Московская метель - Дмитрий Казаков

И Мишка замер, схватив за лямку не успевший упасть в снег рюкзак.

— Как это… — протянул он. — Как?

— Теперь ты знаешь, — донесся из-за спины спокойный голос Олега. — А значит, сможешь.

— Но я не понимаю, как!

— Чтобы делать это, не нужно понимать. Когда надо, сумеешь. Двинули.

И Мишка, повесив рюкзак обратно на спину, встал вслед за Всеславом и заработал палками. Через полсотни метров дикая тайга, наводящая на мысли о Сибири, закончилась, вновь появилась лыжня.

Проехали мимо пруда, в центре его изо льда торчал напоминавший бородавку островок.

А затем деревья разбежались в стороны, и открылся вид на холм, на вершине которого стоял похожий на свечку белоснежный храм. Слева за ним угадывалась излучина реки, вдоль берега ее были разбросаны деревянные здания старинного вида — еще одна церковь, несколько бревенчатых башен.

Справа от холма тянулся парк, а за ним располагался настоящий дворец, словно перенесенный сюда из сказки — зеленые крыши, крохотные оконца, металлические флюгеры на башенках.

— Ух ты! — воскликнул Мишка.

Подул ветер, из серых, низко бегущих облаков вновь посыпался снег.

Но метель не мешала, наоборот, она стала чем-то вроде увеличительного стекла — через снежные вихри можно было рассмотреть малейшие детали, от надписи на боку серого валуна, гласившей «Сулиборъ хрест», до завитушек, украшавших большие нелепые ворота из черного металла.

По дорожкам между зданиями ходили люди, на большом катке царила настоящая давка. Неспешно катили забитые детишками сани, тащили их две увешанные лентами и колокольчиками лошаденки.

— Да тут все живое! — воскликнул Мишка, когда ему показалось, что и холм, и река, и сад, все это колышется в такт неспешному дыханию.

— Так и есть, — Олег кивнул. — Иногда нужна капля внимания, чтобы ощутить себя живым. Правильного внимания.

— А если оно окажется неправильным? — спросил Мишка.

— То ничего не выйдет. Жизнь не проявит себя. Снимай лыжи, дальше так двинем.

— Ну раз так, то так…

Переобуваясь, Мишка с удивлением заметил, что совершенно не устал после этой прогулки, хотя и носились как бешеные, и в гору лезли, и вообще, неизвестно сколько протопали. Натянул кроссовки и с удивлением уставился на Всеслава, воткнувшего лыжи с палками в сугроб под деревом:

— Вы их что, тут оставите?

— Конечно, — отозвался Олег. — Никто не возьмет. Пойдем.

И они зашагали вниз по склону холма, туда, где у заводи крутилось колесо деревянной мельницы.

Московский «Макдональдс» ничем не отличался от нижегородского: те же пластиковые столы, аляповато раскрашенный клоун на лавочке, громкие выкрики «Свободная касса!» и запах картошки-фри.

Войдя внутрь, Анна Юрьевна невольно поморщилась.

— Ну что, есть хотите? — спросила она, поворачиваясь к подопечным.

— Да! — ответ прозвучал дружно, даже Андрей оторвался от очередной игрушки в «Айфоне».

— Тогда идите, занимайте места. Мы… — Анна Юрьевна осеклась. — Стоп, где Котлов?

Дети стояли кучкой, смотрели на классную руководительницу голодными глазами, а вот Миши среди них не было.

— Может быть, в туалет побежал? — предположила Елена Владимировна.

— Орлов, проверь! — рявкнула Анна Юрьевна, а сердце в груди у нее забилось часто-часто.

Когда она в последний раз видела Котлова?

Вроде бы в Кремле, когда они выходили из Грановитой палаты… или это случилось раньше, после осмотра Успенского собора?.. или нет, его не было уже у Спасской башни, когда она отдавала билеты контролеру, но почему-то не заметила, что детей стало на одного меньше!?

Нет, такое невозможно.

И если бы Котлов потерялся, заплутал, он обязательно позвонил бы!

— Там его нет, — доложил вернувшийся из туалета Орлов, и шмыгнул носом. — Пусто.

Кстати… ведь она и сама может набрать номер Миши!

Анна Юрьевна торопливо полезла рукой в сумочку, истово надеясь, что она просто-напросто не услышала звонка, и на смартфоне есть пропущенный вызов от абонента «Михаил Котлов», да и не один…

Но надежда не оправдалась.

Пришлось рыться в списке контактов, прежде чем прижать холодный аппарат к уху.

— Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — сообщил бесстрастный женский голос.

— Как же так? — пролепетала Анна Юрьевна. — Этого не может быть…

И тут же взяла себя в руки — она классный руководитель, и не может выглядеть жалкой и растерянной на глазах у детей.

