Из "Яффских рассказов" (8 рассказов) - Менахем Тальми

Второй, невысокий, в черной шляпе, соглашается:

— Да-а, жалко ее. Разве она виновата в том, что этот сделал нам?

Чико, один из самых крутых парней в Хайфе, задумчиво закуривает, заметно, что и он в некотором смятении.

— Тэйиб, — говорит он, наконец. — Иди в ванную, надевай свою новую сорочку.

Когда Роза возвращается, он говорит:

— А теперь доставай пижаму, купленную для мужа.

Роза открывает сумку и дает ему пижаму цвета корицы, которая обошлась ей дороже костюма. Чико рассматривает пижаму, потом смотрит на невысокого в черной шляпе:

— Э-э, Амсалем, а пижама-то точно твоего размера. Примерь, а?

Амсалем с опаской смотрит на Чико, а тот усмехается и продолжает:

— Разве не ты сказал, что тебе ее жалко, что нужно для нее что-нибудь сделать. Говорить ты большой мастер, но иногда нужно и на самом деле кое-что делать. Мы не можем оставить здесь этого дерьмака, он сбежит у нас прямо из-под носа. Однако и женщину мы не хотим лишать мечты, это ведь ее ночь. Пусть получит, что заслужила: мужчину в пижаме цвета корицы, шампанское на льду. А завтра утром оденешься, сядешь в поезд и вернешься в Хайфу.

И вот Амсалем идет в ванную и возвращается в шелковой пижаме.

— Шляпу-то сними, — говорит ему Чико, ухмыляясь, — это ведь брачная ночь, а не кладбище. Теперь открывай шампанское и начинайте веселиться, а мы пошли. Увидимся завтра в Хайфе.

Роза утирает слезы, и на ее лице проглядывает первая улыбка. Амсалем откручивает проволоку с пробки на бутылке. А Чико берет маленького мужа на высоких каблуках за плечо, крепко сжимает его и предупреждает:

— А ты сейчас тихо идешь с нами, причем все время улыбаешься. Попытаешься выкинуть трюк, я тебе шею сверну.

Уже выходя из номера, Чико оглядывается на Розу и произносит:

— Спокойной ночи и чтобы все прошло по-кайфу.

А она смеется ему в ответ:

— Слушай, я ни разу в жизни не была в Хайфе, но теперь вижу, что люди там как раз очень неплохие.

Как Марко перестал быть лунатиком

(Перевел Александр Крюков)

Лунатизм? Страшная штука. Лунатик — это человек, который с закрытыми глазами встает посреди ночи, выходит из дома, разгуливает по крышам домов, ходит по карнизу на пятом этаже — и все это не осознавая, что с ним происходит. Когда на небе полная луна, она все это и проделывает с лунатиком — выводит его из дома, а потом возвращает назад. Все в Яффо знают: самое опасное — это разбудить лунатика, когда при свете луны он идет с закрытыми глазами.

Некогда жил в Яффо один сапожник, звали его Хаим Бишбаш, и он, бедняга, был лунатиком. И вот однажды ночью, в середине лета, в середине месяца, лунный свет вынудил его погулять по крышам. Хаим Бишбаш с закрытыми глазами и вытянутыми вперед руками вышел из своей квартиры, поднялся на крышу и пошел по карнизу. С карниза он спустился на столб электроосвещения и пошел по проводам в сторону Часовой башни. Если ты разбудишь лунатика в таком состоянии — погубишь его. А дашь ему догулять, не окликнув, он благополучно вернется домой, в свою постель. Это нужно знать.

Но вот Шломо Хизма, тот, у которого был киоск возле Часовой башни, этого не знал. Как-то поздно вечером закрывает он свой киоск и собирается идти домой. Вдруг он видит у себя над головой сапожника Хаима Бишбаша, что идет по проводам, словно по набережной вдоль моря. Шломо Хизма ничего не знал о лунатиках. Знал бы — держал свой рот закрытым и позволил бы сапожнику закончить свою прогулку. Но вместо этого он перепугался и закричал: "Бишбаш, псих такой! Что ты там делаешь на проводах посреди ночи?!"

От этого крика сапожник пробудился, а как только открыл глаза — потерял равновесие, грохнулся на землю и испустил дух.

С тех пор любой в Яффо знает: если видишь лунатика — держи рот закрытым, дай ему завершить свою прогулку без проблем.

Никто не знает, как и почему начинается этот лунатизм. Это не с рождения и не наследственное, и не зависит от физиологии.

Возьмите, к примеру, Марко. Совершенно здоровый человек. Никаких комплексов. Глаза излучают жизнерадостность, телом упитанный. Ни разу не был у стоматолога. Уже с утра у него отличный аппетит, и целый день парень радуется жизни.

Но вот однажды приходит жена Марко к Большому Салмону страшно перепуганная.

— Что у тебя стряслось? — спрашивает Салмон.

— Марко!.. — произносит женщина.

— Марко — что? — не понимает Салмон.

