Больше, чем любовь (СИ) - Ники Сью

Я отвернулась, не хотела привлекать к себе лишнего внимания, да и девочка из “ашек” должна была вот-вот передать мне палку для продолжения эстафеты. Выставив ногу на старт, я протянула руку. Сердце в груди сжалось, мне никогда не нравились соревнования, казалось, я подведу своих.

Блондинка с дулей на голове добежала до черты, передала мне палку, и я сорвалась с места. Пока бежала, ощущала, как горит грудь и перехватывает дыхание. Моей соперницей тоже была девушка, она не отставала, а у нижней линии, где нужно наклониться, мы вообще сравнялись. Я коснулась пальцами до земли и помчалась, что есть мочи обратно. В голове застыли слова: “Ты не имеешь право на поражение”. Не знаю, откуда это взялось во мне, раньше я бы и не переживала о победе, но сейчас почему-то ощущала странное чувство: оно, подобно ветру, подталкивало в спину.

Буквально у финишной черты, когда оставалось всего несколько рывков, мне попался под ноги камешек. Проклятый. Дурацкий. Камень. Я споткнулась, и сама не поняла, как полетела лицом вниз. Ладони выставила по инерции вперед, пытаясь защититься от падения, и приземлилась в позе собачки. Это было ужасно. А уж когда послышались смешки, мне стало вдвойне неприятно.

Время словно замерло, и я могла отчетливо видеть злые ухмылки на лицах наших соперников. Они ликовали моему поражению, нет, нашему, ведь я в один момент потеряла шанс на победу целой команды. Переводя тревожный взгляд на своих, я заметила на их лицах разочарование.

Все кончено.

— Палку! — раздался вдруг строгий голос Громова.

Я подняла голову и встретилась с его взглядом, прожигающим меня до косточек. Серые, глаза, подобно свинцовым нависающим тучам. Холодные, словно осколки айсберга. В них не читалось эмоций, но и осуждения не было.

— Держи, — прошептала я, протягивая специальную пластиковую палку для эстафеты. Он обхватил ее длинными пальцами, красивыми, на минуточку, хотя о чем это я? Разве пальцы могут быть красивыми? Дурость какая-то.

А через секунду Ярослав уже бежал вдоль линии, оставляя меня позади. Его соперником был мой одноклассник Валера Нишин. Высокий, с ногами от ушей, Валера быстро бегал, иногда выступал за школу, и я была убеждена, Громов не сможет потягаться с ним. Однако Яр взял смекалкой: он раньше времени подался вперед, скользя кедами по песку, затем коснулся пальцами земли. Нишин в это время только начинал наклоняться, тогда как Громов уже бежал обратно.

— Давай, Ярослав! — закричала блондинка, которая была передо мной. Наши соперники тоже стали вовсю скандировать слова поддержки Валере. Оставались считанные секунды до финиша, Нишин уже почти догнал Яра, но в последний момент он дал слабину, и в итоге мы выиграли.

— Ура! — радостно завопила моя команда, кто-то даже хлопал в ладоши. Я же стояла в тени высокого тополя и кусала от досады губу. Мы чуть не проиграли из-за моего фиаско. Не знаю, почему мне было так неприятно осознавать роль балласта.

Екатерина Никитична дунула в свисток и объявила, что мы можем идти в раздевалки — урок закончен. Блондинка из “ашек” задела меня плечом, явно специально, и закатила глаза, окатив, словно ледяной водой, высокомерным взглядом. Остальные же молча поплелись к зданию школы, обсуждая между собой победу. Кто-то нахваливал Ярослава, кто-то просто поражался, как он круто все рассчитал. Сам Громов молчаливо шагал впереди, будто ему наплевать на происходящее.

Он держал руки в карманах серых джоггеров и смотрел на голубое небо. Создавалось ощущение, что земля его интересовала гораздо меньше, чем то, что находилось за тысячу километров от нас.

— Ты как? — спросила Лиля, поравнявшись со мной.

— Ну… — я взглянула на свои ладони, на них были ссадины, остатки от песка и засохшая кровь. В коленках отдавала легкая пульсирующая боль, поэтому я двигалась не быстро.

— Ого, надо промыть, — спохватилась подруга.

— Ага, — пожала я плечами, настроение упало до плинтуса.

— Ты что расстроилась из-за падения? Какая глупость.

— Согласна, но… — со вздохом произнесла я. Сама не понимала толком, из-за чего запариваюсь. Это же дурацкая эстафета, от которой в наших жизнях ничего не поменяется.

— Ты из-за Давы? — шепнула Лилька, закинув руку мне на плечо.

— А он тут причем? — искренне не поняла я.

— Думаю, ты ему симпатична, вот инфа соточка, — заявила уверенно Лилька.

— А мне кажется, он тебе нравится.

— Что? Нет, — подруга убрала руку с моего плеча и отвела взгляд в сторону, словно не хотела, чтобы я видела ее лицо. Неужели между нами появились секреты?

— Если он тебе нравится, в этом…

— Забей, пошли лучше скорее в туалет, пока твои ладони еще можно отмыть.

На этом мы резко оборвали разговор о парнях. А потом буквально перед самым началом следующего урока по пути нам встретился Саша. Он поджидал нас у входа в класс, облокотившись спиной о стену и скрестив руки на груди. Теперь он выглядел иначе, как подобает принцу из роскошного дворца где-то на отшибе города: красные кроссы от “Том Форда”, темные джинсы, обтягивающие его спортивные ноги, и белая майка с большими буквами сбоку “с” и “к” от Calvin Klein.

— Привет, — очередная улыбка и дружелюбный тон. Мне вдруг стало интересно, какой Дава настоящий? Явно люди не бывают настолько радужными круглосуточно.

— Привет, — в один голос с Лилькой ответили мы.

— Как ты, Ангел? — он снова назвал меня этим дурацким именем. Я ненавидела это сокращение. — Падение было не сильно жестким?

— Жить буду, — уклончиво ответила.

— О, Абрамова, привет, — рядом с нами остановилась Ася. Первая красавица класса, с которой мы обменивались разве что приветствиями. Якова заправила пшеничную прядь за ухо, она была с распущенными волосами, которые достигали поясницы.

— Привет, — сухо отозвалась я. Понятное дело, Асю привлек Дава. Интересно, они были знакомы…

— Ну-ка, дай посмотрю, — сказал Саша и вдруг нагло потянулся к моей руке, перевернул ее ладонью вверх и стал внимательно осматривать. Я дернулась, ощущая, как в груди все сконфуживается от происходящей ситуации. А тут еще подружки Аси подоспели, и несколько моих одноклассников. Мы не иначе приковали к себе всеобщее внимание.

— Да все нормально, — прошептала я.

— Надо срочно в медпункт, — не унимался Саша.

— Не стоит.

— Ангел, — Дава посмотрел на меня таким взглядом, словно я была драгоценностью, которую он хотел сберечь, но на ней появились сколы. Любая другая, наверное, умерла бы от этого взгляда, растаяла на месте. Но мне сделалось настолько неловко, что лучше бы провалиться сквозь землю. Если это все Громов, если это его коварный план из-за раздевалки, я нашлю на этого умника тысячу