Пьесы - Альфонс Доде

Митифьо отступает.

Вся сцена идет под приближающийся стук тамбуринов.

Бальтазар (бросается к Фредери). Сумасшедший! Что ты делаешь?

Фредери (борется с ним). Пусти меня!.. Сначала — его, потом — арлезианку! явление шестое.

Те же и Роза.

В тот момент, когда Фредери настигает Митифьо, между ними становится Ров а. Фредери шатается и роняет молоток. В это время около дома появляются л ю д и с колышущимися факелами; они танцуют фарандолу и кричат: «Илья-пророк!.. Илья-пророк!..»

Танцоры. Илья-пророк, Илья-пророк! Фарандола!

Жители фермы (выходят на балкон.) Илья-пророк!.. Илья-пророк!..

Песни и танцы.

Питомник для разведения шелковичных червей. Большая комната с широким окном, с балконом в глубине. Налево, на заднем плане, — вход в самый питомник, на переднем плане — вход в детскую. Направо — деревянная лестница на чердак. Под лестницей за занавеской кровать. При поднятии занавеса сцена пуста. Со двора доносятся звуки флейты, дробь тамбуринов, пение «Марша королей». Появляется Роза с лампочкой в руке. Ставит лампу, выходит на балкон, смотрит на танцующих, потом возвращается. явление первое Роза одна.

Роза. Внизу поют. Ни о чем не догадываются. Даже пастух, поглядев, как Фредери пустился в пляс, сказал мне: «Ничего, ничего, хозяйка! Когда гроза кончается, всегда гремит последний гром…» Дай бог!.. А все-таки мне страшно… Вот я и стерегу…

Роя», Фредери.

Фредери (увидев мать, останавливается). Что ты здесь делаешь?.. Я думал, ты уже тут не ночуешь…

Роза (смущена). Нет, я тут. Остались шелковичные черви, которые еще не вылезли из кокона. Нужно за ними проследить… А ты? Почему ты не поешь со всеми вместе?

Фредери. Я очень устал.

Роза. Да, правда, ты плясал фарандолу до упаду. И Виветта тоже. Она как птичка — она летает, а не танцует… Ты видел, как старший Жиро кружил ее? Она такая милая… Из вас выйдет красивая пара.

Фредери (живо). Спокойной ночи! Я пойду спать. (Целует ее.)

Роза (останавливает его). Послушай: если она тебе не подходит, скажи — мы найдем тебе другую.

Фредери. Что ты, матушка!

Роза. А что ж тут такого? Ведь я же не о ее счастье думаю, а о твоем… А ты совсем не похож на счастливца.

Фредери. Да, конечно… Да, конечно…

Роза. Ну, посмотри на меня. (Берет его руку.) Похоже, что у тебя лихорадка.

Фредери. Да… Лихорадка Ильи-пророка — от нее и пьешь и танцуешь. (Высвобождает руку.)

Роза (в сторону). Ничего из него не вытянешь. (Снова удерживает его.) Погоди, ты всегда от меня уходишь.

Фредери (улыбается). Ну, что еще? Говори!

Роза (глядя ему прямо в глаза). Скажи: этот человек, который приходил недавно…

Фредери (отводит глаза). Какой человек?

Роза. Да этот… Похож на цыгана, лошадник… Правда, тебе неприятно было его видеть?

Фредери. Да нет! На одну минуту рассудок помутился… И потом, прошу тебя: не будем больше говорить об этом… Я не хочу копаться в этой грязи, чтобы не замарать тебя.

Роза. Что ты! Матери могут ходить всюду, спрашивать обо всем, обо всем узнавать — их ничто не запачкает!.. Поговори со мной, мальчик. Открой мне сердце. Если б ты хоть немного поговорил со мной, я бы тебе так много сказала!.. А ты не хочешь!..

Фредери (мягко и печально). Нет, прошу тебя: не надо больше об этом!

Роза. Ну, тогда… сойдем вниз…

Фредери. Зачем?

Роза. Ах! Может, я сумасшедшая, но мне не нравится сегодня твой взгляд. Я не хочу оставлять тебя одного… Пойдем туда, там светло, пойдем!.. Раньше ты всегда на Ильин день танцевал со мной фарандолу. А в этом году и не подумал. Ну пойдем! Мне хочется потанцевать… (Рыдает.^ И еще мне хочется плакать…

Фредери. Матушка, матушка! Я тебя люблю! Не плачь!.. Ах, боже мой, не плачь!

Роза. Если ты меня любишь, — скажи…

Фредери. Что ты хочешь услышать от меня?.. Ну да, сегодня у меня дурной день. Этого нужно было ожидать. После такого потрясения спокойствие приходит не сразу. Погляди на Рону: разве волнение на ней проходит сейчас же после того, как стихнет мистраль? Для всего нужно время… Ну, не плачь! Это все пустяки… Высплюсь — и завтра все пройдет… Я думаю только о том, чтобы все забыть, думаю только о своем счастье.

