Оливер. Кот, который спас праздник - Шейла Нортон

– Если честно, так даже меньше проблем… не надо будет тратиться на большую индейку и подарки для всех.

– Ну что это за мысли? – ответила Ники, и я с удивлением отметил, что голос у нее был раздраженный. – Это же наша первая возможность доказать им, что они были неправы, когда говорили, что нам не стоит жить вместе.

– И что ты предлагаешь? Пригласить их на рождественский ужин, накормить хлебом с бобами, подарить подарки из магазина «Все за фунт» и уложить спать на полу в гостиной? Смирись, Ники, – ты зря тратишь время, пытаясь убедить их в том, что мы все сделали правильно. Даже если бы они остановились в пабе, нам это бы не помогло. Все равно твоя семья увидела бы, как мы живем. Нам даже отопление не по карману. Не понимаю, зачем ты вообще согласилась жить со мной.

Ники начала всхлипывать и тереть глаза. Я прыгнул к ней на колени, чтобы ее успокоить, и мне на голову закапали слезы.

– Прости, дорогая, – произнес Дэниел через пару минут. – Я не хотел тебя обидеть. Просто меня так злит эта ситуация. Я понимаю, что сам виноват. Нужно найти работу получше.

– Может, мне поискать подработку? Например, официанткой по вечерам. Если бы не пожар в пабе, можно было бы у Джорджа спросить. Но могу разузнать в Грейт-Брумфорде.

– Нет. Это я должен искать работу. Что-нибудь обязательно подвернется, – проговорил Дэниел, но как-то неубедительно. Мне показалось, он устал и сыт по горло всеми сложностями.

Большинство людей, которых я встречал во время своих прогулок по деревне, уже были в курсе, что после пожара меня приютили две приемные семьи. Гуляя по улице, я узнавал завсегдатаев паба, и некоторые здоровались со мной и пытались погладить.

– Ах, старина Оливер, – со смехом сказал своему другу один из игроков в домино. Стоило ему наклониться ко мне, и я бросился наутек. – Дружелюбный котяра, но трусливый, как мышь.

Трусливый? Как мышь? Я задрожал от возмущения. Да меня, между прочим, кое-где величают тигром! В раздражении я свернул в тихий переулок и уселся на заборе маленького коттеджа, похожего на дом Дэниела и Ники. Скворцы дрались за разбросанные в саду хлебные крошки. Один из них повернулся ко мне спиной, и я подумал: вот весело было бы подкрасться к нему сзади и прыгнуть! Может, я бы даже поймал его и отнес домой Саре в благодарность за то, что присматривает за мной.

И вот я незаметно спустился с забора и залег в тени, опустив голову и подняв зад, как делали мы, кошки, испокон веку. Я выжидал подходящий момент. Глупые птицы не смотрели в мою сторону, и я уже готов был на них наброситься, как вдруг распахнулась парадная дверь и стая скворцов, испугавшись, взлетела вверх, на деревья. На пороге возникла древняя старуха, размахивающая деревянной ложкой. Она кричала:

– Вон! Вон, мерзкий котяра, оставь птичек в покое! Я эти крошки для них насыпала! Если бы не я, они бы зимой голодали. Иди своей дорогой, старый ободранный кошак! Еще загадишь мне весь сад!

Вот это да! Никогда за все мои девять жизней меня никто еще так не оскорблял. Ободранный кошак? Я даже огляделся по сторонам – подумал, что она имеет в виду кого-то еще. Могу лишь предположить, что у бедной старушки были нелады со зрением. Иначе почему она приняла красивого, импозантного, ухоженного и безукоризненно воспитанного кота в самом расцвете сил за старого ободранного кошака? И смех, и грех! Я решил, что старушенция достойна сочувствия, и вместо того, чтобы обижаться и уходить, остался на месте. Притворившись, что даже не слышал ее невнятную тираду, я начал усиленно умываться, желая показать глупым скворцам, чирикавшим на дереве над моей головой, что вовсе не собирался их ловить. Меня ни капли не волновало, что делает старуха, хотя она раскричалась пуще прежнего – я смекнул, что она слишком дряхлая, чтобы меня поймать, не говоря уж о том, чтобы причинить мне вред.

О мой котенок, никогда не повторяй мою ошибку: опасно недооценивать пожилых людей! Понятия не имею, откуда в старушке взялось столько прыти. Только что она стояла на пороге, а через мгновение уже нависла надо мной, собираясь задать хорошую трепку! Осталось лишь прижаться к забору и шипеть на нее, ведь она отрезала мне все пути к отступлению. Неужели я избежал гибели в огне, спасся от лисы и пережил тот кошмар в своем котячестве лишь для того, чтобы меня забила насмерть старушенция с деревянной ложкой? Я громко замяукал, призывая на помощь. Ну вот где мои друзья-коты, когда они так нужны?

И тут, когда я уже решил, что мне конец, она вдруг замолчала и произнесла:

– Постой-ка… Что у нас здесь? Ошейник?

– А что же еще, конечно, ошейник, ты, старая безмозглая женщина! – возмущенно промяукал я. – Я приличный чистоплотный питомец, а никакой не бездомный ободранный кошак!

