Замарайка - Владимир Степаненко

Придет время, когда парами будут бегать куропатки, парами будут плавать на озерах лебеди, гуси, утки и гагары. А потом птицы примутся строить гнезда.

Самки сядут высиживать птенцов. Охотники спрячут в чумах свои ружья, перестанут ходить к озерам, не будут стрелять птиц. В комариный месяц начнется охота. В августе птицы табунятся, молодые подымаются на крыло, готовятся к отлету.

Мария Ивановна обязана знать законы тундры. Нярвей девчонка, зря кричит и ничего не понимает. Он об этом знает и прощает ее. Почему он не учит ее играть в куклы? Не учит шить кисы, совики и парки? Это не его дело. Мужчины и охотники в женские дела не встревают. Не ее дело называть его прогульщиком. Его дело бить зверей, стрелять птиц, ловить рыбу!

Мысленно спорил Хосейка с Нярвей. Но так и не решил, сумел ли он ее переубедить. У охотников свои заботы, и их так много! В школе он многому научился. Умеет читать, считать, сочинять песни. Помнит даже большое стихотворение из книги:

Зима!.. Крестьянин, торжествуя,

На дровнях обновляет путь;

Его лошадка, снег почуя,

Плетется рысью как-нибудь.

Мария Ивановна заставила в классе нарисовать к стихотворению картинку. Он нарисовал. Лошадь получилась с рогами. Крестьянин в широкой малице. В руках держит свернутый тынзей. Приготовился бросать аркан на лошадь.

Учительница посмотрела картинку. Сказала, что у лошадей нет рогов. Рога бывают только у оленей и лосей.

- Тарем, тарем, - сказал тогда Хосейка Марии Ивановне, но не особенно поверил. - Ладно, хорошо!

Мария Ивановна сказала, а не знает. Лошадям никак нельзя без рогов: ни снега зимой раскопать, ни от волков отбиться.

Хосейка вздохнул. Он не прогульщик. Он пионер. Хороший пионер. Должен быть помощником матери: ему ставить капканы и ловить рыбу. Надо кормить мать. Все равно он добудет большую лисицу, поставит перед ее норой капкан.

Мальчик обрадовался, что вовремя вспомнил о капкане. Хорошо для приманки положить глупыша или чирка. Но нет у него патрона для охоты. Потерял в ручье. Придется положить в капкан оленину. Вкусные жирные ребра. Большая лисица захочет полакомиться. Не пройдет мимо!

Хосейка вернулся в чум. Достал кусок оленины. Переоделся в сухую одежду.

Лапа заскулила, стала прыгать перед хозяином.

- Кушать захотела? - спросил Хосейка. Отрезал острым ножом кусок мяса и бросил собаке. - Больше не получишь. Надо оставить для приманки.

На грузовых нартах он нашел большой капкан, закинул его на спину и отправился к ручью, все ускоряя свои шаги.

Ручей не успокоился. Все так же шумно катал камни по узкому дну и злился.

Хосейка сел на большой камень и стал терпеливо ждать. Солнце скользнуло по земле. Начало подмораживать. Меньше таял снег. Где-то далеко залаяли песцы. Низко пролетали над ручьем гуси, громко перекликаясь. С озер потянули утки. А Хосейка терпеливо сидел и ждал, когда успокоится ручей, когда со дна подымутся камни.

Поздней ночью ручей стал затихать. Из воды на перекатах начали выныривать мокрые камни, как играющие тюлени.

Хосейка без особого труда перешел ручей, когда спала вода. Отыскал лисью нору у высокой моховой кочки. Зарядил зубастую пасть капкана. Немного повздыхал: большую лисицу легче соблазнить глупышом или чирком. Но выбора не было. На тугие жилы запала он положил жирные оленьи ребра.

Большим камнем мальчик забил якорь. Железо плохо лезло в мерзлую землю. После двух ударов по пальцам Хосейка привалил цепь камнями. Замаскировал капкан и успокоился.

Мальчик направился к своему чуму довольный собой. Он много и хорошо потрудился. Должен поймать большую лисицу. В чуме долго ел мясо, а потом пил одну кружку чая за другой, пока не вспотел.

Старой Хороле долго пришлось ждать, когда Хосейка наконец стукнет пяткой по железному листу и объявит, что он сыт и хочет спать.

Глава 8

КАПКАН

Есямэта строгал ножом веточки яры и посасывал стружки. Они кислили язык, как леденцы. Он причмокивал от удовольствия, подставив спину теплому солнцу. Неожиданно вспомнил о Хосейке. "Почему я забыл о нем? Пора Хосейке принести ружье. Куда он пропал? Не руками же он решил ловить в озерах уток? Один патрон на один выстрел! Что он еще придумал? Рыбу к нартам привязывал!" Он улыбнулся, довольный своей хитростью. Это Тэбко жадный. Сероко жадный. А он не отказал Хосейке. Дал ему для охоты свою одностволку. Не отказал, как другие ребята! А патронов не было. Он не виноват, что кончилась дробь. Один патрон только и нашелся. Хосейка сам видел. Если бы Хосейка его хорошо попросил, он бы нашел еще патроны! Но Хосейка сказал, что ему хватит одного патрона!

