Песталоцци. Воспитатель человечества - Андрей Маркович Максимов

воспитательные дома, где с учетом их сил и слабоумия для них выбирается достаточно легкая и однообразная работа. Таким образом, их жизнь будет спасена для человечества и окажется для них не мукой, а спокойной радостью, а для государства она принесет не длительные и крупные расходы, а прибыль»[11].

Это не просто некое публицистическое, пусть даже очень важное высказывание. О нет! Это, если угодно, требование педагога: не вычеркивать из активной жизни никого. Даже тех, кто кажется слабым и для жизни этой неприспособленным.

Нужны все! По какой причине? Потому что — люди. Разве этого мало? В таком подходе, к слову сказать, видна истинная вера человека: все люди созданы Богом, и, значит, среди них нет никого, кого можно было бы вычеркнуть из жизни.

Помощь тому, кому плохо — духовная потребность Иоганна Генриха Песталоцци, обретенная, взращенная, раскрытая — как вам угодно — с детства.

Эта потребность вела Песталоцци всю жизнь. Она требовала утоления.

И еще обратите внимание на название статьи: «Воззвание к человечеству…». Песталоцци всегда обращался чаще всего не к начальникам или коллегам, но исключительно к человечеству. И себя соразмерял с человечеством. Меньший масштаб ему был неинтересен.

Он был убежден: педагог — это тот, кто воспитывает ребенка для мира и человечества. Задача учителя не в том, чтобы впихнуть в голову ученика гору знаний, но в том, чтобы образовать хорошего нравственного человека и тем самым улучшить человечество и мир.

Этот важнейший вывод Песталоцци мы будем повторять еще не раз.

Прошу прощения у любителей традиционных биографий, если я немножко забежал вперед. Извините. Но я по-другому не умею делать выводы из важнейшего этапа жизни нашего героя (как, впрочем, и любого человека) — его детства.

Принято считать, что детство формирует человека. Это так. Но при этом не стоит забывать о том, что мы появляемся на свет не «чистым листом» — tabula rasa, как говорили древние. Господь посылает в мир вполне определенную личность…

На этом ведь и построен метод природосоответствия Песталоцци: у любого человека есть его собственная природа, которую и необходимо развивать.

Уже в детском возрасте про Песталоцци можно было понять: в мир явился физически слабый, но душевно очень твердый человек. Когда мы начнем сейчас говорить о том, каким наш герой был учеником, убедимся, насколько пригодилась ему эта твердость характера.

Дома Песталоцци рос в атмосфере любви и нежности. Удивительно, но эта атмосфера не избаловала его, а наоборот, сделала более твердым и уверенным в себе. Любовь, которую он испытал в своем доме, питала его всю жизнь, являясь для Песталоцци опорой и защитой.

Характерно, что в мемуарах Песталоцци не описывает смерти матери. (Поэтому ни в одной биографии Песталоцци на русском языке вы не найдете даты ее смерти.) Она для него не умерла.

Дед Андреас преподал нашему герою два главных урока детства.

Первый. Учение — это очень интересный процесс. Это познание мира, узнавание того, чего ты не знаешь. Учение — это не заучивание неких правил, которые тебе вбивают в голову, но путешествие в неведомую и очень интересную страну.

Всю жизнь, во всех своих учебных заведениях Песталоцци будет стараться именно так организовать учебный процесс, чтобы ученикам было не скучно. Он был убежден: скука и познание — несовместимы.

И второй урок деда Андреаса — мир делится на богатых и бедных. На тех, кто владеет, и тех, кем владеют. На тех, кто свободен, и тех, кто закрепощен. Вторые — слабые. И они нуждаются в помощи.

Если угодно, это было решающее понимание, повернувшее жизнь «мальчика из благополучной семьи» в сторону совсем не благополучных людей.

Лучший вывод о том, как его воспитывали, сделал, конечно, сам Песталоцци: «С самого детства своеобразие моего характера и полученного мною домашнего воспитания склоняло меня быть доброжелательным и добродушным, относиться к окружающим людям с безусловным доверием. Обстоятельства и условия жизни уже смолоду привели в среду страждущих и униженных — вдов, сирот, обремененными заботами разного рода бедных людей. При всей моей неискушенности, приобретенные мной разнообразные познания относительно многочисленности и природы их страданий неизбежно должны были возбудить во мне глубокую грусть»[12].

Детство очень правильно готовило Песталоцци для будущих лет.

Но прежде чем начнется вся та деятельность, за которую мы, собственно говоря, почитаем Песталоцци, должно пройти еще немало времени, много чему еще предстоит случиться.

А пока наш герой стоит на пороге школы. Чужой школы. Другой школы. Той, в которой обучение весьма сильно отличается от того, что происходило у деда Андреаса.

Давайте же переступим вместе с нашим героем порог чужой школы.

Часть вторая. Чужие школы

В 1751 году, в год смерти отца, ученик по имени Иоганн Генрих Песталоцци отправился в начальную немецкую школу.

В те годы родители часто отдавали детей учиться в пять лет, а то и в четыре года. С одной стороны, чтобы не крутились под ногами; с другой — чтобы как можно быстрее получили зачатки образования и — марш работать, зарабатывать для семьи деньги.

Сусанну Песталоцци, как всякую любящую мать, раздирали сомнения. Ей было очень жалко отдавать своего болезненного мальчика на учебу. Муж только что умер, в доме поселилась непривычная тишина, и когда маленький Песталоцци шел в школу, дом казался совсем опустевшим.

Но Сусанна понимала, если не отдать Иоганна Генриха учиться, — он почувствует себя совсем больным, изгоем, не таким, как все. К тому же матери хотелось, чтобы сын получил хорошее образование, а для этого — так ей казалось — надо начинать его раньше.

В школу Песталоцци отправился, но учеба получалась какой-то фрагментарной. Приходилось все время пропускать занятия из-за болезни и потому, что в школу идти не хотелось, а мама и Бабэль, жалея его, позволяли прогуливать.

В такой ситуации Песталоцци не очень понял, что такое школа и что значит учиться.

Настоящие уроки — во всех смыслах слова — начались, когда наш герой поступил в среднюю латинскую школу.

На дворе стоял 1753 год. Иоганну Генриху Песталоцци было семь лет.

Дорогой читатель, надеюсь, вы никогда не задумывались: почему, собственно говоря, в большинстве христианских стран (и не только христианских) ребенок идет в школу именно с семи лет? Что такое происходит в душе и голове маленького человека в этом возрасте, и он становится готов к получению знаний?

Ответ находим у Константина Ушинского: «Православная церковь, допуская детей к исповеди в 7 лет, согласно с психологией и физиологией, признает этот год детского возраста окончанием младенчества и началом отрочества,