— Ох, лучше бы не знать… — продолжает женщина.

— Ну, если не расскажешь, так и не узнаем, — говорит Салмон.

— Лунатик… — начинает плакать женщина.

— Кто лунатик? — спрашивает Салмон.

— Ох, лучше бы не знать… — повторяет женщина.

— Так и не узнаем никогда, если не расскажешь… — говорит Салмон.

— Лунатик! — восклицает женщина и начинает рвать волосы у себя на голове. — Марко — лунатик!

— Чего это вдруг? — удивлен Салмон.

— Не знаю, чего это вдруг, — отвечает женщина, — но вот уже раза три я видела, как он встает посреди ночи и прямо в пижаме уходит — глаза закрыты, руки вытянуты вперед, — а потом через час возвращается. Когда увидела его таким в первый раз, хотела закричать: "Господи, Марко! Куда это ты направляешься посреди ночи?" Но сразу вспомнила того сапожника, Хаима Бишбаша, как свалился он на землю после того, как его разбудили.

— Ну, и что же было потом? — спрашивает Салмон.

— Вернувшись, — продолжает женщина, — он как ни в чем не бывало лег в постель. Утром я его спрашиваю: "У тебя все в порядке?" А он отвечает: "А чего это должно быть не в порядке?" Тогда я его спрашиваю: "Как спал ночью?" — "Как обычно, — отвечает он. — Только вот постоянно снились сны о том, как я гуляю". Ничего я ему больше не сказала. Позвала только свою мать, чтобы она немного пожила у нас и посмотрела — действительно ли Марко встает по ночам или это я свихнулась.

Дней десять все было нормально. "Это тебе моча в голову вступила, — говорит мне мать. — Когда человек очень устал, снятся ему всякие сны". И собиралась она уже возвращаться домой, но я ее упросила побыть у нас еще два-три дня. Она согласилась.

В ту же ночь Марко опять встал. Когда он вышел на балкон, я тут же разбудила мать: "Иди, посмотри, это мне-то моча в голову вступила?!" Мы с ней стояли у окна и смотрели, как Марко поднимается на крышу. "Не дай Бог тебе сейчас произнести хоть слово, — говорю я матери. — Марко — лунатик. Дашь ему спокойно погулять, он вернется целым и невредимым. Такая это болезнь".

И действительно, через час Марко вернулся. Он вошел с лестничной площадки обычным образом — с открытыми глазами, как человек, возвращающийся с работы. Однако как только Марко вошел в комнату — а мы стоим прямо перед ним — он тут же закрыл глаза, вытянул руки вперед, двинулся медленно-медленно, прошел мимо моей матери, словно ее нет, и вернулся в кровать. А минут через десять уже захрапел…

Утром встал в отличном настроении, побрился, напевая, плотно и с удовольствием позавтракал. Мы в него всматриваемся, пытаемся обнаружить симптомы болезни — ничего не находим. Моя мать у него спрашивает: "Ну, Марко, как спал сегодня ночью?" — "Что значит "как спал?" — отвечает он. — Как лань во дворце царя Соломона".

— И вот теперь я спрашиваю тебя, Салмон, что же будет? Или мне пойти в "Купат холим" за помощью?

— Ступай, — говорит ей Салмон, — и никому ничего не рассказывай. А когда ночью Марко встанет и пойдет на крышу, сразу позвони Сасону, что живет в доме напротив.

Прошло около недели. Как-то одной душной ночью по чистому безоблачному небу роскошная луна совершала свой путь между звездами. Какая это была луна! Желтая и полная, словно желток внутри гусиного яйца. Это была ночь лунатиков. Она вынуждала их подняться из постели и отправиться гулять по электрическим проводам. И действительно, вдруг жена Марко слышит, что он тихонько встает. Женщина усаживается на кровати — ей кажется, что муж смотрит на нее. Но это только кажется, потому что в следующее мгновенье он закрывает глаза, вытягивает руки вперед и направляется на балкон. С балкона, словно кот, он взбирается на крышу дома. Женщина бросается к телефону — слава Богу! — Сасон дома. "Скорей, — говорит она, — лунатик только что отправился в свой путь".

Пока Марко идет по крыше, Сасон успевает подняться наверх и затаиться на лестничной площадке. Он действительно видит Марко в пижаме, идущего по крыше.

На следующий день утром, сидя за столиком у киоска Джамили и потягивая пиво, Сасон рассказывает нам сквозь смех:

— Ну и плут же этот Марко! Он такой же лунатик, как я — курица Асмодея. Он всего лишь пройдоха из пройдох, не заслуживающий доброго слова. В первую минуту, когда увидел его, идущим по крыше с закрытыми глазами и вытянутыми вперед руками, я здорово перепугался. Однако на лестничной площадке он естественным образом опустил руки, открыл глаза и начал спускаться как ни в чем не бывало! Спустился на второй этаж и постучал в дверь. В чью дверь? В дверь квартиры вдовы, что работает в обувном магазине.