Брет Гарт. Том 4 - Фрэнсис Гарт

Учитель продолжал путь, не очень довольный собой. Он не раскаивался, что занял место Кресси в качестве поставщика смертоносного оружия воюющим сторонам, хотя и понимал, что тем самым он оказался замешанным в чужую ссору, и совершенно напрасно. Ведь дети Харрисонов действительно ходят в школу, и этот поступок, продиктованный простой вежливостью, теперь, когда страсти противников так разыгрались, мог быть истолкован самым неприятным образом. Но ему гораздо досаднее было, что разговор с миссис Маккинстри оказался совершенно бесплодным. Странные взаимоотношения между матерью и дочерью могли, очевидно, многое объяснить в характере девушки, но не сулили никакой надежды на его исправление. Окажется ли отец, человек, который «сейчас болеет за скотину», человек, привыкший разрубать гордиев узел охотничьим ножом, более доступен здравому смыслу? Может ли статься, что с отцом дочь ближе, чем с матерью? Но она сказала, что они с Маккинстри встретятся на вырубке. И в самом деле — вон он скачет галопом.

ГЛАВА III

В десяти шагах от учителя, почти не осаживая мустанга, Маккинстри спрыгнул на землю и, хлестнув коня по крупу своей риатой, пустил во весь опор одного к видневшемуся под горой ранчо. А сам, глубоко засунув руки в карманы широкой полотняной куртки, медленно зашагал, позвякивая шпорами, навстречу молодому человеку. Это был коренастый, невысокого роста мужчина, густо обросший рыжей бородой, со светло-голубыми, в тяжелых веках глазами, которые один раз устало, с дремотной болью взглянули на учителя, а затем все время смотрели куда-то в сторону.

— Ваша жена хотела послать вам навстречу Кресси с ружьем, — сказал учитель, — но я вызвался передать его сам, так как считаю такое поручение едва ли подходящим для молодой девицы. Вот, пожалуйста. Надеюсь, у вас не было в нем нужды и теперь не будет, — добавил он ровным голосом.

Мистер Маккинстри взял дробовик одной рукой, недоуменно вздернув брови, и вскинул на плечо, затем той же рукой, не вынимая второй руки из кармана, снял с головы фетровую шляпу и показал учителю дыру от пули, лениво проговорив:

— Опоздало на полчаса, да только эти Харрисоны не подозревали, что я без дробовика, и со страху не могли прицелиться толком.

Обстоятельства явно не благоприятствовали разговору, но учитель решил не отступаться. Он замялся, не зная, с чего начать, и в это время его флегматичный собеседник, по-своему тоже слегка смущенный, в рассеянности вытащил из кармана правую руку, кое-как обмотанную окровавленной повязкой, и машинально попробовал поскрести в затылке онемевшими пальцами.

— Вы… вы ранены, — потрясенный, сказал учитель, — а я вас тут задерживаю…

— Я как раз руку поднял, вот так, — медлительно пояснил Маккинстри, — и пуля оторвала мне мизинец, как прошла через шляпу. Но я не для этого вас остановил. Я, правда, не совсем еще успокоился, — извинился он совершенно спокойно, — себя не помню, — пояснил он с полным самообладанием. — Я думал спросить вас, — он дружески положил окровавленную руку на плечо учителю, — Кресси-то была нынче в школе?

— Была, — ответил учитель. — Но, может быть, мне проводить вас до дому? Мы могли бы поговорить, когда вашу рану промоют и забинтуют.

— И как — правда, красавица? — продолжал мистер Маккинстри, не двигаясь с места.

— Безусловно.

— И верно, хороши эти ее новые платья?

— Да, — сказал учитель. — Возможно, даже слишком хороши для школы, знаете ли, — прибавил он нерешительно, — и…

— Для кого-нибудь, может, и слишком, но не для нее, — перебил Маккинстри. — У нее их будет сколько угодно! Уж вы не сомневайтесь, у Хайрама Маккинстри она будет ходить во всем что ни на есть самом лучшем.

Мистер Форд безнадежно поглядел на уродливое ранчо под горой, на небо над головой, на тропу под ногами; потом его взгляд упал на забинтованную руку, все еще лежавшую у него на плече, и он сделал последнее усилие:

— Как-нибудь в другой раз я хотел бы обстоятельно побеседовать с вами о вашей дочери, мистер Маккинстри.

— Говорите сейчас, — сказал Маккинстри, беря его под руку раненой рукой. — Мне вас слушать — одно удовольствие. Вы человек спокойный, и мне от вас вроде бы передается спокой.

Тем не менее учитель ощутил, что рука его собеседника гораздо тверже его собственной. Впрочем, отступать было уже поздно, и он как можно тактичнее изложил Маккинстри то, ради чего пришел. Обращаясь вбок к окровавленной повязке, он говорил о прежнем поведении Кресси в школе, о том, что это может повториться, о необходимости придать ее положению в школе полную ясность и, может быть, даже определить ее в другую школу, для более взрослых учениц, под опеку более опытного педагога-женщины.

— Все это я хотел объяснить сегодня миссис Маккинстри, — заключил он, — но она адресовала меня к вам.

— Верно, верно, — кивнул Маккинстри. — Она женщина хорошая, в хозяйстве там, и на ранчо, и во всяком таком деле, — он неопределенно махнул раненой рукой, — лучше ее не найдешь, хоть, может, и не пристало собственную жену хвалить. Она дочь старого Блэра Ролинса: она да ее брат Клэй только и остались в живых, как они там двадцать лет провоевали с Макентисами в Кентукки. Но вот в девочках она не разбирается, как, скажем, мы с вами. Я, конечно, и сам не бог весть что, спокою мне не хватает в характере. Но старуха это все точно сказала: помолвка Кресси не ее рук дело. Это точно. Да уж если на то пошло, и не мое это дело, и не Сета Дэвиса, и не Кресси. — Он помолчал и, во второй раз подняв на учителя свои припухшие глаза, задумчиво сказал: — Вы уж не сочтите за обиду, но скажу вам как мужчина мужчине, знаете ли, что единственно, из-за кого эта помолвка затеялась, а потом расстроилась, это из-за вас.

— Из-за меня? — отпрянув, в полной растерянности переспросил учитель.

— Из-за вас, — мирно повторил Маккинстри, снова беря его под руку. — Конечно, вы и сами того не ведали. Но вы. Хотите меня послушать и прогуляться еще немного, я вам объясню, что и как. Я не против пройти чуть-чуть в вашу сторону, потому что если мы станем спускаться к ранчо, собаки меня учуют и подымут лай, старуха тут же и выскочит, и тогда прощай разговор по душам и с глазу на глаз. Да и спокойней мне здесь.

Он медленно пошел по тропе, все еще доверительно держа Форда под руку, так что казалось, будто своей раненой рукой он не опирается, а ведет и поддерживает учителя.

— Когда вы приехали в Индейцев Ключ, — начал он, — Сет и Кресси просто ходили в школу — и все. Знали друг друга с колыбели; Дэвисы жили возле нас в Кентукки, и сюда мы вместе приехали из Сент-Джо. Мог бы он со временем ей приглянуться, а она — ему, могли бы и пожениться, если бы охота пришла, между нашими семьями ничего не стоит, что бы им помешало. Но ни о чем таком и речи пока не было, никакой помолвки, никакого сговора.