Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин - Анатолий Алексеевич Трушкин

А почему вдруг стало так тихо?.. Мальчик, что он там делает? Плачет? Довели человека?!

Смотрит на меня так печально, как газель. Жалко его до слез.

Послушайте, не плачьте вы так. Ну что вы как ребенок, в самом деле. Человек вы, конечно, человек.

Он уже сам начал сомневаться. До чего довели!

Если я вас чем-то обидела, простите, я ведь на работе. Ну, вот и хорошо, вот и умница. Слезы утрите. Зачем же вы рукавом? Чудак какой.

Он симпатичный, правда?.. Улыбнитесь… Ну, я прошу вас. Какая прелесть!

Что?.. Я симпатичная? Да перестаньте, ни к чему это. Я вам сказала: перестаньте. Сейчас же перестаньте. Слышите?!

Ну зачем ерунду говорить? Какая я красавица? Ну хватит, хватит, в самом-то деле, люди кругом.

Как какой цветок?.. Мне таких слов еще никто никогда не говорил… Ирина. А вас?.. Николай? Правда Николай?.. И мне очень приятно… Одна… Да откуда?! Работа, собрания, магазины. Суета какая-то все. Хороших разобрали, за пьянчужку не хочется.

Что? Как это?.. Что он такое говорит, товарищи? Мальчик, я сама знаю, соглашаться мне или не соглашаться.

Ну Дети пошли! Чему только от них не научишься.

Коля… Я даже не знаю, что вам ответить. Я от внимания отвыкла, Коля. Мимозы Восьмого марта от коллектива, и все. За коллектив замуж не выйдешь. Как-то я…

Да, я вижу, что вы непьющий… Я верю, что прилично зарабатываете… Правда? У меня тоже однокомнатная… Конечно, съедемся… Да я не плачу, это так… ветер.

Мальчик, ты тоже одинокий? Хочешь, мы тебя усыновим?.. С уроков сорвался?.. Как это сорвался?.. Сбежал, что ли? Ну, погуляй. А то, действительно, замучили детей.

Коля! Ты меня слышишь? Я тебе клянусь, Коля! Ты будешь счастливый мужчина всех времен и народов! Да! Да, товарищи. А что вы думали?! Раз одинокая женщина, значит, вали все на нее, всю работу, да?!

И хотите, чтобы после этого я была счастливой? Чтобы я была красивой, нежной, да?.. Никогда!

Но вот теперь… Теперь, когда я встретила настоящего мужчину, который полюбил меня с первого взгляда, теперь я стану первой красавицей. Я вам обещаю, товарищи, честное слово.

Коля, сокол мой, у нас с тобой вся жизнь пройдет как одно мгновение, потому что счастливые часов не наблюдают.

Вся моя прежняя жизнь, Коля, до встречи с тобой, — это страшный сон. Я крутилась как белка в колесе, я веч но боялась опоздать куда-нибудь, я только и делала, что у всех спрашивала: «Сколько времени?»… Представляешь?

Кстати, сколько времени?.. Но все-таки?

Не может быть! Как же так? Это катастрофа! Товарищи, мы же с вами ничего не успеваем! Мы еще должны куда-то успеть. Ничего не соображаю. Минуточку. Там у нас озеро, здесь хищник, значит, выход прямо.

За мной, товарищи! Вперед!

Проект

Председателю Совета Министров лично.

Мною, данные о себе прилагаю, придуман проект, который позволит резко уйти вперед в расчете на душу населения.

Что делаем?.. Разрешаем воровать официально) От этого мы ничего не теряем, потому что уже давно воруют так, как будто официально разрешили.

Но зато!

Сколько мы сразу сэкономим здоровья, человеческих нервов! Ведь люди главное!

Этот тезис отдельно. Представьте себе такую страшную картину. Какой-нибудь Сидоров решил что-то своровать. Он все предусмотрел и крадется по родному предприятию, на котором вырос, встретил любовь, стал человеком. На него жалко смотреть — он дрожит, мокрый как мышь, всего перекосило.

Другой эпизод этой же картины — Иванов, который не ворует ни грамма, но пьет много. Он еще позавчера напился на работе, вчера проснулся, сегодня чувствует, кто-то крадется по его родному предприятию, где он вырос, стал человеком. И он тоже начинает волноваться, тоже мокрый как мышь, весь волос у него дыбом. То есть здоровья ни у кого!

А Сидоров уже тянет руку, чтобы взять себе чего-нибудь, и попадает Иванову в глаз. Тот кричит дурным голосом — у Сидорова инфаркт, Иванов окосел. И теперь им обоим плати по бюллетеню неизвестно сколько, неизвестно за что. То есть выйдет дороже, чем если бы Сидоров воровал официально.

Конечно, у нас есть такие, что воруют хладнокровно, не дрогнув рукой, не моргнув глазом, но их меньше тех, кто ворует как Сидоров, с оглядкой, совестливо.

За мое предложение выступает еще целый ряд соображений. Ведь вы смотрите, что получается. Те, кто сейчас занят на борьбе с хищениями, они же начнут наконец работать. Это сколько сразу освободится рук! Какую мы получим сразу прибыль! Я даже не умею назвать число, здесь нужны специалисты с калькуляторами.

А если еще все у нас начнут воровать не по-дикому, вручную — азиатщина наша?! У нас же, вы не поверите, до сих пор еще растаскивают все по блату, по знакомству — азиатщина наша, будь она трижды неладна.

На Западе давно уже ворует лазер и всякие гены с искусственным сердцем, а мы все по блату, все вручную! Мы по воровству сильно отстаем, товарищ Председатель. Извините за резкую правду, говорю, что думаю.

И вот теперь вы представьте себе на секунду такую картину. Иванов год уже как не пьет, но начал воровать с помощью элетроники. Сколько у него теперь свободного времени на основную работу?! Сколько он принесет всем нам пользы? Куда мы денем прибыль? Я не знаю. Тут нужны специалисты, им думать и думать.

Теперь — он же свое ворует, что сам смастерил. Он же себе сделает лучше, чем на экспорт. А это чистое золото!

А тут Сидоров поднялся с постели, видит такое дело кругом, он не то что лазер приспособит, он откроет новые законы природы! Они есть у нас! Не было в них нужды, но теперь разрешили воровать, и он их откроет! От этого произойдет рост промышленности, расцвет культуры. Культура даст скачок сознательности, и воровство у нас прекратится навсегда — мы резко уйдем вперед.

Вот вкратце все.

Должен предупредить вас, товарищ Председатель, что наша с вами идея привьется не сразу, она может встретить протест косных умов. Но вы, конечно, читали про Джордана Бруно и нашего Константина Циолковского, обогнавших свое время. Их пример заставляет дерзать, смотреть в будущее.

До скорого свидания, дорогой товарищ Председатель. Чтобы вы не поняли меня превратно, хочу сообщить: для себя лично ничего не прощу и вообще пишу вам, можно сказать, из будущего, где нахожусь в четвертый раз.

Постскриптум. Если проект в целом понравится, то детали я мог бы доработать