Журнал «Вокруг Света» №04 за 1987 год - Вокруг Света

В последнее время поисковики не испытывали удовлетворения от результатов своей работы. Руководитель одесского отряда Константин Пронин, показывая мне карту каменоломен, которую он тогда составлял, убежденно говорил:

— Надо вскрывать завалы, под ними лежат останки солдат, военные реликвии, документы. Возможно, был накрыт взрывом и архив подземного гарнизона, который тщетно пытаются отыскать и сегодня.

Об этом же говорил и Владимир Щербанов, руководитель отряда из Ростова-на-Дону, на заседании штаба Всесоюзного похода в Москве. Выслушав его, председатель штаба маршал авиации Сергей Игнатьевич Руденко заметил:

— Хорошее дело задумали ребята. Экспедицию надо поддержать техникой, инструментом, подключить военных специалистов. Поисковики уже доказали, что работа их не испугает.

В обкоме комсомола, куда я приехал прямо из аэропорта, долго засиживаться не стали.

— В экспедицию просятся многие,— сообщил первый секретарь обкома ЛКСМУ Александр Божко.— Поисковый отряд будет создан в Симферопольском университете. Но начнут раскопки те, кто уже имеет опыт работ в Аджимушкае,— отряды из Одессы и Ростова. Их в Керчи уже ждут...

Туман клубился в долинах, холодные голые горы чернели на горизонте. Примерно в то же время года, в сорок втором, фашисты сосредоточивали здесь силы, чтобы ударить по скопившимся на Керченском полуострове частям Красной Армии. Напоминая о былом, в каждом поселке сквозь прутья придорожного кустарника виднелись свежевыбеленные воинские обелиски... За Феодосией по сторонам шоссе раскрылась широкая, покрытая жухлой прошлогодней травой керченская степь.

Едва мы переступили порог Керченского горкома комсомола, первый секретарь Валерий Пальчук потянулся за курткой.

— Едем в Аджимушкай. Специалисты из горного надзора уже там, осматривают места будущих раскопок.

Из центра Керчи до Аджимушкая ехать минут двадцать. Пронеслись по эстакаде над железнодорожными путями, миновали склады бочарного и стеклотарного заводов, потом замелькали беленькие особнячки из ракушечника. За керченской окраиной тянулось поле, на горизонте виднелись Царский курган и труба завода Войкова. Автобус проехал по ухоженной улице Аджимушкая и остановился возле музея.

Важный вопрос, от которого, быть может, зависела судьба новой экспедиции, был решен скоро и буднично. Опытный горный инженер Георгий Яковлевич Щербатюк, специально командированный из Кривого Рога, уже успел обойти с картой каменоломни, сделать необходимые измерения.

— Считаю, что разработку завалов можно будет начать уже в этом году,— сказал он.— Наш ВНИИ безопасности труда в горнорудной промышленности даст необходимые рекомендации, специалисты подскажут правильные методы работы, помогут выбрать виды крепей, инструмент. А как уж пойдет работа, зависит от исполнителей.

Мы прошлись по краю каменоломен. Остановились у завала главного входа, который был помечен на карте красным кружком. Ветер пронизывал насквозь, но холода я не ощущал: думал о предстоящих горячих деньках экспедиции...

В июне в Керчь приехал Константин Пронин. На этот раз не с двумя-тремя помощниками, как раньше, а во главе довольно большого отряда. Теперь одесситы могли вести работы в разных направлениях. Одна группа завершала топосъемку Центральных и Малых каменоломен, другая должна была тщательно обследовать «перспективные» осыпи внутри подземелий, уточняя точки приложения главных сил. Основные раскопки, по сути дела археологические, намечалось провести в августе силами ростовского отряда, куда должны были войти и молодые горняки.

Пронина я застал в музейном домике. Надев каски и прихватив фонари с подзаряженными аккумуляторами, мы опустились в холодные катакомбы. Луч фонаря, рассекая тьму, указывал направление движения. Шагать по усыпанному острыми кусками ракушечника полу было трудно. Через несколько поворотов я уже не представлял, где нахожусь. Но Константин чувствовал себя уверенно.

— Мы проходим вдоль обвала-рассечки, которым, если помнишь по карте, немцы хотели расчленить каменоломни и так сломить сопротивление оборонявшихся,— пояснял он на ходу.

Свет фонаря выхватывал из тьмы серые конусообразные осыпи, которыми были забиты проемы длинного кривого коридора. Через несколько метров потолок будто надвинулся на нас — каски то и дело задевали об острые выступы.

В небольшом зале, куда мы вышли, я не сразу разглядел темные фигуры людей, работавших у завала.