Роза (значительно). Ты думаешь только об этом?

Фредери (отворачивается). Ну да…

Роза (смотрит на него испытующе). Так ли?

Фредери. Так.

Роза (печально). Ну что ж, тем лучше…

Фредери (целует ее). Спокойной ночи!.. Я иду спать.

Роза, улыбаясь, долго смотрит ему вслед, но, как только он переступает порог комнаты и дверь за ним закрывается, взгляд ее мгновенно становится страшным.

Р о э а одна.

Роза. Какое это мучение — быть матерью! Во время родов я чуть не умерла. Потом он долго болел… В пятнадцать лет опять перенес тяжелую болезнь. Я чудом выходила его. Но как я дрожала за него, сколько провела бессонных ночей! Мои морщины — след этого вечного страха… И вот теперь, когда благодаря мне он стал здоровым, красивым, хорошим человеком, он думает только о том, как бы покончить все счеты с жизнью! И чтобы спасти его от него самого, я должна караулить его у этой двери, как маленького. Нет, бог не всегда бывает справедлив. (Садится на скамейку.) Но ведь твоя жизнь принадлежит мне, противный мальчишка! Я тебе ее даровала… Я тебе много раз ее даровала… Каждый день ты черпал жизненные силы из меня, из моей жизни… Подумал ли ты о том, что понадобилась вся моя молодость, чтобы ты стал двадцатилетним? А теперь ты хочешь уничтожить мой труд! О!.. О!.. (Мягко и печально.) Правда, бедный мальчик тоже страдает. Роковая страсть не прошла у него, а я-то, безумная, надеялась, что другая женщина может его исцелить. У нас с ним один и тот же недуг! Мы любим только раз… Но я же не виновата! Нельзя же меня за это наказывать!.. Что еще я могла сделать?.. Я ему сказала: «Женись на ней… Мы согласны!» Что же еще от меня требовалось — самой пойти за ней?.. Если бы я только знала, где эта развратница, я бы ее привела… Но я опоздала. Она уехала, и теперь он ищет смерти… Он хочет умереть! Как все-таки неблагодарны дети!.. Мне ведь тоже, когда мой бедный муж умирал и держал мои руки, мне ведь тоже хотелось умереть вместе с ним… Ты, дитя мое, был при этом, ты не совсем понимал, что происходит, ноты испугался и закричал. При первом же твоем крике я поняла, что я не смею распоряжаться своей жизнью, что я не имею права уйти… И тогда я взяла тебя к себе на колени, стала улыбаться тебе, укачивать тебя, а на сердце было так тяжело! И хотя я осталась навсегда вдовой, я очень скоро сняла траур, чтобы не огорчать моего мальчика… (Рыдает.) Теперь он должен был бы сделать для меня то, что я сделала для него тогда… Несчастные матери!.. Какие мы жалкие! Мы даем все, а нам не возвращают ничего. Мы — любовницы, которых покидают. А мы никогда не изменяем и так быстро старимся!..

Хор (за сценой).

Прохожий, стой!На колеснице золотойТри короля — как ангелы благие.Прохожий, стой!На колеснице золотойТри короля с хоругвию святой.[1]

За сценой танцуют под стук тамбуринов.

Роза. Какая ночь!.. Какая бурная ночь!..

Отворяется дверь в детскую.

Кто там?

Роза, Дурачок.

Дурачок выходит из детской; on бос, его светлые волосы растрепаны, он без рубашки, без жилетки, в одних бумазейных панталонах на помочах. Глаза у него блестят, взгляд необычно для него открытый, живой.

Д у р а ч о к (приближается, приложив палец ко рту). Тсс!

Роза. Это ты?.. Что тебе нужно?..

Дурачок (тихо). Ложись и спи спокойно. Сегодня ночью это не случится!..

Роза. Чего не случится?.. Ты что-нибудь знаешь?..

Дурачок. Я знаю, что у моего брата большое горе, и ты велела мне спать в его комнате, потому что боишься, чтоб он чего-нибудь не сделал над собой… И я уже много ночей почти не сплю… Одно время ему стало лучше, но сегодня ночь была очень плохая… Он опять плакал, говорил сам с собой: «Не могу… Не могу!.. Я должен уйти!..» А потом лег. Сейчас он спит, а я встал тихонько, чтобы тебе об этом рассказать… Почему ты так на меня смотришь, матушка?.. Тебя удивляет, что я все вижу и понимаю?.. Но ты же слышала, Бальтазар говорил: «Он пробуждается, этот ребенок пробуждается!»

Роза. Да неужели?.. Ах ты, мой Дурачок!

Дурачок. Меня зовут Жане, матушка. Называй меня Жане. Здесь больше нет Дурачка.

Роза (живо). Молчи!.. Не говори так.