Контракт на Фараоне - Рэй Олдридж

Корабль выбирал наугад, но порой Руиз придавал почти суеверное значение тому, какое украшение появится в нише. Он взглянул на маску, и его передернуло: свидетельство его же собственной глупости и неуместной доверчивости. Своеобразный сувенир предательства. Руиз сохранил ее не только ради красоты, но и в качестве напоминания о том, как опасно доверять кому бы то ни было.

Руиз тогда влюбился, а его возлюбленная доставила его прямо в руки врагов. В результате он научился цинизму, который теперь заменял совесть.

Он понял, что сейчас ему очень хочется разорвать контракт на Фараон, но при мысли об этом в его сознании, оттесняя желание, зашевелился императив. Руиз почти физически ощущал смертную сеть в глубинах мозга, словно глубоко укоренившуюся раковую опухоль, которая только и ждет сигнала, чтобы убить.

— Слишком поздно, — сказал он маске из лунного камня.

Она, казалось, смеялась в ответ, в ее пустых глазницах застыла обреченность.

Он отвернулся, уже не в силах расслабиться.

— Поехали, — сказал он «Вигии».

Часом позже сияние Дильвермуна на экранах заднего обзора потускнело, и Руиз приступил к обучению. За время трехнедельного перелета он погружался в информационный поток каждые восемь часов, заполняя память Фараоном — язык, обычаи, религия — миллионы деталей, которые понадобятся, чтобы проскользнуть незамеченным сквозь чужой мир. В промежутках он как можно больше спал, а просыпаясь, изучал карты единственного обитаемого плато. Плоскогорье высоко вздымалось над кипящей пустыней, каковую представляла собой остальная поверхность планеты. Много лет назад в центре плато приземлился корабль-матка с грузом эмбрионов. Вероятно, произошла ошибка, поскольку кругом имелась масса куда более пригодных для жизни миров. Но колония укоренилась и теперь, пусть и на ограниченном пространстве, процветала.

Погруженная в голорезервуар карта мерцала разноцветными яркими линиями, и перед глазами Руиза вставали образы, полученные в результате информационного погружения. Пронизанная миллионами мертвых оттенков бесплодная глина сухого плато. Кружевное переплетение водных резервуаров и каналов, словно гигантская паутина с вкраплениями зелено-лиловых оазисов.

В мутном тумане у подножия плато обитали чудовища. Время от времени они забирались на плато и разоряли страну до тех пор, пока не погибали от недостатка воздуха и относительно низких температур. В результате чудища сделались частью религии фараонцев, превратившись в демонов, и жители плато выстроили вокруг своего мира стену, чтобы отражать нападения монстров.

Недостаток дождей явился почти непреодолимой проблемой, и люди Фараона посредством священного отбора жестко ограничили рождаемость. Постепенно жизнь сделалась стабильной, прочной и достаточно безопасной, что вызвало расцвет искусства.

Фараонцы стали непревзойденными камнерезами, изготавливали бесподобное стекло и фарфор, которому не было равных по качеству и красоте линий. Некоторые изделия оказались достаточно ценными, что позволило вывозить их на экспорт. Из яда местных рептилий получали мощные галлюциногены, которые пользовались спросом (правда, ограниченным) на пангалактическом рынке. Эти наркотики покупали богатые клиенты, которым нравилось испытывать взрыв примитивных эмоций.

Технология на Фараоне представляла собой причудливую смесь, типичную для миров, на которых колонизация протекает долго и трудно. Существование человечества на подобных планетах весьма хрупко. Здесь неплохо была развита металлургия, и фараонцы строили довольно сложные паровые машины. Но все попытки провести железную дорогу подавлялись агентами Лиги, которые стремились предотвратить формирование базы для широкомасштабного развития промышленности.

Как и везде, самым выгодным бизнесом на Фараоне оставалась работорговля. Фокусники приносили неслыханные доходы в пангалактических мирах. Эти артисты создали действительно великое искусство.

Их представления являли собой потрясающую по силе драму, усиленную шедеврами иллюзии. Ловкость рук связывала воедино все аспекты жизни на Фараоне.

Ремесло фокусника представляло собой единственное средство преодоления кастовых барьеров. Талантливый фокусник, по каким-то причинам не замеченный Лигой, получал возможность сделаться дворянином. Но если артиста забирали, то соотечественники расценивали его исчезновение как вознесение на небо. Они завидовали новой жизни полубога в Земле Воздаяния. В награду за особо удачные представления боги — скрытая от непосвященных техническая служба Лиги — посылали дожди и грозы. Таким образом, номархии, где было много фокусников, процветали во всех отношениях.

Руиз как-то видел рекламный ролик, снятый Лигой для потенциальных покупателей фараонского товара.

Сначала в кадре появилась эмблема Лиги — стилизованная человеческая фигура, красная на черном фоне, закованная в серебряные цепи из пятиконечных звезд, — и зазвучал гимн — мощная оркестровая аранжировка с великолепным хором.

— Добро пожаловать, граждане, — произнес уверенный голос. — Вас приветствует Лига Искусств, зарегистрированная на Дильвермуне автономная корпорация, имеющая представительства во всех пангалактических мирах. Более чем три тысячи стандартных лет мы являемся основными поставщиками разумного товара в пангалактике. Лига Искусств — ведущий специалист в величайшем искусстве, а именно: в искусстве формирования человеческого интеллекта.

Гимн перешел в крещендо и замер на драматически звенящей ноте.

Рекламный текст поблек, и его сменило изображение висящего в темном космическом пространстве Фараона. Камера дала крупный план и словно понеслась вниз к поверхности планеты.

— Это Фараон, — продолжал диктор, — интересный и необычный мир. Сегодня мы приглашаем вас посмотреть одно из великих религиозных представлений, называемых Искуплениями.

Руиз перемотал пленку, чтобы пропустить болтовню о местных достопримечательностях, пока не дошел до начала спектакля. Голос рассказывал о том, что Искупления выполняют как религиозную, так и юридическую функцию. Во время представления фараонцы развлекают богов и казнят преступников. В некоторых постановках осужденного называют Фениксом и призывают добровольно участвовать в спектакле в надежде, что удачное представление позволит ему воскреснуть. Эти упования подпитывались специалистами Лиги, которые порой реанимировали жертву.

Руиз снова нажал перемотку. Искупление было в разгаре. Игра фокусников отличалась гротескными, стилизованными жестами, характерными для докинематографического театра. Они играли с таким напряжением, их глаза так горели, что Руизу сделалось не по себе, и он снова перемотал пленку. Камера придвинулась к сцене, показывая крупным планом работу тех, кто в полной темноте обслуживал аппарат, формирующий иллюзии. Тут царило напряжение иного типа, но Руизу все равно было больно смотреть на это. Никто из этих людей не понимал, что подобным образом превращает себя и своих соплеменников в привлекательный для покупателей товар. Жители Фараона забыли свои пангалактические истоки — сведения о людях со звезд сохранились только в отдельных смутных преданиях. Они точно знали, что вселенная кончается на краю плато, что внизу — демоны, а вверху — боги. И те и другие внушали страх.