Драконья свадьба с младшим братом моего жениха - Ника Ильина

Мне они тоже были знакомы. Истории о жестокости принца к поверженному врагу, кровавых расправах и ярости, что сметала все на своем пути. Половина крови от потомков красных драконов разжигала в нем пламя, в котором сгорали даже кости врагов. А зверь, что спал в нем, был столь огромен и уродлив, что после встречи с ним те немногие выжившие лишались рассудка.

Звучало устрашающе, но одна мысль не давала покоя. Если немногие выжившие лишались рассудка, то кто поведал нам о злобной, страшной твари, что уничтожала поселения одним взмахом крыла?

Нет, я не собиралась слепо отмахиваться. В конце концов ложь рождается в истине. И эту самую истину я намерена была отыскать. Те немногие крохи, что я знала о принце давали призрачный шанс.

— Вы столь прекрасны, моя леди!

— Невозможно оторвать глаз!

Служанки щебетали, заканчивая приготовления, а я смотрела в зеркала, что окружали меня. Выбор платья теперь был столь важен, что я занималась этим сама. И результат превосходил ожидания.

Струящаяся ткань, мягкий фасон и отсутствие вычурной вышивки. Легкое и комфортное, несмотря на множество слоев ткани, но самым важным элементом был цвет. Строгая иерархия всегда отражалась во внешнем виде знатных особ. И любые, даже самые далекие оттенки золота могла позволить себе лишь королевская семья и подобные им.

Так было принято издревле. Золотая чешуя была символом наших правителей, нашего королевства, наших драконов. И самым страшным кошмаром аристократии любой страны были дипломатические балы. Как выбрать наряд, чтобы не оскорбить своим видом высших существ, что могли раздавить тебя одним взглядом? Золотые драконы, красные, синие, черные. А что говорить о белых, что присвоили себе и платину, и серебро? У благородных леди голова шла кругом.

Мне же эти муки выбора больше не грозили. Став законной женой принца, я выбрала соответствующий наряд. Нижние юбки насыщенного желтого цвета теплого и тягучего словно мед были покрыты сверху полупрозрачной золотой тканью. Она переливалась ярче любых украшений и обнимала мои плечи вуалью, что ниспадала по спине и тянулась вслед за подолом.

— Рита, ты выполнила мое поручение? — спросила личную горничную, что служила мне долгих пять лет.

И в прошлой жизни она была моей поддержкой и опорой, пока Маркус не забрал ее у меня. Тогда он задался целью уничтожить все, что мне дорого.

— Моя леди, — неуверенно улыбнулась женщина. — Вы не передумали?

— Отнюдь.

Забрав свое оружие, я крепко сжала его в руке. Золотые бока веера очень подходили мне. Оставалось не раскрывать его раньше времени, поддавшись волнению при виде того, чье лицо я никогда не смогла бы забыть.

Он был все таким же. Не мудрено, ведь время успело наложить отпечаток лишь на меня за те невыносимые семь лет. Разница была лишь в одном — невозможности проявить свою гнилую суть, ведь теперь я принадлежала другому. И какая бы пропасть не лежала между кронпринцем королевства и бастардом, Маркус не мог игнорировать нашу связь.

— Да леди лишилась рассудка!.. — растерянно выпалил он, когда решение было озвучено. — Люди настолько слабы, что не в силах совладать с нашей брачной печатью! А что если бы мне пришлось жить с…

— Маркус! — пророкотал разгневанный голос короля, который впивался пальцами в подлокотники, будто пытаясь удержаться на месте.

— Извинись, — бросила королева, едва приподняв уголки губ. — И начни вести себя подобающе статусу.

Вот кто действительно был в восторге от моего решения. В прошлой жизни королева не смогла помешать нашему браку и изводила меня до тех пор, пока Маркус не запер в темнице.

Эта драконица хоть и являлась королевой золотых драконов долгие годы, все еще считала свой статус принцессы белых драконов намного ценней. И все ее заботы были лишь о родном гнезде, а потому она из чешуи лезла, чтобы женить сына на одной из своих.

Как бы ни было удивительно, но даже у драконов существовала иерархия. Или лучше сказать, белые драконы ставили себя на ступень выше, ведь несли в себе чистый эфир. Он давал им возможность использовать любую магию, какой только обладали падшие боги, но она была ощутимо слабее той, что принадлежала сородичам.

Вот, скажем, мой новый супруг, поговаривают, может спалить несколько деревень на одном дыхании, а высокородная драконица разожжет разве что камин.

Но для того, чтобы задирать голову, важна была не столько сила, сколько легенды, дошедшие до наших дней от драконов основателей. И в них белые драконы были символом истинной силы в самом чистом из ее проявлений.

— Герцог Фиенн, полагаю, это ваше окончательное решение? — процедил король Шадеус, царапая золотой узор подлокотника заострившимся когтем. Казалось, он мечтает распороть им шею отца.

— Это так, Ваше Величество, — стойко выдерживал давление герцог. — Наши семьи породнились, как и было оговорено. Клятвы были закреплены печатью на крови. Моя дочь и признанный вами сын, у меня нет поводов для недовольства. Я не вижу причин вновь рисковать здоровьем дочери, которая только оправилась от едва не случившейся трагедии.

— Вы сомневаетесь в наших способностях, герцог? — процедил король, опасно суживая глаза.

— Как можно, Ваше Величество, — отец склонил голову в поклоне.

— Прошу меня простить, — вмешалась, пока накопившаяся обстановка не заискрила. — Это решение полностью на моей ответственности, прошу, не гневайтесь на отца, Ваше Величество.

— Разве ты не была влюблена в моего первого сына, дитя? — спросил он, прожигая меня пытливым взглядом.

— Я была очарована, — натянула скромную улыбку. — Но поступок принца Аслахана изменил мое сердце. Не думаю, что смогу когда-нибудь забыть, что он для меня сделал.

— Любовь моя, — словно внезапно ожившая статуя, королева перетекла ближе к мужу и коснулась запястья тонкими бледными пальцами с заострёнными ногтями. — Это дитя достаточно настрадалось. Почему вам не благословиться этот союз?

Король Шадеус лишь скосил на неё взгляд, сжимая плотной полоской губы. Он не желал принимать такого исхода, но и заставить насильно не мог.

— Дуреха, — вдруг раскрыл рот Маркус. — Разве не знаешь, что этот ублюдок настоящий зверь? Совсем не боишься, что однажды он перережет тебе глотку?! Его дурной нрав…

Пощечина была настолько звонкой, что мое сердце ухнуло вниз. Сколько себя помню, я ни разу не видела, чтобы Маркус настолько разозлил отца, чтобы испытать подобное унижение прилюдно. Он убрал руку от щеки и склонил голову так, что длинная челка не давала