И гаснет свет - Влада Ольховская

вы и сами догадываетесь, что простым такое не будет. Потребность в пересадке лица возникает достаточно редко. Но между тем она часто связана для человека с полноценной жизнью.

Ему хотелось пуститься в подробности. Джона умел увлекаться работой и не стеснялся этого. Он мог бы рассказать своей спутнице, что первые попытки пересадить лицо одного человека другому были предприняты не так уж давно – и далеко не все они получились удачными. Хирурги шли путем проб и ошибок, вырывая бесценные знания по крупицам. В большинстве своем такие операции проводились в разных больницах – да что там, разных штатах и разных странах! Из-за этого немногочисленные знания очень сложно было хоть как-то систематизировать.

Поэтому появление такого заведения, как клиника Святой Розы, стало необходимостью – и уже принесло много пользы. Но рассказывать обо всех проведенных здесь уникальных операциях Джона не стал, потому что понимал: Ольга не разберется, потеряет нить разговора, как бы умна она ни была. Поэтому он предпочел ограничиться общими фактами.

– Сюда привозили людей из разных стран, а также тех, кто по какой-то причине не смог получить помощь в других больницах. Лечение было бесплатным, что немаловажно, однако пациенты отказывались от любых претензий, и это развязывало врачам руки.

– Звучит жутко, – заметила Ольга.

– Согласен, прозвучало страшно… Но мы ведь говорим не о каком-нибудь нацистском концлагере! Здесь собраны нормальные люди. Перед каждой операцией хирурги обсуждали с пациентом возможные исходы. Если пациент отказывался рискнуть, никто не настаивал. Но, поверьте, сюда приезжали те, кому смерть уже была не так страшна… Вы побеседуете с нашими пациентами позже. Пока я могу лишь сказать, что смертей за всю историю существования клиники здесь не было. Были отказы. Были неудачные операции – но меньшинство из проведенных. Клиника хранит полученные знания, сюда приезжают на стажировку и обучение лучшие хирурги.

Пациенты не просто получали в клинике бесплатную помощь, о которой прежде не могли и мечтать. Они оставались под наблюдением даже после выписки, раз в несколько лет приезжали сюда для обследования и возможной корректировки лечения.

Первый успех позволил клинике развиваться. Уже через несколько лет начали проводиться первые эксперименты по пересадке рук – полностью или частично. Джона упомянул только удачные, про остальное ей лучше пока не знать. От переводчика все равно ничего не зависит, и будет куда больше толку, если Ольга при пациентах останется спокойной и уверенной в успехе.

– Здание строилось специально под этот проект, – пояснил Джона. – И, поверь мне, не зря! Центр комплекса – это, конечно, высотка, в которой мы сейчас находимся, она спроектирована идеально. Рядом есть и хозяйственные постройки: склад, генератор…

– Крематорий, – тихо добавила Ольга.

– Не хотел говорить – но ты сама поняла. Да, крематорий. Как ты догадалась?

– А с чем я должна была его перепутать? С зоной барбекю?

– Да, неловко получилось, – признал Джона. – Но ты и сама понимаешь, что при такой специализации клиники образуется некое количество биологических отходов, в отношении которых действуют строгие правила утилизации. Без крематория эту клинику просто не открыли бы. Но его вынесли в отдельное здание, которое не видно из окон палат или жилых комнат персонала.

– Что ж, и на том спасибо…

Такой высотке требовался надежный фундамент, поэтому подземных этажей оказалось два. В одном стояли автомобили – суровый климат намекал, что оставлять их на гостевой парковке не слишком разумно, даже при том, что она большую часть времени пустовала.

Под землей располагался и морг. Попасть туда можно было лишь по ограниченному количеству пропусков, и пропуск переводчика к ним не относился. Да и вряд ли Ольга рвалась побывать в подобном месте. Поэтому Джона лишь упомянул, где оно, уточнять не стал, а новенькая и не задавала вопросов.

На первом этаже гости сразу оказывались в холле, рядом располагались конференц-зал для тех редких случаев, когда в клинику приглашали прессу, и приемный покой для пациентов. В холле круглые сутки дежурили администраторы и охрана, однако выглядело это скорее как регистрационная стойка в дорогом отеле, а не как вход в больницу.

Дальше начиналась закрытая для гостей зона, в первую очередь – операционные, процедурные и реанимация.

– Туда мне, наверно, тоже нельзя? – предположила Ольга.

– Когда как. Просто так нельзя. Но бывают ситуации, когда с пациентом нужно срочно поговорить, успокоить его, а перемещать опасно. Тогда тебя могут вызвать. Надеюсь, у тебя крепкие нервы.

– Мне уже сказали, что крепкие нервы – одно из основных требований к соискателям.

Тут хотелось усмехнуться – потому что Джона имел возможность наблюдать за многими переводчиками и успел убедиться, что свои нервы переоценивали почти все. Однако улыбку сразу после обсуждения реанимации Ольга могла неправильно понять, и хирург остался спокоен.

– Этажом выше находятся палаты пациентов, – продолжил он. – Между ними и операционными установлен специальный лифт, которым пользуется только медицинский персонал. Ты ошибку не допустишь, вызвать его можно исключительно по пропуску, твоим не получится. Для всех остальных работают два общих лифта, ну, и лестница.

Джона выяснил – чуть ли не случайно, – что по первоначальному проекту комнаты персонала должны были располагаться над палатами. К счастью, план этот показали Уолтеру Монтгомери, который потребовал сделать между ними нежилую зону.

– Пациенты будут кричать по ночам, – лаконично пояснил он.

– Может, не будут? – с надеждой спросил архитектор, которому не хотелось переделывать план.

– Будут.

Тут Джона оказался солидарен со старшим коллегой. Даже в лучшей клинике с великолепными препаратами случалось всякое. Это вовсе не означало, что крики здесь звучали постоянно, однако порой одной ночи достаточно, чтобы пошатнуть даже самую крепкую психику.

К Уолтеру прислушались: между палатами и жилой зоной обустроили комнаты отдыха и кафе. Персонал же поселился на верхних этажах, в комнатах, из которых открывался великолепный вид на старый сосновый лес.

К одной из таких комнат и привел теперь гостью Джона. Он помнил, какой номер ей достался. Хотелось зайти внутрь, и Джона даже не был уверен, что переводчица его прогонит. Но не был он уверен и в обратном, вспомнил, что Ольга наверняка устала, и остался за порогом.

Ничего, время у них еще будет. Да, к такому месту, как клиника Святой Розы, сложно привыкнуть. Но через несколько дней Ольга наверняка приспособится, ей самой захочется отвлечься – и вот тогда Джона вполне может быть вознагражден за терпение.

Если не случится что-нибудь такое, что отвлечет их обоих. Однако такого расклада хирург по-настоящему не боялся. Он уже усвоил, что в этой клинике, пусть и по-своему жуткой, все всегда идет по плану – а иначе и быть не может.