибо сквозит невидимо, сквозь него, прекрасная душа создавшего».

Обращаясь к различным сторонам жизни, художник не просто воспроизводит, а обогащает их. Эту же мысль писатель развивает и в «Мертвых душах», заявляя в лирическом отступлении, что – «равно чудны стекла, озирающие солнцы и передающие движение незамеченных насекомых», что «много нужно глубины душевной, чтобы озарить картину, взятую из презренной жизни и возвести её в перл создания». А еще, важное, – Живая общественная устремленность, гражданственность составляют неотъемлемую особенность творчества Гоголя. «Поверь, – писал он Шевыреву, – что какое ни выпусти художественное произведение, оно не возымеет теперь влияния, если нет в нем именно тех вопросов, около которых ворочается нынешнее общество».

Не раз мы слышали, что Писатель должен «выражать правду жизни», как Астахов писал о Сибири и прочие писали о проблемах общественных. И, по мнению Гоголя, подлинный художник не должен стоять в стороне от современной жизни, от её коренных потребностей. Даже более того, оправдано выражение: «Поэт в России больше, чем поэт». «…Писатель, – заявлял Гоголь, – может, более чем кто-либо другой, быть разрешителем современных вопросов». «Социальность» Гоголя выражалась в преимущественном внимании к тому, что характеризует физиономию современного общества, что определяет его черты, движущие пружины его жизни. С полным основанием Гоголь называл «Ревизора» – общественной комедией.

Вот маленький парадокс. Сегодняшние горе-писатели, писать стараются также: и красиво и правдиво, но Художественного в их произведениях очень мало, потому что понятие «Художественности» утеряно и ему надо учиться заново.

Сегодня появилось и уже существует искусство иррационального характера. Почти на уровне Фрейда, фрейдизма. Писатель якобы пишет инстинктивно, интуитивно и прочее. Происходит такая-некая – «деидеологизация» искусства. Правомерность такого рода процессов иногда пытаются обосновать, используя достижения кибернетики, компьютеризации общества.

Однако, если писатель не имеет, не несет в себе никакой идеологии, то у него не получится, и не получается реального Художественного произведения. Без мыслей: что такое добро, что такое зло – получается плохо и совсем нехорошо. Многие выдающиеся писатели постоянно отмечали громадную роль творческой мысли, идейных принципов литературы. Вот как писал об этом Чехов: «Если отрицать в творчестве вопрос и намерение, – то нужно признать, что художник творит непреднамеренно, без умысла, под влиянием аффекта; поэтому, если бы какой-нибудь автор похвастался мне, что он написал повесть без заранее обдуманного намерения, а только по вдохновению, то я назвал бы его сумасшедшим». (Полное собрание сочинений и писем).

Изучая жизнь, а затем, запечатлевая её в художественных образах, писатель совершает тончайший и сложнейший труд по отбору и выделению значительного и интересного. Тончайшую работу по своеобразному анализу явлений действительности и их синтезу.

Такой у нас век! Что работа писателя обесценилась. А художественных произведений не стало совсем.

Многие сегодня пишут о событиях своей жизни: «я ходила воровать яблоки по соседним садам в деревне, потом пошла по берегу и поскользнулась и упала в воду, а меня вытащила подружка – она меня спасла и она герой» – вот такие тексты мне приходилось видеть тут на прозе ру. И это считается – «художественное» произведение, а автора приняли в ООО Союз – и она уже считает себя писателем! Ужас современной жизни. Интересно, когда это «она» ходила за яблоками? Весной или всё же осенью? Когда это упала она? – дождик был? Или стояла адская жара? Таких перлов можно найти тысячи! И вообще, воровать яблоки – это хорошо или плохо?

И тот же Лев Толстой, в свое время, критически оценивая современное ему «бездумное» искусство, всякого рода натуралистические упражнения, говорил:

«Но разве это искусство? А где же одухотворяющая мысль, делающая бессмертными истинно великие произведения человеческого ума и сердца?» – (из писем Стахову). В иной связи, но столь же ясно и убедительно о роли творческой мысли писал и Пушкин в своих заметках о прозе. Проза, заявлял он, «требует мыслей и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат».

В процессе творчества, несомненно, весьма важную роль играет характер понимания писателем окружающего мира. И не только в том, какие стороны, какие явления и события привлекают внимание писателя. Особенности ясно выражаются и в том, что он считает существенным и характерным в современной ему жизни или истории, в чем он видит возвышенное и низменное, комическое и трагедийное.

Крупных художников слова никак нельзя отнести к числу пассивных созерцателей жизни. Пытливый интерес к миру и людям, стремление их понять – проявляются у писателей разных литературных течений.

Смелое обобщение жизни (с одной стороны) – и безучастное созерцание окружающего (с другой) – «несовместимы». Анатоль Франс следующим образом рассказывает о деятельности ученого-физиолога Мажанди: «Мажанди производил множество опытов без всякой пользы. Он страшился гипотез, как причины заблуждений… он вскрывал ежедневно собак и кроликов, но без всякой предвзятой идеи и не находил в них ничего, по той простой причине, что ничего не искал». Эти остроумные суждения А. Франса имеют отношение к литературе. Они убедительно говорят о значении творческой целеустремленности, как для ученого (в примере), так и для художника слова.

Типизация явлений жизни находится в тесном взаимодействии с творческой целеустремленностью писателя, с теми идеями, которые, так или иначе, направляют его художественные искания. Проще сказать – для чего писатель пишет, для кого?

Одаренный писатель может накопить большие знания, касающиеся той или иной сферы жизни, быть весьма осведомленным человеком в той или иной области, и, тем не менее, – при отсутствии широкого взгляда на жизнь – он оказывается бессильным раскрыть существенное что-либо в действительности.