— Аккумуляторы подсели, лампы почти не светят,— пожаловался Пронину Владимир Васильев.— Но мы доследуем этот зал и тогда выйдем на обед.

— Нашли что-то?

Владимир оперся на лопату. Небольшого роста, щуплый и резкий в движениях, он походил на подростка. Под стать ему был и Виктор Михайлович Соколов, между прочим, капитан милиции, который, как я узнал потом, приехал сюда в свои отпускные дни.

— Наткнулись на захоронение,— отозвался Владимир.

Соколов вытянул руку и медленно разжал кулак. На ладони лежал черный эбонитовый пенальчик величиной с два наперстка. В такие прятали бумажку с фамилией и адресом, чтобы можно было установить личность погибшего. «Смертник» осторожно открыли: увы, он был пуст. Останки солдата-аджимушкайца остались безымянными...

Тихо двинулись к выходу. К нам присоединились поисковики Татьяна Дробышева и Сергей Ашкалуненко. Около выхода на поверхность Сергей отодвинул камень, показывая тайник, на который случайно натолкнулись утром. Матово блеснули темные донышки бутылок с зажигательной смесью. Представляю, что могло случиться, если бы их нашли отчаянные керченские мальчишки...

В провале, на окаменевшей осыпи, встретились с топографами. Укрывшись под каменным навесом от накрапывающего дождя, ребята пили чай из алюминиевых солдатских кружек.

— Усаживайтесь и вы,— говорит, ставя на камень горячую кружку, Ира Лебедева, дежурная по лагерю.

Кроме Игоря Грека, в топогруппе я никого не знал. Новички? Завожу разговор с соседом по каменному столу, высоким светловолосым парнем. Александр Гайвоненко, член одесского клуба спелеологов, признается, что сюда привело его спортивное любопытство, но увлеченность ветеранов экспедиции поиском военных реликвий передалась и ему. Похоже, с Сашей был согласен и его товарищ по клубу Вадим Зерницкий: сегодня он полдня снимал на фотопленку надписи военной поры, отыскивая их в самых труднодоступных уголках каменоломен.

Смотрю в провал: небо заволокло тучами, похоже, дождь разошелся не на шутку.

— Идем дальше,— торопит Пронин.

Уходить от кухни, честно говоря, не хотелось. Но Пронину надо обойти все рабочие точки. Только через час-другой мы добрались до «базы», устроенной тут же, в катакомбах. Бросились в глаза разложенные на каменных топчанах спальники и целая батарея гильз-светильников на каменном столе. В глубокой нише горками лежали патроны, рубашки гранат, ржавый наган, пухлые папки со спекшимися коржами солдатских треугольников, обрывками продовольственных накладных, медицинских карточек, клочками газет. Подумалось: сколь не исхожены аджимушкайские каменоломни, но еще многое скрыто в камнях и пыли...

Когда мы вышли на поверхность, дождь уже стих. Ветер разметал тучи, и мокрая трава засверкала на солнце, по которому мы успели соскучиться.

Духота, казалось, сковала, разморила приморский город. Асфальт плавился под палящим августовским солнцем. Окна в кабинете Валерия Пальчука были растворены настежь, но хозяина на месте не оказалось. У края стола в неудобной позе сидел смуглолицый парень и накручивал диск телефона.

Я узнал комиссара ростовского студенческого отряда Алика Абдулгамидова. Успев лишь кивнуть, он принялся выяснять у кого-то на Камышбурунском обогатительном комбинате, когда ушла от них машина с крепежным лесом и домкратами. Положив трубку, сказал:

— Валерий на заводе стройматериалов, договаривается об аренде трактора, а Игорь Ищенко, инструктор обкома, уехал на судоремонтный завод, там обещали экскаватор...

Зазвонил междугородный.

— Привет, хлопцы,— зарокотал в трубке голос Олега Бандуренко из Крымского обкома комсомола.— Экспедиции придан отряд саперов под командованием старшего прапорщика. Встречайте военную автомашину!

Закрученные организационными делами, комсомольские работники попали в Аджимушкай только утром следующего дня. Алик уже ждал у входа в музей. Вчера, почти затемно, он успел привезти в лагерь несколько бидонов питьевой воды, с ней в Аджимушкае всегда трудно. Ни одно керченское предприятие не отказало экспедиции в помощи.

На небе по-прежнему ни облачка. То спускаясь, то поднимаясь по буграм, сухая тропинка ведет через пустырь. Трава уже успела пожухнуть, лишь кое-где торчали зеленые кустики колючек. То там, то здесь виднелись горелые проплешины. Сухая трава, объяснил комиссар, занялась, когда устанавливали палатки. Сбивали пламя брезентом, засыпали землей и в конце концов справились.