Не то чтобы я был против бездомных кошек, не пойми меня неправильно. Судьба у них непростая, и они заслуживают помощи. Я отдавал себе отчет в том, что уже не раз за свою жизнь мог очутиться на улице.

– Дай-ка погляжу, – сказала старуха и, не успел я дернуться, схватила меня в охапку, что было совершенно унизительно. Не обращая внимания на мой протестующий писк, она поднесла к глазам адресник на ошейнике. – Оливер? – спросила она. – Что ж, Оливер, не знаю, откуда ты взялся, но предлагаю тебе свалить туда прямо сейчас и больше не возвращаться! Я не для того крошки птицам насыпаю, чтобы прожорливые избалованные кошаки вроде тебя лазали тут и разнюхивали.

Значит, сначала я был старым ободранным кошаком, а теперь стал прожорливым и избалованным? Я пришел в такую ярость, что даже не чувствовал страха от того, как она со мной обращалась. Я хотел уже было повернуть голову и цапнуть ее как следует, чтобы она меня выпустила, как из дома напротив послышался крик.

– Эй, Барбара! Ты что там творишь с котом из паба?

Другой пожилой человек – на этот раз самец. Час от часу не легче. Но этот хоть узнал меня, и на том спасибо.

– Отвали и не лезь не в свое дело, Стэн Миддлтон! Эта проклятая зверюга рыскала в моем саду и охотилась на птиц. Или на хлебные крошки, обжора такая.

Да кому нужен ее отвратительный черствый хлеб, когда дома меня ждут лакомые мясные кусочки и тунец?

– Отпусти его, старуха, пока шею бедняге не сломала. Это же Оливер, кот Джорджа из «Герба лесничего». Он мухи не обидит. Наверное, ему просто одиноко.

– Ха-ха, – усмехнулась старуха, которую, оказывается, звали Барбара. – Одиноко? Да он даже не понимает, что это значит. И ты, Стэн, тоже. Думаешь, я не знаю, что ты каждый день просиживаешь в пабе со своими дружками?

– Не говори глупости, женщина. Паб-то сгорел. И я, как и ты, теперь торчу дома целыми днями. Если бы деревенский клуб не закрылся, пришлось бы мне, чего доброго, вступить в вашу дурацкую пенсионерскую группу. Сидел бы с тобой и другими старухами и слушал про ваше вязание и сериалы.

– Сериалы?! – прокричала она. Мне наконец удалось высвободиться из ее тисков, и я сиганул прочь, туда, где она не смогла бы до меня добраться. – Да их разве теперь посмотришь! Телек сломался, а зять слишком занят, чтобы прийти и починить. Тоже мне, деловой выискался. Эгоист, вот он кто! Надо бы отослать его рождественский подарок обратно в магазин. Хорошо, что я за него еще не полностью расплатилась.

– Ага, внучка моя такая же эгоистка. Нет у них времени на нас, стариков, вот в чем дело. – Я тихонько пятился прочь, прислушиваясь к их разговору. Кажется, они про меня уже забыли. – А если бы ты не была такой упрямой, я бы, может, и зашел к тебе на огонек и взглянул на твой телевизор. Но ты, небось, меня даже на порог не пустишь. Все еще дуешься по поводу того куста, который я слишком коротко подрезал, да? Думал, тебе будет приятно. Но кое-кому в жизни не угодишь.

Отойдя на безопасное расстояние, я принялся наблюдать за ними. Стэн перешел дорогу, и они переговаривались через калитку.

– А ты у нас, значит, телевизионный мастер? Что-то сомневаюсь, – проворчала Барбара. – Но все равно заходи и попробуй, а то я же знаю, ты не успокоишься. И в благодарность наверняка захочешь кусочек моего фруктового пирога, да? Только не думай, что получишь его на моем лучшем блюде! Ботинки сними, прежде чем ступать на ковер, – откуда мне знать, где ты в них лазал?

Мне стало жаль беднягу Стэна, но знаешь что? Даже издалека было видно, что, заходя в дом, он улыбался. Иногда, мой котенок, даже такому бывалому коту, как мне, бывает трудно разобраться в тонкостях человеческого поведения. Я поспешил домой к Саре, потом старательно вылизал лапы, болевшие в тех местах, где старуха в меня вцепилась, и вознаградил себя долгим и крепким сном в надежде стереть из памяти это ужасное происшествие.

Глава 8

На следующий день была суббота. Вот вырастешь и научишься различать человеческие дни, мой котенок. По субботам и воскресеньям дети не ходят в школу, а большинство взрослых не работают. Их не следует путать с праздниками и особыми случаями вроде Рождества и Пасхи. Согласен, все очень запутанно, но люди просто не могут жить, как мы, и каждый день проводить, как им вздумается. Короче говоря, в ту субботу я сидел у Сары на подоконнике, и тут увидел на улице то, что заставило меня вскочить и замяукать от радости. Поначалу я даже решил, что мне показалось, но когда машина подъехала ближе и остановилась у дома, я понял, что не ошибся. Этот старенький голубой автомобиль был мне хорошо знаком с самого детства! Дверца открылась, и из авто вышел мой хозяин Джордж.