Пока не поздно - Кей Мортинсен

— Нет, совсем ничего. И это так ужасно!..

— Но вам известно, что мистер Фоссетт живет в большом доме, — цинично напомнил ее собеседник.

Оскорбленная недвусмысленным намеком, Мей с достоинством выпрямилась.

— Думаете, я на его деньги позарилась? Да я совсем не за этим приехала! Если вы не способны с первого взгляда распознать искренность, прямоту и любовь, то мне вас до глубины души жаль!

— Мисс Фоссетт, вы сами усложняете мне задачу, — произнес Энтони еле слышно, скорей обращаясь к самому себе, нежели к собеседнице.

Мей до боли закусила губу. С каждой минутой атмосфера накалялась все больше. Энтони словно не находил в себе сил отвести взгляд от гостьи, а Мей ощущала себя его пленницей.

— А… что вас связывает с отцом? — полюбопытствовала она, с усилием возвращаясь к реальности.

— Я его «правая рука», — невозмутимо отозвался Энтони. — Ник полностью мне доверяет и полагается на мое мнение.

Мей нервно сглотнула. Мысли мешались от усталости.

— Значит, вы можете на него воздействовать?

— Если захочу.

— Ох, пожалуйста, захотите! — попросила она.

Энтони отшатнулся, словно потрясенный услышанным. Льдинки в серых глазах на мгновение растаяли, и Мей поняла, что выиграла еще одно очко.

Не так уж он и враждебно к ней настроен! От Энтони О'Донегола исходило смутно ощутимое тепло, суровое лицо чуть заметно смягчилось. Он придирчиво изучил гостью, взвесил и оценил мельчайшую подробность, и, кажется, мнение у него составилось не самое худшее.

Мей вспыхнула, а во рту у нее пересохло, когда пристальный взгляд серых глаз скользнул по ее шее, по высокой груди, по длинным скрещенным ногам… Ей вдруг захотелось одернуть вызывающе короткую юбку, чтобы скрыть дюйм-другой округлого бедра, однако это означало бы привлечь внимание как раз туда, куда не нужно.

Теперь Энтони рассматривал ее губы. И Мей почувствовала, как под внимательным взглядом они словно сами собою приоткрылись — видно, вследствие врожденного биологического рефлекса. Спрятавшись за чашкой, точно за щитом, молодая женщина поспешно отхлебнула еще чаю.

— Договор остается в силе, — хрипло проговорил Энтони. — Попробуйте переубедить меня.

Мей облизнула пересохшие губы.

— Мне двадцать четыре года. Закончила колледж, поступила в рекламное агентство. Работа моя заключалась в том, чтобы убеждать потенциальных клиентов поручить рекламную кампанию именно нам, и никому другому.

— Держу пари, с работой вы справлялись на отлично, — усмехнулся Энтони.

— А то! — Мей задумчиво свела брови. — Что еще? Два вечера в неделю я помогаю в доме престарелых…

— Только не переигрывайте! — фыркнул собеседник.

— Это чистая правда! — вознегодовала она. — Я дам вам телефон — можете позвонить и проверить.

— Не премину.

— Вот и отлично!

— Надо думать, вы обожаете детей и животных? — ехидно подсказал Энтони.

— Нет, что вы, я при первой же возможности бросаю их в кипящее масло! — возмущенно воскликнула молодая женщина. — Да за кого вы меня принимаете? Я самый что ни на есть обычный человек, жить стараюсь по правде, законов не нарушаю…

— Не такой уж и обычный. А парень у вас есть?

— Это тоже имеет отношение к делу? — изумилась Мей.

— Возможно, — загадочно усмехнулся Энтони.

Гостья пожала плечами. Хорошо, почему бы нет? Если это поможет ей увидеться с отцом, она назовет ему и свой вес, и размер лифчика.

— Мой ответ — «нет». Я как раз дала ему от ворот поворот, — поморщилась Мей. — Этот самодовольный тиран пытался вылепить из меня свой идеал — женщину, совершенную во всех отношениях.

— И что, не вышло? — полюбопытствовал Энтони, изо всех сил скрывая улыбку.

— План с треском провалился. Проблема в том, что у меня аллергия на трусики-бикини, — усмехнулась Мей.

Как она и ожидала, Энтони вновь оглядел ее с ног до головы, и на краткое мгновение в серых глазах вспыхнуло что-то вроде интереса. Затем лицо вновь превратилось в каменную маску.

— И как только ваши отношения распались, вы решили нанести визит американскому папочке, раз ничего лучше не подвернулось? — ехидно протянул он.

— Ничего подобного! — тут же возразила Мей. — Именно письмо от отца и послужило поводом к разрыву. Саму мысль о моем воссоединении с отцом мой парень воспринял в штыки. Да, мне потребовалось время, чтобы понять, в чем дело, но в итоге я разглядела, каков Барделл на самом деле. Эгоистичная, лицемерная, себялюбивая скотина! — Она одарила собеседника многозначительным взглядом. — Последние шесть лет меня в грязь втаптывали. И больше я никому не позволю мною вертеть, слышите, никому!

— Я уже догадался, — не без ехидства ответил Энтони.

Мей неуютно заерзала на стуле.

— Так каков ваш приговор?

— Присяжные удаляются на совещание, — издевательски протянул он.

И тут на Мей накатило беспросветное отчаяние. Да этот тип просто играет с нею, развлекается, как кошка с мышкой! Руки и ноги внезапно словно свинцом налились, голова отказывалась думать. Но нужно было бороться, бороться до последнего, несмотря на усталость и разочарование!

— Послушайте, я совершенно разбита. У меня никаких сил не осталось с вами сражаться. Но я должна увидеться с отцом, непременно должна! — воскликнула она срывающимся голосом. — Если он в итоге решит, что мне нет места в его жизни, что ж, это его выбор и я с ним смирюсь. Вас такой поворот событий устраивает?

— Вполне, — одобрительно кивнул Энтони. — Значит, все улажено?

Он заметно расслабился, а вот у нее, напротив, нервы были на пределе. Похоже, этот тип считает, что сейчас выставит меня за дверь, и на этом все закончится, досадовала Мей, однако от дальнейшей борьбы не отказалась.

— Как бы то ни было — и я уверена, что вы со мной согласитесь, — решение должно исходить от самого мистера Фоссетта и основываться на личном знакомстве со мною. Нам надо хоть раз увидеться, чтобы я могла объяснить про недоразумения с почтой, иначе как-то нечестно получается, — сказала она, решив великодушно закрыть глаза на свои подозрения в причастности мистера О'Донегола к упомянутым «недоразумениям».

— Что, если отец и тогда вам не поверит? — цинично осведомился Энтони.

— Еще как поверит! Он посмотрит мне в глаза и прочтет там всю правду, — упрямо настаивала Мей. — Вы же видели его письмо, вы его прочли! В глубине души отец по-прежнему меня любит, потому и обиделся. Я уверена: стоит мне объявиться — и он будет вне себя от радости! Помните, в конце письма отец говорит, что недавно переехал и что у него есть для меня некая потрясающая новость. Я же просто умираю от любопытства! Вы не смеете отказать мне в праве увидеться с собственным отцом, тем более что поначалу он всей душой стремился воссоединиться со мной! Я нужна ему, разве нет?