На краю ночи - Эзра Бускис

Да! Это вуайеризм! То есть желание подглядывать за занимающимися сексом. Так неужели я извращенец?! Неужели я вуайерист? Сальвадор Дали говорил: «Я извращенец – вуайерист. Но для художника это совершенно нормально». Он был, конечно, не то что ненормальным, а странным, скажем, но ему простительно, он всё же действительно художник, а мне? А для меня разве это нормально?!

Интересно, что по этому поводу сказал бы Фрейд, это ведь его область… Ещё раз взглянул на них и подумал: а, может быть, я ревную? Фи! Какая мерзость… Я ревную и чувствую, как мне стыдно в этом признаться.

Вот! Он опять нагнулся к ней и опять что-то шепчет. И мне становится жарко и… безразлично. Мне уже ничего не хочется, ни пить, ни есть, ни сидеть в это вонючем ресторане. Мне хочется встать и уйти.

– Какого хера мы вообще сюда зашли? – хриплю я.

Я где-то читал, что символ любви, Амур (или Эрос), произошёл от Хаоса («Зияющая пустота») и представляет собой примитивные силы желания. Да! Простое сексуальное желание и больше ничего… Ещё раз взглянул в их сторону. Почему она краснеет? Что такое он шепчет ей? Может, всё же уйти?! Встать и уйти… Какое-то чувство отчаяния.

Да! Фрейд был абсолютно прав, подумал я…

«Мы никогда не бываем столь беззащитны, как тогда, когда любим, и никогда так безнадежно несчастны, как тогда, когда теряем объект любви или его любовь». И здесь нечего добавить.

Танец закончился. Они подошли к столику. Он кивнул мне головой и удалился.

За столом возникло неловкое молчание.

– Пойдем? – спросил я.

– Как хочешь… – ответила она тихо.

Мы вышли на улицу. На Дерибасовской было шумно и многолюдно. Мы повернули на Ришельевскую и молча пошли в сторону вокзала. Внезапно она, резко повернувшись, спросила:

– Хочешь, возьмём машину? Моя трешка всегда со мной…

– Давай лучше прогуляемся… Может, у вокзала.

Она взяла мою руку и спросила:

– Что-то случилось?

Я пожал плечами, поднял на неё глаза и вдруг как-то резко почувствовал себя одиноким и опустошенным… Свет от фонарей и проезжающих машин освещал её… и она, улица, прохожие казались мне чем-то нереальным. Может, я много выпил? И в этот момент мне показалось… Нет! Я почувствовал… Черт! Это уже было. Всё это… Улица. Вечер. Её глаза… Мне даже показалось, что я знаю, что будет дальше. Да! Сейчас она посмотрит на меня и спросит, задаст вопрос…

И она спрашивает.

– Эзра, их вил фрейгн а шайлэ (я задам тебе вопрос).

Я с опаской посмотрел на неё.

– Ни фига себе… откуда? Ты где идиша набралась?

– Твою бабушку замучила, она и сказала… Хотелось удивить тебя.

– И когда это вы успели подружиться?

– Я ей нравлюсь…

Она посмотрела на меня и тихо спросила:

– А тебе?

Я молчал… В жопу всё! Не хочу… не хочу разговаривать!

Идём и молчим…

– Для тебя очень важно, что ты не был моим первым мужчиной?

– Какая глупость… – сказал я вслух. А в голове пошли мысли… Откуда это? Действительно… почему это так нас трогает? И ведь не только меня… Всех! Гумилёв, например, так никогда и не простил Анне Ахматовой, что не был её первым мужчиной. Это мучило его все годы жизни с ней. Когда она просила его о разводе, всё, что он спросил, это: «Кто был твой первый мужчина?» Да! Я оказался в хорошей компании, подумал я и улыбнулся. Посмотрел на неё…

– Ты знаешь, что Ева сказала Адаму…

– Что?

– Она сказала… Я понимаю, что ты первый и единственный мужчина на свете… Но не для меня.

– Вот! Это другое дело… – сказала она, улыбнувшись. И добавила:

– А ты знаешь, что Ева ответила Адаму?

– Что?!

– Она сказала: «Как это дети не похожи на тебя… а на кого?»

И мы рассмеялись.

Она обернулась. Посмотрела на меня и спросила:

– Как ты думаешь, когда мы ходим, наши следы остаются на асфальте, даже если мы не видим их?

Я пожал плечами.

– Давай сядем на эту скамейку и покурим…

Сели. Закурили. Она, посмотрев в даль, промолвила:

– Сегодня прочитала очень грустную историю. Теперь всё время о ней думаю.

– Где?

– Что где?

– Где прочитала?

– В газете…

– Ну, рассказывай… Ты ведь из-за этого закурила.

– Не хочешь слушать и не надо.

– Да ладно… Рассказывай.

– Женщина, отправив мужу сообщение, предназначенное любовнику, покончила с собой.

Она затянулась сигаретой, выпустила дым… Посмотрела в пространство и продолжила.

– Её муж, будучи в командировке, получил от неё СМС. Она писала: «Спасибо за великолепный вечер. Не помню, когда мне было так хорошо последний раз… Если бы мы могли его повторить».

Когда муж вернулся домой, он потребовал объяснений. Она растерялась… И вдруг до неё дошло. Она внезапно осознала, что теряет того, кого действительно любит. Она пыталась объяснить, что это была её первая и последняя измена. И это была абсолютная правда! Она заклинала, она умоляла её простить, но он молчал… На следующий день, сославшись на плохое самочувствие, она отпросилась с работы. А к вечеру её тело обнаружили в автомобиле, возле их дома. Рядом с ней, на сидении, была пустая пачка снотворного.

Она замолчала. Вздохнула. И закончила:

– Вот такая история приключилась, Изя!

Она бросила сигарету. Потушила её ногой. Задумчиво посмотрела на окурок. Подняла его и бросила в мусор.

– Знаешь… а я вдруг подумала… У одних жизнь длится долго, от молодости до старости, а у других всего несколько лет. И я абсолютно не уверена, какая из них счастливее… А ты?

Белла сводила меня с ума…

И… я увидел её маленькую грудь. Ах! Как же мне тоскливо сделалось… Как же мне захотелось прижаться к ней, уткнуться и почувствовать запах. Её запах… Я вздохнул и стал задыхаться. От желания мне стало трудно дышать… А теперь я увидел её синюю блузку. Увидел, как она завязывает её узлом на своих обалденных бедрах. Я увидел её всю – бёдра, маленькую грудь, её ладонь с длинными пальцами и с невероятно красивой формой ногтей… И стон вырвался из моей груди. А может быть это моя вечная тоска вырывается?

– Она тебе нравится…

Конец ознакомительного фрагмента.