В прерии вокруг патриарха - Чарльз Силсфилд

Бич щелкнул. Мустанг рванулся вперед. И в тот же миг Боб с выражением отчаяния и ужаса схватился за поводья, и из его глотки вырвалось душераздирающее "Стой!"

Но было поздно. Он уже болтался в петле. Судья тоже не успел повлиять на ход событий. Его отчаянный вопль, призывающий остановить казнь, еще гудел в моих ушах. Я видел, как, пошатываясь в седле, он приблизился к повешенному, приподнял его и посадил на коня. Он пытался влить ему в рот виски и смотрел на Боба с такой безумной надеждой, что, казалось, от пробуждения последнего зависит его собственная жизнь. Вероятно, Боб был бы уже покойником, если б не шейный платок, ослабивший удавку и предохранивший от перелома позвонка.

Он открыл глаза.

- Боб! - сдавленным голосом произнес судья.

Тот молча смотрел на него.

- Боб! Что ты хочешь сказать?

- Джонни... - прохрипел Боб.

- Что - Джонни?

- Сан-Антонио...

Могучая грудь судьи стала вздыматься, лицо его напряглось.

- ...В Сан-Антонио... У падре Хосе... Берегитесь!

Тут поднялся всеобщий ропот.

- В нашей округе предатель?

- Один из нас?

- Не терять ни минуты! - приказал судья. - Ни минуты! Надо взять его! В Сан-Антонио!

Не успел я как следует осмыслить все, что произошло, как всадники умчались в прерию. Погруженный в раздумье судья неподвижным взглядом провожал их удаляющиеся фигурки.

- Поезжайте ко мне! Как можно скорее! У меня возьмите Птоли и свежую лошадь, скачите в Сан-Фелипе. Там - полковник Остин. Скажите ему обо всем, что видели и слышали здесь!

- Однако...

- Не теряйте времени! Скачите! Если хотите оказать услугу Техасу! Позаботьтесь о безопасности моей жены и дочери!

Он как безумный начал толкать и пинать моего мустанга. Лицо его в этот миг показалось мне столь страшным, что я, не раздумывая, пришпорил коня. Спустя несколько минут я уже огибал небольшой лесок, судьи не было видно.

Лошадь я гнал беспощадно и не заметил, как оказался возле дома судьи. Я взял с собой Птоли, сменил коня, прискакал в Сан-Фелипе и доложил о себе полковнику.

Тот слушал меня, на глазах меняясь в лице, и тут же приказал своим людям немедленно седлать коней и оповестить всех соседей.

Не успел я собрать в путь жену и падчерицу алькальда, как полковник с пятьюдесятью всадниками уже пылил в сторону Сан-Антонио.

Восстание началось.

Вместе с порученными моим заботам дамами я возвращался назад, но едва подъехав к дому, потерял сознание.

Бредовые видения, жесточайшая лихорадка не предвещали ничего, кроме могилы. Это кошмарное парение между жизнью и смертью длилось, наверное, несколько дней. Но молодой организм победил. Несмотря на то что лучшего ухода нельзя было бы и придумать, жуткие образы не исчезали, они все время стояли перед глазами, обступая меня со всех сторон. И лишь когда я сумел влезть на коня, чтобы вместе с Энтони, егерем мистера Нила, двинуться к плантации, где началась злополучная история с мустангом, только тут страшные призраки окончательно рассеялись.

Вновь пришлось проезжать мимо патриарха. Вокруг роилось множество хищных птиц и падальщиков, галдеж стоял невообразимый. Я закрывал глаза, затыкал уши - все понапрасну. Какая-то неодолимая сила влекла меня к нему. Энтони уже продрался сквозь свисающие космы лишайника. Из темной глубины раздался его торжествующий крик.

С судорожной поспешностью слез я на землю, схватился за уздечку и повел коня под шатер патриарха. Шагах в сорока от ствола я увидел труп, висевший в петле из лассо на том же самом суку. Но это был не Боб. Кто-то помельче.

Я подошел ближе.

- Сволочь, каких свет не видал, процедил Энтони, указывая на повешенного.

- Джонни! - крикнул я, содрогаясь. - Это Джонни!

- Был! Теперь, слава богу, нет такого.

- А где Боб?

- Боб! - воскликнул Энтони. - Ах, Боб! Да, Боб...

Я огляделся, неподалеку был земляной холмик. Он как будто стал больше, выше. Или же нет? Там покоится тело Боба? Боб лежит вместе со своей жертвой?

- Может быть, отдадим последний долг покойному? А? Энтони?

- Этой гадине? Я не хочу приближаться к этой мрази. От нее стервятник и тот подохнет! Пойдемте-ка отсюда.

Боб погиб в решающем бою, который принес свободу Техасу. Судья вызволил его из петли, дабы сражаясь за родную землю, Боб искупил все убийства, тяготившие его душу. Он лез в самое пекло, совершал рискованные до безрассудства вылазки, не надеясь ни на что, не утешаясь ничем, не добиваясь никакой чести. Он не знал ни единого часа покоя, не желал себе ничего, кроме смерти.

Похоронили его со всеми воинскими почестями. За гробом шли все офицеры.

Да помилует его Бог!