Толстяк засмеялся. От радости он два раза подряд хлопнул себя по бокам. Удары ладоней гулко прошлись по шкуре малицы.

Острый нож глубоко врезался в палочку. Есямэта сделал зарубку, а за ней вторую. Сразу стало ясно, что Хосейка два дня продержал у себя его одностволку. По палочкам лучше всего считать олешек в стаде. Точно можно знать, сколько важенок и сколько хоров!

У Хосейки надо отобрать ружье. Но толстяк не хотел слезать с нарт. Ему жалко было расставаться с теплым солнцем.

Неожиданно между чумами, чуть не цепляясь за острые закопченные концы шестов, пролетела стая уток. Крылья птиц со свистом разрезали воздух, стряхивая на землю капельки воды.

Есямэта вскочил. Сразу пропала сонливость. Проводил уток глазами до первого озера, запоминая место, где села стая.

- Я не жадный, но мне нужно мое ружье! - Есямэта побежал к чуму Хосейки. Чтобы еще больше разозлить себя, начал громко ругаться: - Стая уток в котел прилетела. Надо было стрелять. Хосейка должен был принести ружье!

Есямэту по дороге остановила Нярвей. Она сидела перед входом в чум, подкладывая в костер дрова.

- Ты за кем гонишься?

Толстый мальчишка не ответил. Нельзя говорить женщине, куда ты собрался, если не хочешь вернуться с охоты пустым. Есямэта был очень суеверен.

- Я думала, ты Хосейку ловишь! - засмеялась Нярвей. - Он тоже пролетел сломя голову.

"Наверное, раньше меня заметил уток, - подумал Есямэта, злясь по-настоящему. - Мое ружье, пусть отдает. Я тоже хочу охотиться!"

Пробежав еще немного, Есямэта увидел около бугра капкан на лисицу. Он удивился. Охотники давно сняли капканы. Смазали жиром, чтобы железо не ржавело. Началась пора линьки песцов и лисиц.

Есямэта поднял капкан. Цепь закрутилась вокруг куста яры. Заметил на скобе несколько волосков и запекшиеся капли крови. Поднял капкан и обнюхал. Но недавний дождь смыл все запахи с железа.

- Хосейка догонял лисицу! - Есямэта хлопнул себя по лбу. - Почему я сразу не догадался? На капкане черные волоски. Хосейка говорил о лисице. Как ему везет! Рыбу не мог вытащить, лисицу чуть не поймал. А вдруг она черно-бурая?

Есямэта испуганно огляделся по сторонам. Пошел к Нярвей.

Девочка сидела на прежнем месте, следила за огнем. В чугуне варился суп. Есямэта пристально смотрел на Нярвей. Старался догадаться, что она видела. Ждал от нее вопросов. Но Нярвей не обращала внимания на толстяка. Открыла крышку и принялась мешать в чугуне.

Сытный пар наваристой оленины защекотал ноздри Есямэте. Он подогнул ноги и сел на латы напротив девочки.

Нярвей налила себе в обливную миску супа. Медленно стала таскать деревянной ложкой большие куски жирной оленины.

- Хосейка побежал на озеро к гагарам! - сказала Нярвей и засмеялась.

- Шилохвостки пролетели! - обиженно буркнул Есямэта. Немного помолчал, чтобы вдоволь насладиться открытой тайной, и обронил: - Хосейка черно-бурую лисицу догонял!

- Кого? - Нярвей забыла, что в ложке у нее кусок мяса.

- Лисицу! - Есямэта взял с ложки кусок мяса и принялся жевать.

Но Нярвей не заметила.

- Большую лисицу! - Есямэта спокойно смотрел на рыжую девочку, наслаждаясь ее замешательством. - С капканом убежала.

- С капканом?

Есямэта взял из руки девочки деревянную ложку и поймал в обливной миске жирные ребра. С наслаждением принялся грызть.

- Да, с капканом.

- Хосейка поймал лисицу?

- Ты должна знать! А не у меня спрашивать. Ты знаешь, где сели утки, где кормились?

Нярвей выбежала из чума. Бросилась к берегу реки, где стоял чум старой Хороли.

Есямэта, тяжело дыша, с трудом поспевал за девочкой. Никогда он не думал, что рыжая девчонка умела так быстро бегать. В кармане гремели медные патроны, ударяясь друг о друга. Он остановился и распихал патроны по разным карманам.

- Хосейка! - громко закричала, подбегая к чуму, Нярвей. И несколько раз ударила ладонью по шкурам. - Хосейка!

Но из чума никто не выглянул, не ответил. Нярвей отвернула нюк и заглянула в глубину чума.

На шкурах лежала Лапа. Тоскливо посмотрела на девочку.

- Лапа, где хозяин? Нет Хосейки, - разочарованно сказала Нярвей и повернулась к Есямэте. - Наверное, в школу убежал?

Девочка внимательно осмотрела полутемный чум, потом обошла все грузовые нарты. Нигде ей не попалась шкура черно-бурой лисицы.