Variant (СИ) - "Тори Теллер"

Господь и Лилит, Отец и Мать, защитите нас так же, как мы защищаем вас,

с этого дня и до часа нашей окончательной смерти.

И во имя Господа и Лилит мы говорим…

ВАМПИР

Северянин прижал девушку к себе, обняв так, словно хотел спрятать ее вовнутрь.

— Это Причастие, Олив. Причастие Темной Матери. В Одри — кровь Лилит.

— Это то, что выпил Спенсер?

— Да. И я ее пил тоже, но в существенно меньшей дозе. А Одри причащалась кровью Хранителя почти век — он же пил от Лилит.

— Но, — девушка чуть отстранилась, — я в тебе этого не чувствую. Погоди, — она высвободилась, прижала ладони к его груди, выдохнула…

Комната качнулась.

— Арн?

Олив убрала волосы с его лба, глядя ему в глаза. Северянин сфокусировал взгляд и заметил, как с ее лица уходит напряжение. Вампир сидел в кресле, но как он в нем оказался — не помнил. Судя по часам, прошла всего минута.

— Что это было? — Северянин не любил неизвестности, а сегодняшняя ночь сплошь состояла из загадок.

— Не знаю пока. Ты как будто ушел в глубину. Внутрь себя. Мне кажется, ты подчинил эту кровь. Трудно объяснить, но это как… пустой файл. Путь есть, а информации нет.

— Ох, Олив, — Арн потянул ее к себе на колени и заключил в кольцо больших рук. — Слишком много всего для одного дня Оливии Кук?

— Слишком много всего для одной жизни Оливии Кук… — она помолчала. — А еще надо пообщаться с Одри, навестить Крисси и… хорошо бы купить машину! Не на трейлере же нам передвигаться?

— Вот что я в тебе люблю, так это абсолютную несгибаемость, — улыбнулся викинг, целуя ароматное плечо.

— А вот что я в тебе люблю, Рорик-Северянин, ты узнаешь потом, если у нас останется…

«…время, — вампир накрыл ее губы своими, нежно всасывая их мягкую теплую плоть и прикусывая клыками. — Вся твоя жизнь, мое солнце, это долбанные тикающие часики. И с этим пора что-то делать».

Сердце Олив моментально ухнуло вниз, но Арн остановился:

— Оолив… А тебя ведь теперь надо бояться… Надо? — он заглянул ей в глаза.

— Только тем, кто будет задевать моих близких, — без тени улыбки ответила Олив. — А близкие мои теперь вы — …люди и вампиры этого дома.

«И — господи, боже мой! — Спенсер, где бы он ни был», — увидел в ее глазах в эту секундную паузу Северянин.

____________________________

*Упрямая телка — шведск,

Variant. Глава 7.

We fight like siblings, but we fuck like champions*

— Одри?..

«Вот взять бы сейчас и двинуть его чем-нибудь тяжелым, козлину! Вместо Парижа приволочь в глухую провинцию и еще держать ее взаперти! С этой фейерической звездой Олив у него совсем крышу сорвало!» — уткнувшись носом в стену, Одри вытянулась на кровати, стараясь не думать о НЕМ, не обнаруживать слабость, имя которой — Рорик Арнбьорн, Северянин.

Давно, в прошлой жизни она так любила быть с ним, так гордилась им — огромным, сильным, с грацией и повадками хищник. Викинг и был хищником в человеческом стаде — и это невероятно подстегивало ее самолюбие и делало секс с ним опасным и головокружительным. Правда, потом оказалось, что есть куда более захватывающие игры. Например, манипуляция чужим сознанием или политическая карьера.

И для этого ей была нужна другая сила и притягательность, нежели человеческая. Но Северянин не хотел ее обращать. По его словам, был «не готов к роли Создателя». Тогда, наплевав на уже известные ей правила вампирской этики, она обратилась напрямую к Создателю самого Арна, прекрасно понимая, что ее ожидает, если Александер Цинна откажет и просто вернет ее своему Дитя.

Но он не вернул — Одри стала ему интересна.

Очень умна, красива, очень хитра. И очень, очень амбициозна. Цинна решил, что для девушки последней четверти восемнадцатого века Адриенна Сесиль Кавендиш была слишком хороша, чтобы брюхатеть, стареть и исчезнуть с земли беспомощным беззубым существом.

