Венецианская маска - Розалинда Лейкер

Глава 3

В начале января 1780 года прошли семнадцатилетия Мариетты и Елены. Изеппо и его жена привезли Мариетте домашний пирог, что было традицией на ее день рождения. Они сидели по одну сторону позолоченной решетки в комнате для посетителей, а она сидела по другую, оживленно болтая. После этого пирог разделили между всеми, но кусок с несколькими сахарными цветами остался нетронутым, чтобы Мариетта отнесла его сиротам в детскую. Среди них была пятилетняя Бьянка, которой Мариетта стала крестной матерью вскоре после своего прибытия в Пиету. Адрианна, желая помочь ей преодолеть боль недавней тяжелой утраты, взяла ее посмотреть младенца в возрасте одного дня от роду, которого оставили безымянным на ступеньках. Мариетта сразу же потянулась к новорожденному ребенку, лишенному матери, как и она сама.

— Ты хотела бы быть ее крестной? — спросила Адрианна. Когда Мариетта охотно кивнула, Адрианна велела ей выбрать имя ребенку.

— Бьянка, — ответила Мариетта без колебаний. — Это такое красивое имя, и оно подходит ей.

Когда Елена стала подругой Мариетты, было естественно, что они вместе ухаживали за Бьянкой, как разделяли общие интересы во всем остальном. Когда Бьянка стала достаточно большой, Елена начала учить ее играть на рекордере[5]. Теперь они с Мариеттой пошли вместе, чтобы отнести маленькой девочке кусок пирога.

— Розовый! И для меня! — выкрикнула Бьянка с ликованием, когда увидела их.

Две девушки остались поиграть с ней и другими малышами, и, перед тем как уйти, Мариетта спела «Колумбину», заставив всех присоединиться.

В это время года вечерние выступления дали Елене долгожданную возможность увидеть цветные костюмы, музыку и смех карнавала, а Мариетте увидеть каждый вид маски, над которыми она когда-то работала в мастерской своей матери.

С раннего детства она знала все легенды, которые окружали традиционные маски. Многие были основаны на персонажах из комедии дель арте, но были другие, гораздо более старые по происхождению. Для нее всегда самой пугающей была белая маска бауты с ее скрытым смыслом. Она получила свое название от черной шелковой мантильи или кружева, которое полностью покрывало голову того, кто ее носил, закреплялась под подбородком, а поверх нее надевалась трехрогая шляпа, которую носили и мужчины, и женщины. Мариетта всегда думала, что нет ничего более жуткого, чем видеть таким образом одетых людей, неясно вырисовывающихся из темноты, как предвестников смерти, и сидящих в гондолах, освещенных раскачивающимися фонарями. Под этой маскировкой могли оказаться влюбленные, которые ускользнули вместе, сбившиеся с пути мужья и жены, преступник, уходящий с места преступления, сенатор с секретной миссией, шпион или любой другой человек, который хотел сохранить в секрете свою личность.

Одной чересчур холодной карнавальной ночью, когда мороз придавал особенное сверкание городу, Мариетта и ее товарки-хористки прибыли, дрожа, вместе с оркестром к водному портику палаццо Манунты у Гранд-Канала. Цветные фонари, отмечающие карнавал, освещали их, когда они входили в громадный, выстланный плитами холл, известный как андрон. По обычаю этих дворцов, он был украшен древними доспехами и оружием, многочисленными гобеленами, висящими на стенах, и люстрами из сверкающего муранского стекла, освещающими путь к богато украшенной главной лестнице. Девушек направили в сторону от потока прибывающих гостей и провели в спальню, где они могли оставить плащи и привести себя в порядок.

Девушки были в черных бархатных платьях, платье Мариетты особенно шло ей. Она закончила прилаживать алую шелковую веточку цветов граната к своим волосам и стала рядом с другими хористками, чтобы пройти в танцевальный зал, где вдоль одной стены специально для них были возведены многоярусные хоры. Когда ряд девушек двинулся вперед позади музыкантов с инструментами, Елена прошептала в ухо Мариетте:

— Еще один шаг по направлению к нашему становлению Розой и Пламенем Пиеты!

Мариетта бросила на нее смеющийся взгляд. Действительно, их приглашали петь соло больше, чем кого-либо, за исключением Адрианны. Маэстро ди Коро полностью занялся их обучением и теперь лично репетировал с ними.

Оглушительные аплодисменты приветствовали музыкантов, а затем хор, когда они вошли в танцевальный зал. Внешняя сторона хоров была обита в этот вечер зеленым бархатом с гроздьями плетеных серебряных кисточек, и высокая свеча по традиции стояла на месте каждой девушки. Музыканты расположились на платформе нижнего яруса. Огромные люстры, свешивающиеся с позолоченных потолков, вмещали сотни свечей, чей сверкающий свет усиливал ослепительные маски и богатое вечернее одеяние зрителей внизу. Смесь ароматов доносилась как от мужчин, так и от женщин — мускус, вербена, лаванда и жасмин.

Еще более громкие аплодисменты приветствовали появление Адрианны, а затем такой же теплый прием был оказан маэстро ди Коро, когда он занял свое место на подиуме. После поклона в знак признательности за теплый прием он повернулся к ярусам своего оркестра и хора, подняв дирижерскую палочку. Затем оркестр заиграл радостные первые ритмы «Времен года» Вивальди. Мариетта, которая видела оригинальную партитуру, написанную собственной рукой священника-композитора, знала каждую ноту. Музыка, казалось, растекалась, искрясь, по ее венам, когда она позволяла взгляду путешествовать по тем лицам в зале, которые были без масок. Поразительно выглядящий молодой человек лет двадцати, одетый в серовато-белый шелк и серебряное кружево, сидел с правой стороны первого ряда. Было очевидно, что его кудрявые соломенного цвета волосы сопротивлялись попыткам любого парикмахера уложить их в традиционном стиле даже при помощи помады. Он был странно привлекателен, хотя нисколько не красив, но у него были опасно прикрыты глаза, и он источал тщеславие соблазнителя. Быстрая спонтанная улыбка, которую он подарил женщине, сидящей с ним рядом, имела желаемый эффект каждый раз, потому что она нежно наклонялась к нему, что-то шепча из-за своего веера. Мариетта резюмировала, что это мужчина, с которым любая женщина должна быть осторожна. Затем ее взгляд двинулся дальше. Исключительно красивая женщина только что опустила свою серебряную маску на палочке из слоновой кости. На первый взгляд ее изумительные рубины и роскошное платье могли означать, что она была из высочайших слоев знати, но она точно так же могла оказаться куртизанкой знатного мужчины. Еще через несколько сидений дородный цветущий джентльмен уже клевал носом. Без сомнения, он хорошо поужинал и выпил, перед тем как прийти сюда. Но как можно было спать под такую красивую музыку?