Вместе с флотом - Арсений Головко

Морской летчик Б. Ф. Сафонов, ставший первым дважды Героем Советского Союза, после своей первой воздушной победы. 24 июня 1941 года

Выяснив, что противник даже на сухопутных самолетах имеет резиновые шлюпки и на них аварийные радиостанции, я дал указание снабдить резиновыми шлюпками и аварийными радиостанциями все наши колесные самолеты, летающие над морем. Полезное надо перенимать. Резиновые шлюпки спасут немало жизней наших летчиков.

Сафонов — герой дня. И, думаю, не только одного дня. Он — общий любимец, этот типичный русак из-под Тулы. Отличный, волевой летчик. Широкоплечий, с открытым русским лицом, с прямым взглядом больших темно-серых глаз. Стоит только увидеть его, и он сразу же вызывает симпатию. Самолетом владеет в совершенстве. По отзывам авиационных специалистов, у него очень развито чувство времени и расстояния. Нетороплив, обстоятелен — по характеру настоящий летчик со всеми данными командира. Надо не упускать его из виду, нацеливать людей на учебу у него. Побольше бы нам таких соколов.

26 июня. Получили официальное сообщение, что Финляндия объявила нам войну. Пусть теперь соседи не пеняют.

Мы их не трогали, хотя видели все их приготовления и могли помешать им силой оружия. Наше правительство давало правителям Финляндии возможность отказаться от войны. Теперь же они пожнут то, что посеяли.

Погода резко изменилась. Летать можно беспрепятственно. Солнце светит круглые сутки, а у гитлеровцев большое преимущество в авиации. По данным разведки, у них на территории Финляндии 600 самолетов и на территории Норвегии 400 самолетов. Кроме того, у них опыт боевых действий в течение почти двух лет. У нас же еще ни опыта, ни новой материальной части. Тем не менее наши летчики на своих машинах делают все, что могут: уже бомбили аэродром Лаксельвен (у Нордкапа) — основную базу немецко-фашистских военно-воздушных сил на Севере, бомбили порт Киркенес и суда на его рейде, бомбили Луостари (у Петсамо), и довольно удачно. Наши сухопутные бомбардировщики действуют по аэродромам, на которых стоят в большом количестве скоростные самолеты гитлеровцев; причем действуют за триста пятьдесят — четыреста километров от своей границы. А морские бомбардировщики — МБР-2, наши воздушные труженики, делают даже больше, чем могут. Несмотря на малую скорость и слабое вооружение, они летают над морем не только у своего побережья, но и у побережья противника. Отвага и решимость — эти качества людей нашей авиации уже определились.

Сегодня один из наблюдательных постов доложил, что две пары МБР-2, или «амбарчиков», как их называют с ласковой насмешливостью (за неуклюжий вид), производившие поиск подводных лодок противника у входа в Кольский залив, подверглись первому боевому испытанию. К одной паре направился «юнкерс». Разница в скорости между ними изрядная: у «амбарчиков» скорость сто пятьдесят километров, у «юнкерса» — около пятисот. Вооружение у него также сильнее. И все-таки наши самолеты первыми пошли в атаку. Взволнованным и даже восторженным голосом, удивившим всех нас, сигнальщик с поста доложил оперативному дежурному:

— Наши «амбарчики» атакуют «юнкерс»!..

И продолжал докладывать:

— «Юнкерс» отвернул!.. Уходит на запад!.. Ушел!..

Этот факт надо популяризировать. Ибо решают люди.

Начались перевозки резервов. Возим, в основном, в Титовку — небольшой рыбачий поселок в одной из бухт Мотовского залива. И сразу сказались наша неопытность и неправильное планирование. Использовали под перевозку людей транспорт «Моссовет», представляющий удобную цель для вражеской авиации: он большой, около пяти тысяч тонн грузоподъемностью. Фашисты начали бомбить его с момента выхода из Кольского залива, и кораблям, сопровождавшим транспорт, эсминцам и катерам пришлось отгонять самолеты противника на всем переходе. Да и высадка в Титовке производилась под непрерывными бомбежками, в которых противник применил бомбометание с пикирования — способ, уже известный по войне в Испании, но, к сожалению, в свое время нами недооцененный.

Интенсивный зенитный огонь с кораблей, которые охраняли «Моссовет», оправдал себя. В транспорт не было ни одного попадания.

Итог двух дней воздушных боев: за 25 и 26 июня мы потеряли шесть истребителей и сбили десять вражеских самолетов.

27 июня. Проявили себя артиллеристы. Прежде всего артиллеристы той самой батареи, которая первой открыла 22 июня огонь по вражескому конвою. Батарея находится на полуострове Среднем и установлена там после финской кампании. Пушки ее не из новых, но достаточно хорошие, чтобы выполнять свою задачу. Расположена батарея так, что своим огнем преграждает вход в Петсамо и выход из Петсамо в море. Командует ею старший лейтенант Космачев, гордый тем, что является командиром самой правофланговой батареи Советского Союза. Внушает доверие к себе спокойствием и полезной долей упрямства.

Хорошая боевая и политическая подготовка личного состава батареи вновь подтверждена сегодня.

Утром из Петсамо вышел сторожевой катер. Батарея потопила его буквально в две — три минуты. Артиллеристы торжествовали. Пришлось предупредить их, чтобы ждали удара с воздуха и не очень надеялись на прикрытие: обеспечить их истребителями мы не могли.

Гитлеровцы действительно не заставили ждать себя. Через несколько часов на батарею навалилась большая группа фашистских самолетов — до тридцати пяти. Вражеские летчики использовали тот же прием, каким пытались уничтожить транспорт «Моссовет» при высадке наших резервов у Титовки: они принялись сбрасывать бомбы на батарею с пикирования. Это на какой-то момент вызвало растерянность среди артиллеристов. Но едва они присмотрелись к действиям противника, как начали успешно бить по самолетам. Зенитными средствами батареи (45-мм пушками) и подоспевшими в разгар налета нашими истребителями два «юнкерса» были сбиты. Однако изрядно пострадала и сама батарея: все, даже небольшие, постройки уничтожены, среди личного состава есть убитые и раненые, повреждено одно орудие, а весь грунт вокруг батареи в радиусе до двухсот метров буквально изрыт воронками.

Два часа спустя фашисты повторили налет.

Пришлось приказать Космачеву сделать вид, что батарея уничтожена, то есть укрыться и молчать. Тем неожиданнее будут для противника действия батареи, как только он вновь попытается пустить свои конвои[11]. 

Вести с фронтов плохие. Болит сердце за наши неудачи, за города, попавшие под удар, за мирную землю, уже искореженную войной, изуродованную бомбами, снарядами, танками...

Как сложится обстановка здесь, на Севере? Положение у нас трудное. Нет топлива для флота. Нефти в обрез — только то, что есть на кораблях, — одна заправка.