— Так, кто когда видел Мишу? — сказала Анна Юрьевна строгим начальственным голосом. — Вспоминаем! Это важно! Понимаете?

— На вокзале, — сказал Андрей Орлов.

Ну, этого можно в расчет не принимать, он ничего не замечает, кроме «Айфона».

— Да, на вокзале он был, — Настя Еремина наморщила лоб. — А в музее не было, вот. Появился в Кремле, а потом опять пропал.

— То есть как, в музее не было, а в Кремле появился? — удивилась Анна Юрьевна.

Эх, дети, напридумывают невесть что и сами в это поверят!

— Был он там, — буркнул Маркуша Фридман. — А вот в Грановитую палату мы без него ходили.

— Ладно, хватит! — Анна Юрьевна нетерпеливо махнула рукой. — Елена Владимировна, прошу вас, будьте добры, покормите ребят и присмотрите, а я пока займусь поисками Миши…

Из «Макдональдса» никто никуда не денется, да и Еремина-старшая присмотрит.

Ну а ей нужно сначала позвонить в Исторический музей, спросить, не находился ли у них там потерянный мальчик, затем в экскурсионную службу Кремля… ну а потом, если первые два звонка не дадут эффекта, придется обратиться к органам правопорядка.

При одной мысли о милиции Анна Юрьевна ощутила головокружение.

Москва, огромный, шумный и грязный город, набитый опасными людьми.

Страшно представить, что может произойти в нем с одиноким мальчиком, да еще таким доверчивым, как Котлов!

Багажник буро-кирпичного джипа выглядел огромным, но все же когда оттуда извлекли лыжи, Антон не выдержал.

— Это чо, пацаны? У вас там четвертое измерение, что ли? — нервно спросил он.

Бледный Охотник на это не отреагировал, а вот рыжеволосый покосился и выразительно сплюнул. Плевок угодил в сугроб и с негромким шипением погрузился в него, оставив черную дырочку.

Антон сглотнул.

При виде третьей пары лыж он загрустил окончательно — на чем-то подобном он катался только в детстве, и, честно говоря, успел с тех пор забыть, как пользоваться этими штуковинами.

— Тут такое дело… Вы и меня с собой возьмете? — поинтересовался он.

— Несомненно, коллега, — рыжеволосый улыбнулся, показал вымазанный зеленым язык. — Твоя помощь может оказаться незаменимой в этой дикой чащобе, где обязательно должны водиться чудовища.

Где они припарковались, Антон не очень уловил, понял только, что на окраине Измайловского парка.

— Ну и ботва, — пробормотал он, изучая доставшиеся ему лыжи.

Это мало напоминало те узкие, легкие штуки, на которых скользили биатлонисты в телевизоре — широкие лопасти, да еще и подбитые снизу кусками шкуры, вместо креплений непонятно из чего сделанные петли.

— Ну что, долго тебя ждать? — поинтересовался рыжеволосый Охотник.

— В лучшем виде, — отозвался Антон, чувствуя себя полным идиотом.

Его совсем не радовала лыжная прогулка, особенно вот на таких вот раритетах, да еще и в метель. Но деваться некуда — пока обстоятельства не изменились, придется таскаться с этими жуткими типами.

И на кой ляд пацан полез в Измайловский парк, с ума сошел, что ли?

Идти на лыжах оказалось легче, чем он думал, и Антон даже немного приободрился. Проводил любопытным взглядом попавшихся навстречу девчонок в ярких костюмах — ничего, симпатичные, в другой момент можно бы и остановиться, поболтать и познакомиться, но не сейчас, когда он при деле.

Хуже стало, когда пришлось сойти с протоптанной дорожки — палки утопают в сугробах, ветки лезут в лицо, сверху сыпется снег, в лицо дует, а ноги то и дело заваливаются набок, так что в ботинках уже сыро.

Антон терпел, хотя про себя беспрерывно ругался.

Бледный Охотник шагал первым, и двигался на первый взгляд совершенно без усилий, рыжеволосый даже на лыжах ухитрялся красться, низко пригнувшись, то и дело поворачивал голову из стороны в сторону.

Ноздри его раздувались, глаза горели.

Остановились они так резко, что Антон едва не полетел кувырком, затормозил в последний момент.

— Что за… — начал он, и замолк, понимая, что след впереди кончается.

Лыжня просто обрывалась у усыпанной алыми ягодами рябины, точно пацан прямо с этого места улетел в небеса.

— Это как? — Антон даже посмотрел вверх, словно беглый мальчишка мог сидеть в ветвях.

— Потеря пеленга, — сообщил бледный безо всякого выражения. — Трансперенос.