Доклад о вероятности Эй - Брайан Олдисс

Над дверями снова шла кирпичная кладка, поднимавшаяся до карниза крыши и расходившаяся только один раз, чтобы уступить место круглому и грязному окну, разделенному на девять частей, причем центральная часть окна была квадратной. Под самой крышей, там, где кладка кончалась, виднелся узор из восьми дырок, низ каждой подчеркивали пятно или полоса птичьего помета. В одной из этих дыр сидел домашний голубь, называемый всеми Иксом; когда он увидел приближающегося Эс, то поднялся в воздух, тяжело ударяя крыльями, и затем уселся на черепице крыши.

В одной из старых дверей, в правой, была сделана маленькая дверца, не больше полутора метров высотой. Подойдя к старому кирпичному зданию, Эс положил ладонь на ручку этой маленькой дверцы и толкнул, чтобы открыть. Прежде чем войти в образовавшуюся щель, он оглянулся назад и на мгновение замер.

Задняя стена особняка была теперь в тридцати пяти метрах от него. С того места, где стоял Эс, было заметно, что старое кирпичное строение расположено чуть ниже главного дома и что дорожка из гравия идет немного под уклон. Из-за этого можно было разглядеть только пять окон, а шестое, маленькое, в центре задней двери, нельзя было увидеть. Одно из пяти окон кто-то открыл, это было нижнее и левое от входной двери, окно кухни, и в нем виднелась голова жены мистера Мери, которая склонилась над раковиной, занятая какой-то работой.

В движениях Эс появилась торопливость, он поспешно наклонился и быстро скользнул в старое кирпичное здание через щель, захлопнул маленькую дверцу за собой и закрыл ее при помощи куска веревки, привязанного к ней, набросив петлю на гвоздь, вбитый в старое дерево большой двери, в которую и была вставлена маленькая.

Читая доклад, Домоладосса чувствовал, как растет его самоуважение. Неделю назад он и миллионы его собратьев жили в мире, казавшемся им единственно возможным. И вдруг этот другой мир заявил о своем существовании. И кто знает, может быть, существуют миллиарды таких возможных миров? Но он, Домоладосса, одним из первых читает доклад о Вероятности Эй...

Он физически ощущал тревогу, когда читал. «Этот дом, это надворное строение, куда вошел Эс, — они были так банальны, обыденны, что едва ли кто-нибудь взглянул бы на них дважды в обычной жизни. Но... может ли Вероятность Эй содержать в себе обычную жизнь? Возможно, каждая частица их кирпича отличается от нашей? Может, как раз тот факт, что они так похожи, делает их существование еще более неожиданным и чудесным?

А это только одна Вероятность Эй. А ведь еще миллиарды Вероятностей... Нет, Бог не просто транжира, а сумасшедший мот».

На столе перед Домоладоссой стояла фотография его жены. Он взглянул на нее с нежностью. Быть может, существуют континиумы, где они бы никогда не встретились, конечно... Через минуту он снова вернулся к докладу.

V

Внутри старого кирпичного здания хватало места для того, чтобы устроить каретный сарай, такой, в котором разместились бы средства передвижения, которыми владели преуспевающие люди до изобретения автомобиля. Вдоль правой от входа стены стояли верстаки, в основном столярные; у задней не то лежали, не то стояли старые коробки-канистры из-под масла или керосина; вдоль левой от входа стены улеглись старый двигатель газонокосилки и куча самого разного садового инструмента, который кое-где был просто брошен на пол, а кое-где осторожно прислонен к стене; пол же, главным образом у задней или юго-восточной стены старого кирпичного сарая, был завален невообразимым количеством всякой всячины: обрывки картона и куски каких-то коробок валялись вперемежку с обломками старой мебели, жестяной короб с инициалами на нем Эйч Эс Эм, нарисованными краской, соседствовал с грязной птичьей клеткой, садовый каток и кухонный кто-то прислонил к велосипеду со спущенными шинами, кучу мешков и бак для топлива увенчивал кусок медной трубы — в общем, части отломанные, части, не поставленные на место, и просто мусор.

Еще в дальнем конце здания виднелась крепкая деревянная конструкция из ступенек, что вела в комнату над главным помещением каретного сарая. Эс подошел к лестнице и начал подниматься, осторожно и быстро переставляя ноги, поскольку в середине перекладины сносились и истерлись и стали неровными.

По мере того как он поднимался, его голова, соответственно сначала глаза появлялись на уровне пола верхней комнаты, а затем поднимались с каждой ступенькой все выше и выше над ним. Пол оказался шершавым, растрескавшимся, неровным, доски будто нарочно исцарапанные, покрытые необычным узором и лишь кое-где оставшиеся гладкими — у сучков: там всегда дерево тверже, и у самого края, если соседняя доска была толще, эти гладкие места отличались от остальной поверхности еще и по цвету: светло-желтые, они выделялись на грязно-серо-желтом полу.

Не обращая внимания на все это разнообразие, Эс пошел к передней стене комнаты и добрался до нее в восемь с половиной шагов, остановился и стал на колени. Теперь он мог смотреть на улицу через круглое окно, разделенное на девять частей. Не отрывая взгляда от окна, Эс вытянул правую руку вдоль стены к тому месту, где в кирпичной кладке сделана была ниша; он засунул руку в эту нишу и достал оттуда телескоп.

Этот инструмент явно был знаком ему. Ведь он купил его пятнадцать месяцев назад, перед тем как мистер Мери уволил его, у торговца антиквариатом, нос которого покрывали маленькие белые угри размером не больше веснушек. В сложенном виде длина телескопа не превышала пятнадцать сантиметров, а футляром ему служил кусок старой потертой кожи. Эс потянул за один конец этого телескопа, и обнаружилось, что он состоит из трех бронзовых трубок, уходящих одна в другую. На ободке самой маленькой трубки были выгравированы цифры и знак 22Х, означавшие то, что любой объект, на который направляли этот инструмент, увеличивался в двадцать два раза. На самом конце той же маленькой трубки располагался окуляр, в данный момент Эс приставил его к правому глазу. Направив телескоп в сторону от дома и закрыв левый глаз, он принялся за свои наблюдения.

Теперь он смотрел на мир через пять тонких стекол — четыре линзы своего телескопа и маленькое квадратное стеклышко, вставленное в середину круглого окна, разделенного на девять частей. Все эти стеклянные преграды вносили что-то свое в цвета наблюдаемых через них вещей.

Поле зрения уменьшилось до размеров маленького кружочка, вокруг которого была темнота. Эс мог увидеть теперь лишь часть того, что видел раньше.

Он еще больше раздвинул трубки телескопа. Красноватый туман поплыл перед его глазом. Эс прижал окуляр плотнее. Красноватый туман превратился в четкую поверхность, расчерченную вертикальными и горизонтальными полосками. Эс скользнул взглядом по задней стене особняка вниз, задержался на мгновение на задней двери с вделанным в нее зеленым бутылочным стеклом, которое служило своеобразным окошком, а затем снова заскользил в левую от этой двери сторону по кирпичной кладке и остановился на кухонном окне.