Волшебный туман - Сьюзен Виггз

Заключенная в этих словах угроза ударила Весли подобно пушечному ядру.

— Нет, будьте вы прокляты… — он попытался освободиться от матросов, и мускулы его рук, дрожащие от напряжения, четко обрисовались под тканью. Но жесткие, грубые пальцы еще сильнее впились в его тело.

— Если вам удастся привести Фианну к повиновению до конца этого года, вы сохраните и свою жизнь, и жизнь своей дочери.

— Вы должны дать письменное подтверждениеэтому, — неожиданно предложил Весли, лихорадочно обдумывая ситуацию. Он горько улыбнулся, увидев выражение лица Кромвеля, — вам предложили занять трон, и вы должны охранять свою репутацию, как драгоценные камни в короне, а мне нужно, чтобы вы поклялись и сделали письменное заявление, что в случае, если я выполню ваше поручение, ни мне, ни моей семье не будет причинен вред.

Глаза Кромвеля засветились от восторга.

— Протектор всегда выполнял свои обещания. Но вы, тем не менее, получите письменное подтверждение. Однако, если вы потерпите неудачу, — он прервал себя и пошел к двери. В том месте, где солнечный свет проникал через отверстие люка, задержался для того, чтобы Весли смог бросить последний взгляд на своего любимого ребенка.

— Ты, сукин сын…

— До конца года, — повторил Кромвель. — Не потерпите неудачу, мистер Хокинс.

Ей снова не повезло. Она обошла весь луг в поисках вола, которого пообещала Логану Рафферти. Но это проклятое животное исчезло подобно жуку-оленю святой Иты. Теперь Кэтлин и дальше придется выносить жалобы Мэгин. Вонзая пастуший посох в глинистую почву, она направилась назад, в крепость. Весна уже в самом разгаре. Завтра начнется посевная, и Симус Макбрайд объявил этот день большим праздником. Но какое же празднество без еды? Она нашла отца в кухне, просторном каменном помещении, связанном с большим залом узким коридором.

— Добавь шалфея, Джэнет, — велел он, глядя через плечо поварихи в кипящий котел. — Не скупись, ведь завтра у нас праздник.

— Даида, — Кэтлин вытерла ладони о передник. — Даида, мне нужно поговорить с тобой.

Он посмотрел на дочь с отсутствующим выражением лица, затем улыбнулся, сосредоточив свой взгляд красивого льва, каковым он был в молодости, на ней.

— Кэтлин, — он произнес ее имя внезапно, как будто только что вспомнил его. — Ты знаешь, это великий день, хвала всем святым.

— Да, Даида, — хотя предупреждения Куррана не выходили у нее из головы, она заставила себя улыбнуться, затем кивнула на дверь. — Если не возражаешь, Даида.

Выйдя, они направились на огород. Ботва репы и картофеля, посаженных Джэнет, сильно вытянулась вверх под слабыми лучами весеннего солнца. Вид этих редких растений произвел удручающее впечатление на Кэтлин, поэтому она перевела взгляд на скалистый ландшафт, верхушки гор, окруженных полями, на неясные очертания болот, тянущихся по направлению к морю. Послеобеденное солнце позолотило окружающую природу. Симус с восхищением любовался знакомым пейзажем.

— Какой прекрасный день, ты, наверно, такого еще не видела, да, Кэтлин? Эти величественные небеса, проглядывающие сквозь облака, как будто чистое золото льется с небес тебе в ладони. «Ну почему, — грустно подумала Кэтлин, — красота земли обращает его к поэзии, в то время как нужды людей совсем не трогают его?»

— Даида, что касается завтрашнего дня…

— О, все будет прекрасно, не правда ли, девушка? И разве мы не ирландцы, которых создал сам Господь Бог?

Она положила ладонь на его руку. Его мускулы остались вялыми, это было тело человека, который избегал тяжелой работы, как монах избегает женщин.

— Том Генди говорит, что ты пригласил всех в округе.

— Том Генди любит совать нос в чужие дела и весьма преуспел в этом.

— Но ты все-таки пригласил, не так ли?

— Конечно. Твоя мать, спаси ее душу святая Бригита, всегда планировала большое празднество. Сейчас, когда она умерла, было бы печально и жестоко с нашей стороны, если бы мы не сделали этого.

— Даида, с тех пор, как англичане сожгли наш рыболовецкий флот, мы с трудом можем прокормить своих людей. Как же мы…

— Ах, милая, ты слишком обо всем беспокоишься. Нас возьмет под свое священное крыло провидение. Мы будем праздновать со свежим мясом, вот увидишь.

Подозрение пронзило ее.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он развел руками.

— Я заставил Кермита зарезать молодого вола.

Кэтлин прижала к груди кулаки, чтобы сохранить спокойствие.

— О, нет, Даида! Нам нужен был этот вол для приданого Мэгин. Логан не примет ее обратно без него.

Симус опустил руки.

— Но разве не прекрасно будет, когда мы попробуем его, и когда все наши соседи и родня поднимут тосты за Макбрайдов? Подумай об этом, Кэт…

— Но дело в том, Даида, — прервала его Кэтлин. С колыбели ее приучали уважительно относиться к отцу, но она сама научилась высказывать свое мнение, — что ты никогда не думаешь!

Она резко повернулась и пошла к конюшням. Нехорошо было так разговаривать со своим отцом, но она не смогла сдержаться, ей удалось только подавить в себе желание пуститься бегом вдоль омытых штормом берегов. В плохо освещенной каменной конюшне стоял черный жеребец, подрагивая от нетерпения мускулами и раздувая ноздри. Солнечный свет окрасил его шкуру золотом, как будто он был выбран Богом для того чтобы подняться до небес на крыльях тумана. Кэтлин медленно шла между стойлами, в которых находились лошади с сильными ногами. Уже многие поколения лошадей Коннемары помогали героям добиваться победы. Но с этим жеребцом они не могли сравниться. Его губы зашевелились, приветствуя ее. У него не было клички. Он был такой же дикий и свободный, как птица пустельга, которая носится в облаках над вершинами гор. Был он черный, цвета ночи, похожий на бесплотный дух вечности, сложения такого прекрасного, какое только может создать природа.

— Давай, милый, — тихо проговорила коню Кэтлин, надевая на него мягкую уздечку. Она не пользовалась ни удилами, ни седлом. Как только она садилась на него, они превращались в единое целое: один разум, одна душа, одно желание. Когда ее босые ноги прикасались к нему, оба они, конь и человек, образовывали языческое соединение двух душ, которое становилось нераздельным. Ей достаточно было прикоснуться к нему пятками, чтобы он вылетел из конюшни и помчался по усеянным булыжниками полям. Ее окутали запахи моря и водорослей и чудные ароматы зеленеющих полей. Кэтлин скакала на запад, туда, где все было окрашено лучами заходящего солнца, по направлению к волнующемуся серо-стальному морю. Ее волосы были распущены и свободно развевались на ветру, как и черная грива коня. Быстрая скачка подняла ей настроение, вселила уверенность в том, что она сможет противостоять любой, даже неожиданной беде. Симус зарезал вола — что ж, у нее и раньше были затруднения. Она знает, где достать другого, хотя это и опасно.