Бегство в Опар - Филип Фармер

Он первым достигнет озера, если ничего не случится.

Дважды Хэдон пересекал ручьи, останавливаясь напиться. Он прикончил хлеб и вяленое мясо. Было голодновато, но и охотиться недосуг. Да и кого он добудет ножом да тену? Ответ стал очевиден, когда Хэдон, не упуская предоставленную возможность, выхватил нож и метнул его в обезьяну. Этот экземпляр был крупнее той маленькой обезьянки, обитавшей на дубах; обезьяна отважилась спуститься на нижнюю ветку и завопить на него. Нож настиг ее как раз в тот момент, когда она повернулась, собираясь отпрыгнуть. Обезьяна упала, глухо ударившись о землю; сотни ее друзей и подруг запрыгали вокруг, свисали с веток, угрожающе вопя.

Хэдон остановился, быстро разделывая тушу. Голова, хвост, внутренности, передние и задние лапы, шкура, — все полетело прочь. Отрезая куски мяса, он теперь жевал на ходу. Приготовленное — оно, конечно, было бы предпочтительнее, однако Хэдон еще мальчиком ел сырое мясо в окрестных джунглях Опара. Хэдон оглянулся — несколько ворон уже копошились в остатках животного. Возможно, Богиня воронов Мадезин отблагодарит его за легкую добычу.

С другой стороны — тут он почти потерял аппетит — обезьяна могла быть священной в этом лесу. Никогда не знаешь, какие существуют местные табу, пока не расспросишь кого-нибудь. А кого попытаешь здесь?

— Если я совершил грех, о Богиня, прости меня! — вскричал Хэдон. — Я совершил это, чтобы завершить свою миссию — спасти высокого представителя Кхо, сражаться за Кхо против Ее врагов.

На самом деле его несравненно больше беспокоила сейчас забота его друзей — Хинокли и Кебивейбеса, — и человечка-уродца Паги, столь любимого Лалилой и ее дочерью Абет. Однако об этом и впрямь не было нужды говорить.

Не стоило высказываться и о том, что Авинет, хотя и главное доверенное лицо могущественной Кхо, была ведьмой.

Отклонившись с пути к ручью, Хэдон умыл лицо и руки, смыл кровь с груди. Он выбросил остаток обезьяньей туши и продолжил путь. Множество оленей паслись между дубами. Но туда, где олени, наведываются и леопарды. Доселе он не видал их признаков, лишь отпечатки лап у ручья.

Наступивший вечер застал Хэдона еще далеко от озера. Он пробирался в темноте, понимая при этом, что вполне может блуждать без толку. Появилась луна, и он продолжал продвигаться — конечно, много медленнее, чем утром. Желанию лечь и уснуть противодействовали два обстоятельства. Первое — он должен попасть в храм прежде солдат. Если офицер поторопит их и запретит привал, они попадут туда первыми. Второе — где-то невдалеке он услышал рычание леопарда. Зверь, по всей видимости, намеревался охотиться на оленя, но вполне может предпочесть его, Хэдона, спящего.

Хэдон шепотом произнес молитву Кхукхаго, Богине Леопардов. Но его не оставляла мысль, что она может счесть своим первейшим долгом заботу о леопарде.

Эта мысль заставила Хэдона поспешить. И вскоре он вовсе потерял представление о времени — вдали виднелся свет, сначала слабый, прямо впереди, минут через пятнадцать усилился, становясь обширнее. Хэдон вышел на лесную опушку; перед ним простиралось озеро, отделенное лишь узкой грунтовой дорогой и двадцатью футами травы с мелкими колючими волосками. Свет исходил от трех близких костров. Они горели перед белым храмом, который он разглядел с выступа. Крики и вопли разносилось почти на милю в пространстве между берегом и островом, голоса женщин, перекрываемые пронзительными звуками труб, грохотом барабанов и звучанием арфы. Тут и там дробно, ритмично стучала трещотка.

Казалось, поднялись волосы на затылке. Озноб пробежал по шее Хэдона и вниз — по спине.

Жрицы исполняли дикие обряды. И он — мужчина не смел смотреть ни на костры, ни на крошечные фигурки, которые танцевали перед пламенем. Всякий прохожий-мужчина обязан отвернуться и быстро пройти мимо. По всей видимости, на время ритуала мужчинам вовсе запрещалось ходить по этой дороге. Местным жителям, должно быть, надлежало оставаться дома и не сметь появляться до рассвета.

Из-за дерева Хэдон взглянул на дорогу. Ниже, в сотне футов от берега озера, неясно вырисовывалась статуя. Он не сумел рассмотреть ее — и света от полной луны и от отблесков костров оказалось недостаточно.

Не в силах подавить любопытство, оправдывая себя настойчивой необходимостью знать все во имя его миссии, Хэдон направился к статуе вдоль лесной опушки. Подойдя ближе, он рассмотрел статую — вырезанную из дерева фигуру футов тридцать высотой. Она изображала существо — полу-женщину, полу-дерево. Срезанные, покрытые листьями ветви увенчивали голову; широко расставленные руки-ветви оканчивались шишковатыми пальцами. Впечатляли огромные груди; одной вскармливалась белка. Из многочисленных беспорядочных отверстий торчали вырезанные головы птиц и животных: циветт, сервалов, оленей, свиней, ворон, дроф, дубравных обезьян и лемуров.

Самое крупное изображение — ребенок, показавшийся наполовину из чудовищных размеров влагалища.

Хэдон подошел к идолу и произвел осмотр вблизи. Ребенок держал в руке желудь, символизировавший, как Хэдон полагал, дары богини обитателям дубравы.

Это была Карнет, божество дуба. Хэдону мало что было известно о ней — вокруг Опара не рос дубняк.

Несмотря на то, что Опар располагался в горах, он слишком далеко “забрался “ на юг — дуб не любит такого тепла. Итак, храм был посвящен Карнет и жрицы проводили свои тайные церемонии при полной луне.

Авинет и Абет вполне могли находиться сейчас на этом островке. Членам группы — мужчинам, конечно, запретили касаться ногами этой священной земли. Где они?

Он осмотрел берег. Невдалеке виднелся длинный деревянный док, но ни одного судна в нем не было. Их втащили на остров во избежание возможных дурацких, нет — безрассудных выходок мужчин, которые могли возжелать подсматривать за ритуальным действом.

Хэдон опять почувствовал холодок, пробежавший по спине, вспомнив истории с любопытными мужчинами, которых поймали там, где им не следовало быть. Увы, они лишились отнюдь не только носов…

Хэдон присел, обдумывая ситуацию. Если Авинет на острове, она непременно должна присутствовать на ритуале в качестве Верховной Жрицы. Но Абет, как ему сейчас казалось, не должна находиться там. Участвуют в ритуале только взрослые женщины. Абет осталась с мужчинами. По всему берегу не видно ни одного дома, остается предположить, что мужчин вместе с ребенком отослали в рыбацкую деревню на другое озеро.

Но это, конечно, при условии, что группа действительно добралась сюда. Исходя из известного ему, этого не произошло.

Хэдон поднялся, вздыхая. Оставался один способ узнать правду — проделать долгий путь в деревню. Эта дорога наверняка ведет туда, но займет не менее пяти часов. А через пару часов рассветет.