Решением своего Создателя Арн был разочарован, но не удивлен, потому что в то время был вампиром целиком по его образу и подобию. Поэтому, когда однажды он увидел Одри у ног Цинны, одетую… или, скорее, раздетую во вкусе своего Создателя, он только поднял бровь. И поздоровался с ней одними глазами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но тогда — вампирша это точно знала! — он просил ее у Цинны. Нет, не вернуть — только отведать человека, принадлежащего своему богу. Однако, тот отказал и осуществил мечту Одри о вечной молодости и вечной жизни, удовлетворяя ее неженское стремление дойти до самых высот.

О, что это было за время!

Время кровавых пиров и неудержимого веселья новообращенного вампира! Восприятие Одри было так остро, а жажда так велика, что иногда казалось, что Создатель — мудрый и древний вампир — теряется перед ней. Он не принуждал ее силой, как другие, не пользовался правом «вето» — он с ней спорил. Цинна любил это делать, потому что Одри была очень талантлива: она впитывала все как губка, и до знаний была также жадна, как до крови и удовольствий. Девушка обладала феноменальной памятью: хранила все строчки, которые когда-либо прочла и все лица, промелькнувшие перед ее глазами в череде времен. Но…

…«ничто не может продолжаться вечно, даже бессмертие». И как это часто бывает у вампиров, Создатель охладел к Одри в плане секса довольно скоро. Но она все еще оставалась его созданием, его Дитя, его ответственностью. И он не отпускал ее. К этому моменту Адриенна Кавендиш познала иные страсти, к которым ее приобщила Канцлер Совета Верховной Власти вампиров — ветхозаветная Саломея… Познала и потребовала у своего Создателя освобождения.

И тогда он сам привел к ней викинга.

Пару веков назад.

Подчиняясь жесту Создателя, кровные сестра и брат сели у его ног.

— Вы — моя кровь, мои дети, мое наследие. Вы должны быть связаны воедино. Поэтому сегодняшнюю ночь вы проведете вместе — будете любить друг друга и пить кровь друг друга. Чтобы, когда я отпущу любого из вас, ваша связь осталась крепкой, и вы стали друг для друга опорой и защитой. Навечно.

— Как? Цинна!! — возмущенная Одри попыталась вскочить, но Создатель схватил ее за шею и подтащил к Арну.

— Ты — вампир, Одри, — прорычал он оскалившись, и ткнул ее лицом в пол. — А я — твой Создатель. Поэтому ты подчинишься, а потом можешь мотать к своей евангельской шлюхе!

И уже по дороге к двери добавил, бросив через плечо:

— Будет выпендриваться — проткни ее колом, Рорик.

Это прозвучало грозно, но так двусмысленно, что Северянин не удержался от усмешки.

— Сделаю это с удовольствием и неоднократно, — одними губами произнес он, наклоняясь к Одри

В ответ ночь закатилась смехом древнего бессмертного мальчишки.

— Одри, — позвал он, склоняясь над девушкой.

Она была упряма. Она так и осталась лежать на полу, только расположилась поудобнее, подложив под голову локоть. Северянин не был ей неприятен, напротив. Все ночи с ним она помнила до мельчайших деталей, но как-то… отстраненно. Словно под кайфом. Ведь все это было с ней в ее человеческом прошлом. И по тем меркам секс с ним был просто великолепным! Но, она уже не человек. И что это будет за близость теперь — без щекочущего страха смерти, придававшего их связи такую остроту?

**

Сегодня уже неважно, как в голову молоденькой девушке из знатной и богатейшей семьи, чьим уделом должно было стать удачное замужество, наследники и светская жизнь, втемяшилась мысль о независимости и власти. Главное, что с тех пор для нее любое удовольствие в жизни было отравлено этим стремлением. Ей было скучно в своем кукольном восемнадцатом веке с его тесными корсетами, дурацкими кринолинами и дебильными правилами жизни «девушек на выданье».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Как только она узнала, что ей прочат в мужья тучного и одышливого старикана, она тут же сбежала из дому, и, присоединившись к группе миссионеров, отправилась в Новый Свет.

Выжить там ей помогла природная хватка, острый ум, крепкое здоровье и… ларец с фамильными драгоценностями. В то время молодая женщина без мужчины была либо проституткой, либо вдовой, либо монахиней. Она выбрала второе и, надев маску скорби и религиозности, перебирала варианты и… мужчин. Хозяйственные переселенцы ей были не интересны — их предсказуемость и ограниченность сводили ее с ума. Одри тянуло к опасным и сильным.