Год последнего орла - Леона Райноу

- На местах собрания идут вот уже два года, - объяснил мне со снисходительной усмешкой один попавшийся мне на глаза знакомый. - А Национальный Юбилейный Комитет собирается каждые два месяца. Здесь решаются самые важные вопросы. Ну, возьмем хотя бы трибуны для представителей штатов - они, знаете ли, должны быть совершенно стандартными, а то, знаете ли, тут и до гражданской войны недалеко.

Я понимающе улыбнулся.

- Потом нам приходится утверждать форму шлемов для полицейских: они все, конечно, национальных цветов - красно-бело-голубые, но вы же понимаете, нельзя допускать, чтобы красные полосы были шире других, как кое-кому хотелось бы...

Он заложил руки за спину, отвернулся к окну и вздохнул:

- Ох! И чего только нам не приходилось решать... Вот хоть эти споры о расцветке купальников для конкурса на звание "Мисс Марс"! Какие они должны быть - красные, белые или голубые? И так далее, и так далее, и так далее споры, споры, споры, работа, работа, работа, решения, решения, решения...

Заседание началось с доклада председателя Национального Комитета по подготовке парадного ужина.

И тут послышались крики, потом кто-то включил громкоговоритель в коридоре. Делегаты вскочили со своих мест и, толкаясь, бросились к дверям.

Оказалось, что женщина с приемником тихонько вышла из зала, чтобы послушать новости о марсианской экспедиции, и вдруг упала в обморок. Сидевшие возле дверей вышли посмотреть, в чем дело, и включили громкоговоритель. А теперь со всех стен гремели устрашающие известия.

"...Теперь совершенно ясно: что-то случилось! Полет продолжается точно по расписанию, минута в минуту. Видимо, дело не в технических неполадках. По сведениям, исходящим из штаба полета, можно сделать вывод: что-то случилось с экипажем... Говорят, что с корабля были приняты по радио стоны, потом громкий крик боли, а потом связь прервалась на час сорок одну минуту!

...По утверждению радистов, позже связь была установлена, но с большими искажениями. Никаких объяснений происходящего получить не удалось..."

Кто-то вскочил на стул, размахивая руками.

"Внимание! Внимание! - надрывались динамики. Стало тихо. - К нам поступило официальное сообщение Космоцентра. Цитирую: "Вопреки ложным и безответственным заявлениям, корабль марсианской экспедиции не испытывает никаких затруднений. Он идет точно по курсу и прибудет в полном соответствии с намеченной программой - между десятью утра и десятью вечера 16 сентября, увенчав своим прибытием наш величайший праздник. Повторяем: космический корабль не испытывает никаких затруднений! Любые другие слухи являются грубой клеветой, злобной провокацией, подрывной деятельностью, не имеют под собой почвы к непатриотичны". Это пока все, леди и джентльмены. Вы слушали наш репортаж из штаба полета".

Вздох облегчения прошел по замершей толпе. Люди снова зашевелились, кто-то выключил громкоговорители. Все виновато заняли свои места, и заседание продолжалось.

Делегаты с мест один за другим требовали слова, чтобы доложить о своей деятельности в честь Двухсотлетия. Представитель Аризоны гордо заявил о полной реконструкции видового павильона, который был несколько лет назад построен на краю Великого Каньона и к которому теперь добавили бетонированные стоянки для аэровозов и скиммеров. Представитель Нью-Йорка сообщил о судьбе бывшего Ниагарского водопада. Полное использование водопада для получения гидроэнергии вызывало немало хлопот. Теперь управлению Ниагары удалось создать великолепную новейшую систему, которая удовлетворит всех туристов: нажав кнопку и заплатив сущий пустяк пятьдесят центов, турист пускает в водопад десять галлонов настоящей воды; за доллар можно полюбоваться двадцатью пятью галлонами воды, а большая делегация может за пятьсот долларов наслаждаться зрелищем целого водопада в течение пятнадцати минут!

Делегат от Калифорнии рассказал о том, как охраняются и восстанавливаются прибрежные леса. Знаменитые калифорнийские секвойи почти все погибли еще в семидесятых годах. Осталось всего девяносто семь древних гигантов. Корпорация "Красоты Древности" взяла этих полусгнивших, искалеченных ветеранов под свою опеку и реставрировала их. Там создана настоящая страна чудес, музей американской старины, непревзойденный по своей учебной и развлекательной ценности. Внутри этих деревьев выдолблены старинная дубильня, амбар, кузница, пекарня, мастерские по производству свечей и мебели, пивной зал и старинная галантерейная лавка, таверна колониальных времен и пуританская часовня...

На следующий день я позвонил губернаторам Флоридаполиса и Аляски, чтобы узнать, как поживают мои подопечные. Мне сообщили, что они живы и здоровы. На всякий случай я решил сам съездить и во Флоридаполис, и на Аляску. Я считал своим долгом лично проинспектировать все кордоны вокруг орлиных гнездовий. Кроме того, я собирался реквизировать все огнестрельное оружие, находящееся в частном пользовании у местного населения, и устроить смотр вооруженной охране. Всем сторожам нужно было отдать приказ стрелять в каждого, кто будет приставать к орлам, - если не в самые уязвимые части тела, то, во всяком случае, в достаточно уязвимые, чтобы обратить их в бегство.

Я проработал до полудня, а потом решил немного отдохнуть и отправился в Главный Мозг, чтобы пригласить Либби Лэнг обедать.

Там стоял обычный приглушенный шум, в котором тонули звуки моих шагов по плиточному полу. И вдруг я услыхал человеческие стоны, время от времени переходившие в жалобный вой.

У меня заколотилось сердце, и я бросился вперед, с трудом протискиваясь сквозь равнодушную толпу зевак.

На полу лежала женщина - не молодая, но и не старуха. Выпачканная накидка упала ей на плечи, черные спутанные волосы рассыпались по полу, лицо, почему-то пожелтевшее, исказили судороги, а глаза горели безумным страхом, словно перед ней открылось нечто невообразимо ужасное.

- Помогите! - закричал я. Но никто не шелохнулся. Толпа сгущалась. Потом из толпы вышла Либби с медицинским саквояжем в руке.

- Слава богу, - сказал я и быстро отступил, пропуская ее к лежащей женщине.

Два человека в форме оттеснили толпу.

- Это Ярко-Зеленая Смерть, - сказала Либби через плечо и подложила женщине под голову маленький коврик. Больную продолжало трясти, судороги усилились, но стоны стихли.

- Ничего не поделаешь, - вздохнула Либби. - Это конец. Поражены и мозг и периферическая нервная система.

- Чем? - спросил я, чувствуя, как у меня пересохло в горле. - Чем поражены?

- Воздушными загрязнениями. Она ходила без маски. Так долго не протянешь. - Она многозначительно поглядела на меня, потом начала искать что-то в своем саквояже. Наполнив шприц, она приподняла руку женщины и ловко всадила иглу.